Сердце крейсера - Гончарова Галина Дмитриевна (электронные книги без регистрации .txt) 📗

Всю торжественность момента нарушил ледяной голос Эрасмиуса Гризмера:

— Мне нужен корабль с большим трюмом — подобрать уцелевших.

Рико вскинулся, как от удара плетью:

— Уцелевших?!

Эрасмиус фыркнул. Неаристократично, но очень едко.

— Я не разбрасываюсь ценными ресурсами. После уничтожения кораблей пилоты — кто успел — катапультируются в спаскапсулах. Так что если вы еще хотите увидеть своих героев…

Рико удавил бы подонка за иронию… если бы не был ему так благодарен.

Они — живы.

Рядом кто-то всхлипнул.

И тут же Рико рявкнул, скрывая за командирским тоном дрожь в голосе:

— Живо!!! Освободить пятую посадочную палубу! Взять истребители на другие корабли!! Приготовиться к погрузке спаскапсул!!!

Живые.

Слава Роду!

Живые…

Среди спасательных капсул, погруженных на борт флагмана, одна выделялась своими размерами. В ней находились два человека, которые так и не разомкнули объятия. И белые волосы Авроры обвивали Романа подобно водорослям.

Разъединить их не было никакой возможности.

— Ты сможешь их вытащить?

Эрасмиус посмотрел в глаза Рико и впервые в жизни не смог брезгливо пожать плечами. Столько надежды было в голосе адмирала, в его взгляде… судьба ведь не отберет у него этих детей? Один раз он уже с ними попрощался, второго не будет, правда же?

Правда?

— Я постараюсь.

Эрасмиус не был уверен в успехе. Вытаскивать предстояло двоих. А учитывая, что у Романа началась перестройка организма, Аврора воспринимает его как часть себя, а капсула считает их единым целым… впереди просматривалась каторжная работа.

Но ученый готов был пахать день и ночь.

Все ради знания.

Или все-таки он привязался к своим творениям?

Эрасмиус не смог ответить на этот вопрос даже себе. И это означало самое худшее.

Черный доктор стал человеком.

Эпилог

Мальчик и девочка стоят в лаборатории перед громадным регенератором, в котором, крепко сцепившись, плавают два тела.

Дети держатся за руки, глаза заплаканы, потом девочка не выдерживает и утыкается в плечо брату.

— Не получается?

На плечи детей ложатся теплые ладони. Дети поворачиваются. И синие глаза встречаются с черными.

— Нет.

— Дедушка, они живы?

Эрасмиус гладит девочку по волосам.

— Они живы, Маргоша. И даже слышат вас. Но они ушли.

— Ушли?

— Они очень далеко. Они дрались, им было очень больно, потом они умирали — они замкнулись друг в друге. Если они нас и слышат, то очень плохо. Как если бы вы кричали им с другого конца планеты.

Девочка вытирает слезы:

— Я помню. Я их помню, дедушка Рас.

Миша кивает головой:

— И я помню.

Они не лгут. Эти дети — прирожденные пилоты. Идеальные симбионты живых кораблей. И их память хранит все, начиная с первого крика. Надо было только извлечь воспоминания. И дети помнят светлые волосы матери и ее ласковый голос. Песенку про крейсер «Аврора», которую она им пела когда-то. Помнят теплые глаза отца и его последний поцелуй перед тем, как их переправили на катер.

Отправили на Русину, спасая им жизнь.

И ушли в бой.

— Неужели мы ничего не можем сделать?

— Только звать, малыш…

— Но ведь они нас не слышат.

— А если это потому, что мы маленькие?

— Или потому, что нас — мало?

Дети обмениваются понимающими взглядами.

Они явно что-то задумали. Но Эрасмиус не собирается им мешать. С его точки зрения — и Роману и Авроре давно пора выйти из комы. Перестройка завершена — и, судя по тестам, вполне успешно. Теперь у Русины будет уже четыре пилота. Если, конечно, Роман и Аврора вообще смогут расставаться, даже ненадолго.

Иногда Эрасмиус пытался просчитать степень эмоциональной привязанности, которую надо иметь для такого симбиоза, но заходил в тупик.

Были, были в жизни ученого явления, которые он принимал как данность.

Такие, как Люси, его маленькая сестренка. И Мишка с Маргошкой. Его внуки, не иначе. Для которых он тоже растил живые крейсера. Вот уже десять лет растил.

Десять лет назад состоялась битва с «Непобедимой армадой». Она закончилась полным разгромом армии НОПАШ.

