Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ) - Грин Агата (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Внутри у меня все оборвалось. Это был удар точно в сердце. Я прижала руку ко рту и в отрицании покачала головой: собственная спасенная жизнь уже не принималась мной в расчет, я осознавала только то, что Дедрик только что погубил свою.
Охнул этот самый Бранд Винстанн, ощутив на голове тяжесть Черной короны, выругался пораженный Албрикт, выдавая, что на самом деле не ожидал, что Дедрик выберет меня, а не Корону.
— Ты сделал это! — все еще не веря, воскликнул имберианин.
— Ты прав, Албрикт, у меня есть принципы. Я не предаю своих.
Сказав это, Фантом подошел ко мне, взял за руку, и, не медля, вывел из палатки.
Нам нужно было как можно скорее покинуть это место. Опомнившись, этот новый «король» Винстанн с подачи Албрикта мог задержать нас, отсечь от Источника и потребовать клятвы верности, или того хуже, убить, чтобы династия Корбинианов прервалась и чтобы самому стать родоначальником династии.
К нам навстречу кинулись аксариане, которые еще не знали о том, что случилось. Дедрик дал им один-единственный приказ: слушаться Верховного смотрителя. Сам же Фантом быстро довел меня до даймонов, нависших тенями на деревьях, и несколько духов услужливо опустились, приняли форму, удобную для того, чтобы нас перенести.
Дедрик сам занял место на даймоне, и меня усадил впереди себя. Еще несколько духов опустились, стали быстро-быстро кружиться возле нас, скрывая от остальных. Подбежал какой-то эгуи, закутанный в теплый плащ. Он попытался пройти к нам, но ему не удалось — духи не пустили.
— Что случилось? Куда вы? — закричал он, и я узнала голос Криспина.
— Занимай место на даймоне, мы уходим! — приказал Дедрик.
Криспин застыл в растерянности. То ли новость о том, что нам нужно срочно уезжать, застала его врасплох, то ли он попросту не знал, как управляться с даймонами. Далеко не всякий эгуи имеет достаточную силу воли, чтобы держать под контролем духов. Но нам с Криспином по этому поводу беспокоиться не нужно было: Дедрика духи слушались беспрекословно. Так, один из духов принял удобную форму и сам подхватил молодого человека.
Даймоны вокруг нас закружились стремительнее, поднимая снег стеной. Разглядеть нас теперь было невозможно, да и сами мы ничего уже не видели в сумерках.
— Ваше Величество, будет вьюга! — предупредил кто-то из аксариан. — Берите карету!
— Кто последует за нами, — крикнул Фантом в ответ, — тот будет убит!
Даймоны взмыли вверх одной группой, и понесли нас в темноту.
Нам пришлось скоро сделать остановку и найти укрытие: сделалось невозможным дальнейшее передвижение. Ветра, уже с утра недовольно гоняющие снег по равнинной пограничной местности, к ночи обозлились. Даймоны как-то еще ограждали нас от этих злых ветров, бросающихся ледяными иглами снега, но не могли спасти от жестокого, усиливающегося мороза. Да и сами духи, чувствуя буйство природы, возбудились, рвались в небо, желали слиться с бушующей стихией.
Один из даймонов по воле Дедрика оторвался от нашей группы и довольно скоро нашел подходящее место, чтобы укрыться от непогоды. Это оказалась маленькая пещерка. Спустившись, мы, наконец, ступили на твердую поверхность. Меня не держали ноги, и я так замерзла, что обессиленно привалилась к стене. Корбинианы же, утомленные и замерзшие не меньше моего, не дали себе и минуты покоя: Дедрик следил, чтобы духи сразу же дали тепло для согревания пещеры, а Криспин вытащил из своей сумки кое-какую еду.
Оба мужчины в первую очередь были обеспокоены моим состоянием. С меня сняли промокший ледяной плащ, стали растирать руки и ноги. Я была тепло одета, по погоде, но никакая теплая одежда не спасет от вьюги, особенно когда эту вьюгу застаешь в воздухе.
— В м-моем мире, — с трудом шевеля замерзшими губами, сказала я, — самолеты в такую погоду н-не летают.
— Самолет — это тот крылатый автомат, который мы видели на черном острове? — уточнил Криспин.
— Да… Н-надо же, запомнил…
— Такое разве забудешь! У тебя совсем губы онемели…У меня есть травяной чай… Надо подогреть.
