Реквием опадающих листьев - Молчанова Ирина Алексеевна (бесплатные версии книг txt) 📗
Молодой человек ничего не ответил, тогда она с нажимом прибавила:
— Я еще ничего не решила с родителями.
Он потянул ее за собой к дверям со словами:
— Зачастую самые лучшие решения принимаются не нами.
— Мы вернемся? — повторила она, шагая за ним по коридору.
— Конечно, — ответил он.
На улице ждал Йоро. У него на плече сидела Орми, которая указала когтем на девушку и гадко завопила: «Лайонел, только не говори, что она едет с нами!»
Молодой человек почесал ей за ушком, сообщив:
— Она едет, а ты нет.
Орми яростно уставилась на него блестящими глазками.
— «Отрежешь мне крылья?» — полюбопытствовала та.
Лайонел открыл дверцу своего золотистого авто перед Катей и строго взглянул на мышь.
— Ты можешь проводить нас с Йоро до пристани. Избавь меня от объяснений, почему за считаные дни до смерти, своей и ее, — он кивнул на Катю, — мы хотим побыть наедине!
Орми обвила себя крыльями, но не возразила.
В машине негромко звучали «Времена года» Вивальди. Под скрипки «Осени» листья летели в лобовое стекло.
За окнами в рыжем свете фонарей проносились старинные дома, мосты, соборы, памятники, каналы. Машина остановилась напротив Эрмитажа на Дворцовой набережной возле спуска к воде, где на волнах покачивалась лодка. А рядом с ней возвышалась темная фигура, по всей видимости, гребца.
Катя спустилась по ступенькам, глядя на старинный корабль с черными парусами посреди Невы. На палубе стоял Теофано. Ветер трепал его серую рубаху и черные вихры, в руках поблескивала подзорная труба.
До рассвета оставалось каких-то несколько часов, город точно вымер. Нос судна, украшенный Граалем, смотрел на разведенный Троицкий мост, сияющий огнями. Выход к морю был свободен.
Девушка ощутила, как ее крепко обняли за талию. Обернулась и погладила Йоро по волосам.
— Мы очень скоро увидимся.
Тот посмотрел на Лайонела и, опустив глаза, прошептал:
— Ну конечно.
Мальчик с летучей мышью на плече взбежал по лесенке и на прощание поднял руку. Лайонел помог Кате ступить в лодку и последовал за ней; порывы влажного ветра растрепали ее волосы.
Мужчина, одетый в темные куртку и брюки, сел на весла.
— Куда ты смотришь? — заинтересовалась девушка.
Лайонел указал на Грааль, венчающий нос корабля, и задумчиво промолвил:
— Это гениально.
— Что именно?
— Петербург построен по плану. Если на карте соединить линией самые высокие шпили города, то получится крест, который упрется в Казанский собор, напоминающий своей формой чашу. Крест — меч и чаша — это символ Святого Грааля.
Молодой человек вынул из кармана золотую монету и подкинул на ладони — та упала изображением корабля вверх. — Конец поисков для одних, начало — для других. Жизнь и бессмертие. Игра потрясающей красоты.
— Чья игра? — не поняла Катя.
— Дьявола. Игра дьявола. Это ведь его корабль.
Девушка хмыкнула.
— Скажи, по шкале от одного до бесконечности насколько тебе скучно со мной, когда я и половины из того, что ты говоришь, не понимаю?
От его улыбки у нее приятно дрогнуло сердце, а он сказал:
— От одного до бесконечности я бесконечно тебя люблю. Все остальное не имеет значения.
Они причалили к кораблю. Для них уже была спущена веревочная лестница.
Теофано встретил их как родных, Лайонела порывался обнять, заявив: «Ты мне точно сын», а Кате более прохладно поцеловал руку, заметив: «Твоя дама очень мила».
— Курс на Остров Чертовых зеркал, — сказал молодой человек и бросил капитану золотую монету дьявола.
Теофано жадно схватил ее, стиснул в кулаке и пригласил:
— Идемте, моя Каридад будет счастлива вновь вас увидеть. — Он обернулся, хитро сверкнул глазом. — Особенно тебя, Лайонел. В прошлый раз она только о тебе и говорила как безумная!
«Мы и не сомневаемся», — подумала Катя и, чуть замедлив шаг, спросила своего спутника:
— Ты не скажешь ему, что эта монета последняя?
— Нет, не имею права.
— Почему?
