Сладкое зло - Хиггинс Венди (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Еще четверо Нефов

—

знакомых тебе

—

тоже там. Князья думают, что мы работаем на вечеринке. Блейк там из-за отца, а другие решили устроить каникулы. Близняшки сбегают из Англии при каждом удобном случае. О, и Джинжер целый день просто светится.

Он раздраженно закатил глаза.

Вот опять. Какая же тайна связывала этих двоих?

Она вызывала в нем стойкие эмоции, пусть даже и отрицательные.

—

Хорошо,

—

кивнула я, мне требовалось освежить память.

—

Напомни мне, Мелком

—

это отец Блейка?

—

Да.

Мне бы хотелось, чтоб существовал какой-то способ прикрыть мой привлекающий внимание знак. Не хотелось, чтобы все Князья заметили белый вихрь и ненароком заинтересовались, почему я другая.

Кайден глянул, как я кусала губу, встряхнул головой и вновь посмотрел на дорогу. Управляя одной рукой, другой он потер затылок.

—

Что?

—

спросила я.

—

Вот мы, возможно в опасности, но все о чем я могу думать…

—

Что?

—

в предчувствии я вся покрылась мурашками.

—

Ты отлично выглядишь,

—

неохотно произнес он.

Кайден стянул бини-кепку и взъерошил волосы так, словно они гудели и были слишком чувствительны.

Я сжала губы и приложила все усилия, чтобы оставаться непринужденной. Я не хотела млеть от удовольствия, вызванного его словами. Я так упорно старалась вытолкнуть его из своего сердца, а он снова и снова вскрывал мою не затянувшуюся рану.

—

Как сегодня выглядит мой отец?

—

спросила я, меняя тему.

—

Не хотел бы я столкнуться с ним в плохом настроении.

—

Он пугает, верно?

—

Есть немного.

Я пыталась представить дом Кайдена, заполненный Князьями, Нефами, людьми…

Я надеялась, что там будет достаточная суета, чтоб мы могли быстро показаться и так же быстро уйти. Я была рада увидеть остальных Нефов.

Ну, в большинстве своем.

При мысли о Копано, я почувствовала повышенную нервозность. И меня все еще беспокоил вопрос о прошлом Джинжер и Кая.

—

Кайден, могу я спросить кое-что? Я пойму, если ты не захочешь говорить об этом.

Он заинтересованно взглянул на меня. Я продолжила.

—

Что произошло между тобой и Джинжер?

Он недовольно хмыкнул и снова потер затылок, собираясь с мыслями.

—

Не знаю. Мы проводили много времени вместе, когда были детьми. Мы были близки до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать.

—

Близки?

—

Во рту неожиданно пересохло.

—

Мне всегда казалось, что ты был одинок.

С жестким выражением лица, он покачал головой.

—

Всегда были я и Джинжер.

—

О.

Что ж… это многое меняло. В моей голове тут же сформировался новый образ.

Я знала, что это эгоистично, но мне не хотелось, чтобы его связывали с Джинжер отношения, тянувшиеся с самого детства.

Кайден продолжил очень неохотно, словно его принуждали.

—

Странно как-то даже думать об этом. Это было в другой жизни.

Он так долго держал паузу, что я подумала

—

разговор окончен.

—

Ты можешь рассказать мне,

—

прошептала я.

Он хмыкнул, услышав мой терапевтический тон, и тут словно приоткрылась дверь, и он выпустил воспоминания наружу.

—

Как бы мне не хотелось этого признавать, но мы с ней во многом похожи. Мы оба очень рано

—

раньше всех остальных

—

поняли, что от нас ожидают

—

и нам стало любопытно.

Мы как бы эксперементировали вместе

—

ничего серьезного, врочем, просто детские шалости. Ее няня поймала нас, когда мне было восемь, а Джинджер девять. Эта женщина рассказала нашим отцам, и естественно, они подумали, что все это чертовски забавно.

Когда мне было двенадцать, моего отца послали в Италию на год. Близншкам должно было исполниться тринадцать, и в этот год они начали работать.