Чай подогрели даймоны. Он пришелся как раз кстати. Чудо, что Криспин вообще захватил с собой сумку, в которой было немного хлеба и вяленого мяса. Свои плащи, шарфы и обувь мы сняли, чтобы духи их прогрели, и уселись вплотную друг к другу — Корбинианы теперь «прижимали» меня с двух сторон.
Все мое тело пульсировало от смены обжигающего холода на тепло. Притом даймоны не зажигали для нас огня, потому что огонь нечем было питать; духи же могли давать тепло и свет за нашу кровь.
— Духов надо покормить, — сказала я.
— Потом, — кратко ответил Дедрик. — Криспин, ты не забыл зеркало?
— Нет, — ответил юноша, обиженный тем, что его подозревают в халатной забывчивости.
— Отойди в угол, попробуй воззвать к Источнику и связаться через зеркало с Рейном. Нужно предупредить, чтобы он покинул столицу как можно скорее. Софию пусть захватит с собой. Скажи, что мы уходим, как планировали. Приблизительные точки перемещения в нашем маршруте он знает.
— Да, конечно, — Криспин ушел в самый дальний угол пещеры, вытащил из сумки маленькое зеркало и занялся делом.
Я шмыгнула носом. По всему выходило, что Дедрик был готов к тому, что может случиться неожиданность и придется спасаться. Но я уверена, что он расценивал эту неожиданность как форс-мажор, который, скорее всего, не произойдет…
Дедрик повернулся ко мне и взял за руку. Увидев повязку на руке, спросил:
— Ты призывала даймонов?
— Да, чтобы сбежать от Уэнделла. — Невесело улыбнувшись, я добавила: — Они хотели выпить всю мою кровь.
Фантом ничего не это не ответил, лишь продолжал смотреть на меня и держать за руку. Я же не могла смотреть на него спокойно. Он потерял Корону, положение, был вынужден срочно покинуть своих людей и рисковать замерзнуть во время метели, и все из-за меня! Я почувствовала себя самой виноватой женщиной в мире. Мой голос, еще недавно вполне нормальный, хоть и слегка осипший, стал слабым и жалким:
— Прости… Это из-за меня… Я подозревала Уэнделла, но тебе не сказала…
— Я виноват не меньше, чем ты. Не следовало оставлять тебя сразу после ритуала.
— Я виновата больше. Я все разрушила…
Дедрик совсем не злился на меня, и смотрел даже с сочувствием, хотя имел полное право негодовать. Не в состоянии больше выдерживать его взгляд, я закрыла лицо руками и заплакала. Чувство вины отравляло меня, как яд.
Дедрик обнял меня, и провел рукой по спине, чтобы успокоить.
— Не надо… — воспротивилась я, все так же пряча лицо в руках.
Он аккуратно взял меня за руки, вынуждая открыть заплаканное лицо, и долго смотрел на то, что ему открылось. Впервые за все время знакомства мы смотрели друг на друга настоящих; нас, наконец, не связывали ни клятвы, ни брачные узы, ни какие-то еще обязательства. И, впервые в своей жизни, я испытывала такие сильные, светлые чувства, что сомнений в их природе не оставалось. Я люблю Дедрика, люблю по-настоящему, до умопомрачения, до полного смятения мыслей, до замирания сердца, до остановки времени… Сколько раз, глядя на Дедрика, я погружалась в раздумья, и не могла определить, почему он притягивает мой взгляд? Сколько раз рядом с ним мои чувства достигали пика — пусть тогда это и были гнев, злость, раздражение?.. Но были еще и восхищение, и одобрение… была даже страсть, что бросила нас в объятия друг друга тогда, в лесу… Почему же я была так слепа все это время? Почему я не замечала очевидного?
— Прости…
Он чуть сильнее сжал мои руки в своих.
— Перестань извиняться. Я пришел за тобой, потому что не мог иначе. Это мое решение.
— Да, понимаю… Но не стоило спасать меня из чувства долга. Что теперь станет с королевством? Как ты мог допустить, чтобы Албрикт добился своего? Дедрик, я знаю, у тебя принципы — не предавать своих, держать слово, и подобное, но…
— Соня, — он прервал меня; в его голосе вдруг прорезалась стальная нотка, — я тебя спас не из чувства долга, и не из благодарности, и не смей больше нести подобную чушь. — Подтянув меня к себе за руки, так, что мы оказались лицом к лицу, он признался: — Я люблю тебя. Когда ты объявила мне, что не предашь Рейна, что-то екнуло в моем сердце… а в следующую нашу встречу я убедился, что ты — та самая. Ты добрая, честная, верная и смелая женщина и заслуживаешь той цены, которую я за тебя заплатил. Я бы и больше дал, если потребовалось.
