Перерожденный грех (ЛП) - Йон Ларисса (книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Да. — Кон проверил свои руки и ноги, потянулся и сел на деревянном, обтянутом оленьей шкурой алтаре, он чувствовал себя точно также, как и прежде, до того, как стал созданием ночи. — Люк… Варг, который принес меня…
— Ему предоставили безопасный проход. Он ушел.
Хорошо. Черт, этот проклятый варг не хотел делать то, что Кон попросил. Кон был вынужден напомнить ему, что спас его от лавины, не говоря уже о том, что был в хижине, чтобы спасти не только Люка, но и Кару с ребенком. Тем ни менее было все равно чертовски трудно уболтать Люка. Его последними словами были:
— Я ненавижу тебя за это, ублюдок.
Кон вздрогнул, ощущая от голода острую боль в желудке.
— Ты удостоился чести присутствовать при моем рождении. — Рождении вампира. Того, кто должен был занять свое место на земле дампиров. Если бы Кон не был возвращен сюда до наступления темноты, его жизнь оборвалась бы навсегда. Никаких вторых шансов. Как-то, что случилось с его дочерью несколько веков назад.
С ворчливым согласием, Аэд присел и провел лезвием ножа по своему запястью. Кон отреагировал мгновенно: его клыки удлинились, рот наполнился слюной и низкий, голодный рык поднялся у него в груди.
Кровь дампира требовалась для этой части ритуала и имела решающее значение для обеспечения дополнительной защиты, а конкретно того, что будет разительно отличать Кона от остальных вампиров — иммунитет к святой воде, возможность ходить под солнцем, что вероятнее всего пришло из старинных легенд о вампирах. Но Кон по-прежнему будет подвержен всем остальным обычным опасностям вампиров — огонь, обезглавливание, деревянный кол, но… а кто не был?
Кон схватил своего друга за руку и подтянул его запястье к своему рту. Это было приятно, но ничто не было так прекрасно на вкус как кровь Син.
Проклятье!
О чем она думает прямо сейчас? Он жалел, что не смог рассказать ей о втором шансе для дампиров, все что он успел сказать Син в те последние секунды здравого рассудка, что он вернется назад. Что она будет его, и на этот раз не будет никаких связей кровью или магии, или ошейников.
Теперь, когда Кон больше не являлся дампиров, его навсегда изгонят с земель дампиров, отправят в ночь, точно также как отправили до этого и его братьев, и кузена Эйслинг, кого Кон должен был заменить в Совете дампиров.
Он больше не должен был служить дампирам, и Кону казалось, что с его плеч свалилась огромная тяжесть. Кон положил руку на грудь, где его сердце больше не билось… и улыбнулся. Сукин сын, это то, что он хотел с самого начала. Почему он так безрассудно относился к своей жизни? О, он хотел весело проводить время, делать все, что пожелает, но страх никогда не входил в его план.
Потому что в глубине души он знал, что смерть была лишь временной. Если он умрет, то всегда сможет вернуться назад и потом будет свободен от жизни дампиром навсегда.
Превосходно!
Теперь он будет подчиняться Совету вампиров, а его история состоять в том, что его обратил вампир, никому не известный сир. Даже вампиры не в курсе о втором шансе дампиров.
— Достаточно, парень. — Аэд взял Кона за волосы и оттянул от своего запястья. Он сам лизнул и запечатал свои ранки, а потом помог Кону подняться. — Что теперь?
— А теперь, — мрачно произнес Кон. — Я убью оборотня и предъявлю права на свою женщину.
Син чувствовала себя хреново, и выглядела не на много лучше.
Она не хотела покидать больницу и… О, Боже, как по-сумасшедшему это звучало, еще не так давно, она сделала бы все возможное, чтобы избежать этого места, а теперь, все чего Син хотела, так это остаться здесь.
Ее семья была здесь. И это все что осталось ей от Кона. Забавно, как потеря его открыла ей глаза на то, что соединенная с ним или нет, она все равно была привязана к нему. Кон владел ее сердцем и теперь, когда он умер, сердце, в ее пустой груди, ощущалось как бесполезный, не имеющий никакого стимула биться орган.
Вообще-то это было не совсем правдой. Всегда оставалась месть.