Куда им состязаться с брестским героем… о, легок на помине.

— Опять ревете?

И как всегда скрывает нежность за грубостью.

Дети хлопают глазенками. И Маргошка храбро улыбается.

— Дядя Рик, а где тетя Тома и Мисико?

— Ждут на улице. Я решил не тащить мелочь через дезинфектор. А вы забыли, что у вас скоро занятия по тактике эскадренного боя?

Дети качают головами. Бросают последний взгляд на капсулу и выходят. Вслед за ними, обменявшись рукопожатием с ученым, выходит и Рико.

Эрасмиус остается один.

Кладет руки на стекло регенератора. Задумчиво смотрит на свои творения.

Свои ли?

Да, он собирал воедино гены. Но душу вкладывал не он. Не он воспитывал. И не он заставлял Аврору идти на самопожертвование.

Он не ожидал тогда от своего творения такой силы чувств. И до сих пор иногда вспоминает горящие гневом черные глаза, ледяное дуло плазмера у виска…

Что же он создал?

Или — не он? Может быть, так и было задумано? А он — просто инструмент Творца.

Интересно, что придумали дети?

Проснется ли Аврора? Роман?

Он растил корабли и для них.

На этой захолустной планетке Эрасмиус неожиданно обрел дом. Уютный и спокойный. Здесь ему давали работать, тем более что он почти не проводил опыты на людях, а для «почти» хватало убийц. А еще здесь была его семья.

Люси он видел только по межзвездной связи. А рядом с ним были Мишка и Маргошка, которых он постоянно наблюдал — мало ли что.

И Калерия с Алексом, ставшие любящими бабкой и дедом. Ну и заодно — отцом и матерью. Лера не так давно родила крепенького мальчика, которого назвала Риком.

И Рико с Тамарой, которые родили уже четверых детей. Совсем недавно у них родилась младшая долгожданная девочка, названная Мисико. Сначала хотели назвать ее Авророй, но потом Рико решил, что будет путаница. Когда Аврора выйдет из комы…

Он крепко верил в выздоровление героев.

Нельзя сказать, что ученого сразу приняли и полюбили, нет. Но дети любили его совершенно искренне. А он почему-то любил их.

И за это ему прощалось многое.

Но что же они придумали?

В этот день была парализована работа на всех планетах Русины. Остановились заводы. Замерли фабрики. Не взлетали корабли.

Не происходило ничего.

Сегодня День памяти. И на площади с самого раннего утра собираются люди. На площадях. На каждой из площадей планеты, где есть голоэкран.

А в полдень Русину накрывает тишина. Люди молчат — и смотрят. Оркестр играет марш «Прощание славянки». И на главную площадь страны выходят несколько человек.

Трое всем хорошо известны. Отец и мать Романа Варина. Данил Варин и Александра Варина.

Рико Эстевис. Герой битвы с НОПАШ.

После разгрома армады нопашцы прислали парламентеров. Но русинцы отказались иметь с ними дело. И сообщили, что любой посмевший покуситься на их свободу будет так же уничтожен.

Подали заявление о вступлении в международное сообщество — и тут же жалобу на НОПАШ. За которую немедленно уцепилась Кхон-Тао. Да и Российская империя не осталась в стороне. НОПАШ ослабило защиту границы — и на него тут же нашлись любители. Ослабевшую акулу рвут товарки.

До конца не разорвут. Но изрядно поумерят аппетиты.

Четвертый — Эрасмиус Гризмер — также известен всей планете.

И два ребенка. Мальчик и девочка. Удивительно похожие на своих родителей. Такие же белые волосы, как у Авроры. Такие же черные бездонные глаза. Такие же черты лица, как у Романа. И такие же ясные, открытые улыбки. Они держатся очень прямо и спокойно. И удивительно серьезны для десятилетних детей.

Слово берет Данил Варин.

— Люди Земли! Братья и сестры! Сегодня у нас День памяти. Ровно десять лет назад флот враждебного объединения был разбит на подходе к Русине. Вы все помните это время. И знаете, кого мы вспоминаем сегодня. Роман и Аврора — наши с Тамарой дети. Но в первую очередь они — дети Русины. Пусть Роман родился здесь, а Аврора — в НОПАШ, не важно. Они все отдали, чтобы Русина, наша Русина, была свободна. Чтобы мы все смотрели в небо — и видели звезды, а не чужие орбитальные станции. Чтобы мы могли любить и радоваться. Я знаю, они живы. Они просто восстанавливаются. Но обязательно вернутся… вернутся к нам…