Когда я вернулся в Англию, Джинджер изменилась, как будто стала совершенно другим человеком. Она стала жесткой и требовательной, и… агрессивной защитницей Марны.

Это было знаком для меня, что я стану таким же. После… уже никогда не было как прежде. Я понял, что проще не говорить ни о чем с ней или с кем-либо еще.

Он отстранился от нее. О, да! В этом он был хорош. Но, должно быть, когда такое случается в детстве, это еще больше травмирует.

—

Может, она думала, что она

—

твоя девушка,

—

осторожно предположила я.

—

Я не мог беспокоиться еще и об этом. В то время для меня все менялось. Я не мог больше думать о Джинджер или оставаться ребенком, как прежде. Нельзя было оглядываться.

Блейк стал зависать с нами на следующий год, и с самого начала он кружил вокруг Джинджер. А она всегда наслаждалась вниманием.

Как-то ночью, когда мы все работали на одной вечеринке на окраине Лондона, Блейк подцепил девчонку, и стал целоваться с ней у всех на виду. Откуда ни возьмись около меня появилась Джинджер.

—

Она пыталась заставить его ревновать?

—

Это то, о чем я тогда подумал. В то время мне было шестнадцать, и в основном я цеплял незнакомок, встреч с которыми я мог избежать, но с Джинджер у меня не было возможности не видеться всю оставшуюся жизнь. Наше прошлое и так уже заставляло меня чувствовать себя не слишком комфортно.

Полагаю, она вычислила, что я постоянно зависаю с девчонками при любом удобном случае, и потому для меня это не составит большой проблемы.

Развернулась довольно отвратительная сцена, когда я сообщил ей, что если уж она так сильно хотела на кого-либо забраться, ей следовало поискать другой объект для удовлетворения. С тех пор между нами все стало крайне жестко. А тут еще осложнение с Блейком. У него совсем сорвало крышу.

Я наклонилась над подлокотником, совершенно завороженная:

—

Это был тот единственный раз, о котором ты говорил, когда он приревновал из-за девушки?

Кайден кивнул.

—

Он оказался свидетелем всего нашего разговора. Кинув девчонку, с которой обжимался, он устроил настоящий дебош, крича и ломая вещи.

Я не могла представить, чтобы Блейк

—

вне себя от ревности

—

орал и швырял предметы.

Должно быть, за ширмой этой истории таилось большое количество эмоций.

—

Я думаю, у нее все еще есть чувства к тебе,

—

выдохнула я.

—

Нет. Я думаю, что она злится на свою жизнь, и тоскует от невозможности иметь рядом с собой кого-то равного себе. Марна для нее скорее как игрушка, что-то вроде плюшевого медвежонка.

Эмоции захлестывали меня, и я оттолкнула их прочь.

—

Ты расстроилась из-за того, что я не рассказал тебе, верно?

—

спросил он.

—

Что-то вроде того.

Нет смысла это отрицать.

—

Это было целую вечность назад.

—

Но нас формирует то, что происходило с нами, когда мы были детьми. Она до сих пор страдает из-за этого. Разве ты не скучаешь по ней? Хотя бы как по другу?

—

Это первый раз, когда я думал о ней за много лет, да и то только потому, что ты меня спросила. Ты помнишь, что я рассказывал тебе о близняшках и о их отце, Астерофе?

—

спросил он.

—

О том, как они могут чувствовать романтическую связь между людьми?

—

Да.

—

Вот почему я так много пил той летней ночью, когда мы были все вместе. Я не хочу, чтобы они узнали, что… что-то происходит. Я не хочу ничего им объяснять или слушать их бред.

Мой пульс участился. Он признался, что между нами что-то было. Что-то взаимное.

—

А сегодня?

—

спросила я, играя замком на своей толстовке.

Вместо ответа он вытащил фляжку из-под сидения, и мое сердце застучало, словно сумасшедшее.

—

Не волнуйся. Сейчас я трезв, но начну пить, как только мы припаркуемся.

—

А мне тоже нужно… пить?

—

Нет. Одного из нас вполне достаточно, чтобы трюк сработал.

Я замотала локон на палец, глядя прямо на панель впереди себя и стараясь не запнуться, когда спросила: