Город праха - Клэр Кассандра (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Это очень неубедительная причина!
Люк хмыкнул:
— Пожалуй, но это правда. Я понял, что влюблен в Джослин, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, — шестнадцать. Как раз тогда мы сдружились с Валентином. С ним я соперничать не мог. Я даже в какой-то мере обрадовался тому, что она выбрала Валентина. Думал, что если она будет не со мной, то, по крайней мере, с кем-то, кто ее достоин. Когда я понял, как ошибался, было уже поздно. Когда мы вместе бежали из Идриса, она носила под сердцем тебя. Я предложил ей выйти за меня замуж, обещал заботиться о ней. Сказал, что мне не важно, кто отец ребенка, я буду воспитывать его как родного. Джослин решила, что я предлагаю это из жалости. Я не мог убедить ее, что мной движут совершенно эгоистические соображения. Она отказалась быть обузой и в Париже покинула меня, а я вернулся в Идрис. Однако покоя я не нашел, потому что потерял часть себя. Этой частью была Джослин. Мне снилось в кошмарах, что она в беде и зовет меня… В конце концов я отправился ее искать.
— Я помню, как она обрадовалась, когда ты нас нашел, — пискнула Клэри.
— И да, и нет. Я напоминал ей обо всем, от чего она бежала и о чем хотела забыть. Она позволила мне остаться, взяв с меня обещание, что я порву связи со стаей, с Конклавом, со всем, что осталось в Идрисе. Я хотел бы жить вместе с вами, но Джослин боялась, что превращения в волка будет невозможно от тебя скрыть. Поэтому я купил книжный магазин, взял другое имя и сделал вид, что Люциан Греймарк умер. В какой-то степени так и было.
— Ты и в самом деле очень многим пожертвовал ради мамы. Ты отказался от всей своей жизни!
— Я мог бы сделать гораздо больше, — сухо сказал Люк. — Но Джослин хотела во что бы то ни стало держаться как можно дальше от Конклава и нежити. Что бы я ни делал, я все равно остаюсь оборотнем, живым напоминанием о былом. Кроме того, Джослин категорически не хотела, чтобы ты узнала о своем происхождении. Я не одобрял регулярных походов к Магнусу, когда тебе стирали память, но она настаивала. И прогнала бы меня, если бы я попытался вмешаться. И конечно же она никогда не согласилась бы выйти за меня замуж — если бы ты узнала, что я оборотень, рухнули бы те хрупкие стены, которые она столько лет возводила между собой и незримым миром. Я не мог с ней так поступить, поэтому молчал.
— И ты никогда-никогда не говорил ей о своих чувствах?
— Твоя мама — женщина неглупая, — сказал Люк спокойно, однако в его голосе слышалось некоторое напряжение. — Она наверняка понимает. Я предлагал ей выйти за меня замуж. Хотя она отказывала очень мягко, я четко сознал: она прекрасно знает о моих чувствах, но не разделяет их.
Клэри молчала.
— Ничего, — произнес Люк с деланой беззаботностью. — Я давно смирился.
Клэри чувствовала, что нервы ее натянуты до предела, и вовсе не из-за выпитого кофе. О том, как все это похоже на ее собственную жизнь, она старалась не думать.
— А ты сказал ей, что любишь, когда предлагал за тебя выйти? Что-то я сомневаюсь!
Люк не ответил.
— Тебе следовало открыть ей правду! И ты совсем не знаешь, что она на самом деле к тебе чувствует!
— Знаю, — отрезал Люк, давая понять, что разговор пора заканчивать.
Но Клэри сделала вид, что не услышала предостерегающие нотки:
— Помню, я однажды спросила ее, почему она ни с кем не встречается. Она ответила, что ее сердце уже занято. Тогда я решила, что она говорит про отца, но теперь я в этом совсем не уверена!
Люк искренне удивился:
— Правда? Она так сказала? — Он осекся и добавил: — Наверняка она имела в виду Валентина.
— Сомневаюсь… А тебе самому разве не надоело хранить молчание? Держать в тайне то, что чувствуешь?
До самого конца моста никто не вымолвил ни слова. Пикап выехал на Орчард-стрит и помчался мимо лавок и ресторанов, на вывесках которых красовались алые и золотые китайские иероглифы.
— Да, надоело, — наконец признался Люк. — Одно время я убеждал себя, что надо радоваться тому, что есть. Что возможность просто быть рядом с вами лучше, чем ничего. Но когда не можешь сказать правду тем, кого любишь больше всего на свете, рано или поздно теряешь способность говорить правду самому себе.
У Клэри зашумело в ушах. Она опустила глаза и обнаружила, что смяла стаканчик в бесформенный ком.
— Отвези меня в Институт. Пожалуйста.
Люк посмотрел на нее удивленно:
— Разве ты собиралась не в больницу?
— Приеду потом. Сейчас у меня есть одно срочное дело.
Солнечные лучи пронизывали воздух в соборе, и в них кружились мелкие пылинки. Клэри пробежала между скамьями, кинулась к лифту и забарабанила но кнопке вызова.
— Давай, давай, давай… — нетерпеливо шептала она.
Двери лифта распахнулись, и Клэри столкнулась нос к носу с Джейсом. Он вытаращил глаза от неожиданности:
— Клэри?!
— Ой… Привет. — Клэри перестала терзать кнопку и выпалила первое, что пришло в голову: — Ты постригся.
В самом деле, длинные блестящие пряди больше не лезли ему в глаза, а были очень ровно и аккуратно уложены. Так Джейс выглядел гораздо более цивилизованно и даже, пожалуй, постарше. Оделся он тоже очень опрятно — в джинсы и темно-синий свитер. На шее поблескивало что-то серебристое, спрятанное под воротник.
— Ах да, Мариза меня подстригла. — Джейс придержал дверь лифта. — Тебе нужно в Институт?
— Нет, я хотела поговорить с тобой.
— Да? — удивился Джейс и вышел из лифта. — Я собираюсь в «Таки» за едой. Никому сегодня не хочется готовить.
— Понятно, — сказала Клэри и тут же пожалела об этом. В конце концов, готовить или не готовить — личное дело Лайтвудов.
— Можем поговорить там, — предложил Джейс, пошел к двери и обернулся на полпути, почувствовав, что Клэри осталась на месте.
Он стоял меж двумя подсвечниками, кожу и волосы окутывало золотистое сияние свечей, и в этот момент Джейс был так похож на ангела, что у Клэри сжалось сердце.
— Ты идешь или нет? — поинтересовался он далеко не ангельским тоном.
— Да-да, иду, — спохватилась Клэри и поспешила за ним.
Стоял чудный нью-йоркский осенний день, на голубом небе не было ни облачка. Они перешли Первую авеню; вдоль улицы дул свежий прохладный ветер. По дороге к «Таки» Клэри старалась вести разговор на отвлеченные темы. Она спросила, как дела у Изабель, Макса и Алека. Джейс отчего-то помедлил с ответом.
— Прости! — воскликнула Клэри, проклиная собственную глупость. — Они, наверно, сейчас очень горюют. Столько их товарищей погибло…
— У нефилимов все по-другому, — сказал Джейс. — Мы воины. Мы смотрим на смерть иначе, чем вы…
— Чем вы, примитивные? — со вздохом закончила Клэри. — Ты ведь это хотел сказать?
— Ну да, — признался Джейс. — Иногда даже мне сложно понять, кто ты на самом деле.
Они подошли к дверям «Таки», развалюхи с просевшей крышей и пустыми окнами. Ифрит у входа смерил посетителей подозрительными красными глазками.
— Я — Клэри.
Джейс посмотрел на нее сверху вниз и рассеянным жестом отвел волосы с ее лица:
— Знаю.
Они выбрали столик в самом углу. В закусочной было почти пусто. Официантка-пикси по имени Кайли скучала у стойки, лениво помахивая нежно-голубыми крылышками. Одно время она встречалась с Джейсом. За соседним столиком два оборотня грызли сырые бараньи голяшки и увлеченно спорили о том, кто кого поборет: Дамблдор из «Гарри Поттера» или Магнус Бейн?
— Конечно же Дамблдор победит! У него есть «авада кедавра». Бац — и все!
Однако второй оборотень имел наготове железный аргумент:
— Дамблдор не победит, потому что его не существует.
— А Магнус Бейн, по-твоему, существует? — ухмыльнулся первый. — Ты его хоть раз видел?
— Слышишь, о чем они? — спросила Клэри, усаживаясь. — Так странно…
— Подслушивать некрасиво. — Джейс стал читать меню.
Клэри воспользовалась возможностью украдкой полюбоваться им. Однажды она сказала, что никогда не смотрит на него. Это правда — она никогда не позволяла себе смотреть на Джейса глазами художника. Было очень легко потерять нить разговора, увлекшись разглядыванием какой-нибудь детали — изгиба скулы, тени от ресниц, формы губ.