Лайонел в поцелуе коснулся ее уха.
— Никому не известно, что уготовил Люцифер для Теофано и его дочери. Станет ли эта монета освобождением для них? Или она всего лишь билет из одного конца ада в другой. Думаешь, такую новость стоит сообщить?
— Нет, — вздохнула девушка и двинулась за капитаном.
Молодой человек остался на месте, устремив взгляд прозрачно-ледяных глаз на ночной город.
Катя обернулась, хотела позвать, но не решилась нарушить его уединение. Звучало Адажио из пятой симфонии Малера, своими заунывными нотками похожая на прощание.
Девушка вошла в уже знакомую каюту. Труп в подвенечном платье не вызвал прежнего шока. Дочь капитана все так же сидела в кресле, с пугающим кокетством наклонив голову набок, на руках ее лежал трупик котенка.
Катя уселась за стол, где лежала старая потрепанная карта с проступившим пятном крови на Неве, и, как ни в чем не бывало улыбнувшись Теофано, сказала:
— Добрый вечер, Каридад. Замечательная погода, не находите?
Тот еще вечерок их ожидал. Но к счастью, все это уже было…
Девушке взгрустнулось. Перед глазами пестрыми листками календаря пролетел целый год. Бессмертный год, еще недавно казавшийся ей целым веком.
А внутри вдруг словно ожили странные часы и стрелки времени, как дни осенью, резко пошли на убыль. И это ожившее чувство уходящего перевернуло ее сердце в груди.
Катя быстро поднялась и выбежала из каюты. Лайонела нашла на палубе, тот любовался Дворцовой набережной.
Девушка крепко его обняла и, уткнувшись ему в шею, попросила:
— Я хочу, чтобы до самого конца каждую секунду ты держал меня за руку.
— Ты тоже почувствовала? — промолвил он и, прижимая ее крепче к себе, шутливо обронил:
— В лабиринте возьмешься за мой хвост.
Она пришла к нему сама и села рядом на мраморную скамейку.
Вильям заметил на ее щеке розовый след от удара ладони, но девушка отвернулась и, поглядев на скульптуру ребенка, сказала:
— Я никогда не разбивала коленей в детстве, не падала и не ударялась. Я и боли-то не знала… до встречи с тобой.
— Ты цепляешься за жизнь, которой у тебя никогда не было, — изрек он.
— А ты ни за что не цепляешься и ни за что не борешься!
— Каждый день я — был слишком занят борьбой с самим собой, — вздохнул молодой человек.
Бесс с усмешкой хмыкнула:
— Мне кажется, между нами километры воздушного пространства.
Он засмеялся.
— Ты права. Ангелы живут на третьем небе, а бесы с сатаной на первом, на том, что над землей. И я совершил падение длиною в вечность.
— А бес? Бес что-нибудь совершил?
— Да. Отрекся от сатаны.
— Ну, видишь, — дернула плечом девушка. — Как ни крути, жертву Любви приносят двое.
Надолго повисло молчание.
— Одного не понимаю, — проронила Бесс, — неужели все вампиры так единодушны в своем желании умереть? — Она скривилась. — Или как называет старикан: «Стать свободными»?
— Уверен, есть и те, кто вовсе не жаждет освободиться.
— Тогда почему никто не восстанет?
— Хочешь возглавить мятеж? — засмеялся Вильям.
Она смотрела очень серьезно.
— Твой брат ведь не боится Цимаон Ницхи? Ты рассказывал, как он поставил ему ультиматум, заставил дать десять лет. И его уникальный дар — никто, кроме Ягуара, не сможет перевести вампиров через этот ваш чертов мост! Так почему Лайонел покорился? Он же без ума от Кати и наверняка хочет пожить с ней, а не умереть!
Упоминание о любви брата к Кате кольнуло ревностью.
— Если бы Создатель не сказал про сияние от моста, думаю, Лайонел сделал бы что-нибудь.
— Подумаешь, сияние! Да может, и не от моста! А просто в Антарктиде северное сияние!
Вильям грустно улыбнулся.
— Нет, Лиза, Цимаон Ницхи не сделал бы столь громкое заявление на все города из-за обычного северного сияния. Он ждал этого явления много-много веков, и теперь его никто не остановит. Это понимает каждый вампир, и Лайонел, конечно, тоже. Видно, у него всегда были сомнения относительно беса в Кате, и он надеялся разрешить их за те несколько лет, которые выторговал у Создателя.