Она не знала, сколько у нее займет времени заставить Рейнора заплатить за ее боль. Одна только мысль об этом заставила ее оскалить зубы в мрачном подобии улыбки, когда она шла вперед по темным улицам на окраине Питтсбурга. Вызов Рейнора пришел в виде исходящей от ошейника боли, когда Син была в кабинете Призрака, где провела ночь. Она никогда не оставалась одна, ее братья позаботились о том, чтобы с ней все время находился один из них.
Когда пришел вызов, с ней был Призрак, и он пришел в ярость, но когда заложив руки за спину, провожал ее до Хэррогейта, его лицо было полностью сосредоточенным, а в глазах сверкали искорки злобы, от которых у Син бы пошел мороз по коже, если бы она думала, что эта злоба направлена на нее.
— Дай нам знать свое место положения, — сказал он. — Не спеши добраться туда и позволь Рейнору изложить свой план геноцида.
— Я не понимаю…
— Просто сделай это. — Он втолкнул ее в Хэррогейт, оставив матерящейся и со слезами на глазах… снова. Не из-за Призрака, а из-за того, что все казалось напоминает ей о Коне: Хэррогейт, в котором она была вместе с ним, больница, в которой он работал, скрабы, в которых он умер.
О, Боже!
В отчаянии, чтобы не потерять его, Син попросила завершить с ней связь. А вместо этого, он покончил с собой, и не нужно было семи пядей во лбу, чтобы понять почему. Он не хотел лишать её свободы. Она была так чертовски упряма, в том, что больше никто и никогда не будет владеть ею и распоряжаться самым главным, что нужно было ей для выживания. Кон воспринял это близко к сердцу. Он принес самую большую жертву, чтобы дать ей то, чего она хотела.
И она никогда не получит шанс сказать ему, что причина, по которой она просила связаться с ней, заключалась не в том, что не было другого выхода, а в том, что она любила его.
Она. Любила. Его.
Она думала, что с ней такого никогда не случиться и слишком поздно поняла, что это произошло. Если бы она могла вернуться в прошлое, в его квартиру, то сделала бы все по-другому. Она бы принадлежала ему, а он ей. И он бы не умер. Возможно даже более прочная связь с Коном предотвратила бы попытки Рейнора завладеть ей.
Она была такой дурой!
Переполненная ненавистью и сожалением, она остановилась перед закрытыми на цепь воротами свалки, к которым ее привел ошейник. Не было никаких сомнений, Рейнор был внутри. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Син вытащила из рюкзака новенький сотовый телефон, который ей дал Тень и набрала Призрака.
— Я на месте. На какой-то авто свалке за приделами Питтсбурга, недалеко от Хэррогейта «Герунти». — Она понятия не имела почему некоторые Хэррогейты были названы в честь демонов, и по большому счету ей было плевать. Однако было бы классно найти врата, названные в честь Семинуса.
— Хорошо. Будь осторожна. — Призрак повесил трубку, прежде чем она успела сказать что-то еще.
Она толкнула скрипучие ворота и двинулась между раскруженных машин. Все вокруг нее пришло в движение, за ней наблюдали из различных укрытий люди. Не было никаких сомнений что это обращенные варги, патрулировали словно псы авто свалку.
Она нашла Рейнора, стоящим возле багажника, разбитого «Карветта». Сигаретный дым поднимался от его руки, когда он улыбнулся и сделал затяжку. Внутри Син закипела ненависть с такой силой, что обожгла ее кожу.
— Я здесь, придурок, — рявкнула она.
Он выпустил струю дыма.
— Ты задержалась.
— Чего ты хочешь? И почему мы на проклятой свалке?
— Потому что она моя.
Син огляделась вокруг, заметила ржавеющие обломки автомобилей, шныряющих крыс и гниющие колеса.
— Ты наверно так горд.
Он ударил ее с такой силой, что она клацнула зубами, а из глаз посыпались искры, но она отказалась реагировать, а вместо этого вызывающе сказала:
— Ты наверное слышал как я люблю прелюдии. — Вообще-то она не любила. До Кона. О, Боже. Ее колени подогнулись, но она приложила неимоверное усилие, чтобы остаться на ногах.
