Дар Грани - Александрова Марина (серия книг TXT) 📗
– Они не слышат. – Голос, такой глубокий, чуть хриплый, от которого с недавних пор у меня всякий раз болезненно замирает сердце в груди, раздался со спины. Неожиданно я поняла, что если сейчас обернусь, то что-то изменится. Необратимо и, наверное, навсегда. Стоит лишь обернуться – и для меня начнется новый эпизод жизни. Но прежде чем я смогла себя остановить, я поворачиваюсь.
Лео стоял в нескольких метрах от меня. Здесь и сейчас я, должно быть, впервые видела его настоящим. Не измененным, чтобы быть незаметным среди людей, не скрывающим собственную мощь, а настоящим. Истинным. Странным образом он стал выше и шире в плечах. Он больше не приглушал природное сияние своих волос, кожа казалась словно посыпанной золотой пыльцой, мерцавшей в свете южного солнца. Мое сердце, должно быть, пропустило удар, когда я поняла, что на нем лишь свободные белые брюки. И это позволяло совершенно безнаказанно любоваться рельефом мышц его рук, груди, живота…
– Лео? – с трудом сглотнув, зачем-то спросила я.
Его губы искривились в проказливой улыбке:
– Ждала кого-то еще? С днем рождения, Майэ’раами… – Мое истинное имя прозвучало в его устах, как нечто изысканное. – Это мой подарок.
– Подарок? – переспросила я, не в силах отвести взгляд от его лучащихся золотым сиянием глаз.
– Да, – согласно кивнул он. Медленно, как-то по-звериному плавно подходя ко мне и расстегивая на мне куртку. – Здесь жарко, – пояснил он свои действия.
– Жарко, – согласилась я, не делая попытки взять инициативу в свои руки и расстегнуть куртку самостоятельно. Мне нравилась такая его близость, и я просто позволила себе почувствовать его рядом некоторое время. Хотя бы совсем чуть-чуть. – Но что мы тут делаем?
И вновь странная улыбка заскользила на его идеальных губах.
– Отдых, море, солнце – что может быть лучше? Возможность быть самой собой, не оглядываясь и не боясь.
И от этого его «не боясь» мне вдруг стало страшно.
Его руки опустились мне на плечи, как-то чересчур медленно и деликатно стягивая кожаную куртку. От этого, казалось бы, простого его жеста у меня мурашки побежали по спине, а сама я, кажется, забыла, как дышать.
«Вдох, Мара, вдох!» – напомнила я себе, борясь с реакцией собственного тела на его близость.
– Можешь переодеться, – сказал он, забирая куртку.
– Во что? – изумилась я.
– Сильно подозреваю, что купальник, который я взял для тебя, ты не наденешь, но у меня есть и еще кое-что, – ухмыляясь, указал он себе за спину, где словно из воздуха материализовалась небольшая ширма. – Иди.
В этот момент он улыбнулся мне. Так открыто, так по-детски, что возникло ощущение, словно в душе взошло мое собственное солнце. Стало легко и хорошо, захотелось и впрямь провести этот день так, как он предлагал. Просто жить, получая удовольствие от каждого сделанного вдоха. Купаясь в той радости, которую он решил подарить мне сегодня. За одну эту возможность я была ему благодарна. Наверное, потому и улыбнулась в ответ. И хотя те аквамариновые лоскутки, которые были вроде как для купания, показались мне самым срамным, что я видела в жизни, я их надела, как и длинное полупрозрачное легкое платье, которое бесстыдно открывало плечи и с каждым дуновением ветра облепляло фигуру, не оставляя пространства для воображения.
«А, плевать», – фыркнула я, возвращая и своей внешности природный облик.
Заструилось серебро волос по белоснежной ткани платья, засияла кожа. И так хорошо это было, правильно. Быть той, кем родилась, не боясь и не сомневаясь. Я просто живая сегодня.
– Просто живая, – одними губами прошептала я, выходя к нему и ловя на себе взгляд золотых хищных глаз.
– Идем, – спустя секунду протянул он мне руку, приглашая следовать за ним.
Мы шли по берегу навстречу теплому бризу, держась за руки. Казалось, само место пропитано тем настроением, которое он хотел подарить мне сегодня, и это же чувство, словно губка, впитывала и я. Было хорошо и легко.
– Что это за место? – наконец спросила я.
– Это? – через несколько секунд заговорил он. – Наверное, правильнее всего сказать, что это – место моей памяти.
– То есть иллюзия? Все это нереально?
Легкая улыбка заскользила на его губах.
– Что есть реальность, Мара? Иллюзорность бытия, пронизанная в секундах времени? Иногда мне кажется нереальным мир людей. Я есть, а они исчезают за те мгновения, когда я всего лишь дышу. Вдох – родился новый человек, выдох – и он уже уходит. Словно песок течет сквозь пальцы, а я и не замечаю изменений. Это место хранит моя память. Здесь мне было хорошо когда-то, и я оживил его для тебя сегодня, что не делает его менее реальным, чем столетия назад. Ведь ты и я, мы оба здесь, чтобы сделать его таковым.
– А на самом деле мы сейчас гуляем где-нибудь в твоей гостиной?
– О нет, только не в этот раз, – хмыкнул он. – Тебе пока сложно понять, что такое четырехмерное пространство, но это – одна из плоскостей мира, которые можно увидеть, если знать, как правильно смотреть. Одна из граней пространства, измененных моей волей. С тех пор как мы потеряли возможность путешествовать по мирам, все, что у нас осталось, – это грани мира, данной конкретной плоскости, которую мы можем изменять, создавая свои собственные реальности.
– Ты прав, понять сложно… – пробормотала я, сильно завидуя ему в этот момент. Мне тоже хотелось научиться создавать такие вот «реальности».
– Мой дом – он ведь тоже четырехмерный. Одна его часть находится в том пространстве, что ты воспринимаешь как реальную, но большая часть уходит в параллельную плоскость. Мир демона похож на слоеный пирог, если так будет более понятно. Люди не способны видеть эти слои, для нас же вселенная куда больше, чем кажется. Только не спрашивай, когда ты научишься изменять «слои», – неожиданно улыбнулся он. – Пока не овладеешь в полной мере своим естеством, этого не произойдет.
Невольно я надулась и замолчала. Стало как-то обидно, что ли. Ничего-то я не умею, ничегошеньки-то не знаю. Я потупилась и потому не успела среагировать, когда он быстро крутанул меня, притягивая за руку. Глаза мои распахнулись, когда я поняла, что полностью, всем своим телом прижимаюсь к нему. Медленно, кажется, будто сквозь толщу воды, мой взгляд проследовал по его шее, остановился на губах. Сердце нервно вздрогнуло от картин, что подбросило буйное воображение. Как если бы он сейчас чуть наклонился ко мне, а его губы, такие манящие, дразняще-притягательные, вдруг коснулись моих. Каково это, ощутить его поцелуй? Будет ли он влажным и нежным или же жестким, всеобъемлющим и подчиняющим? Ощутить его руки, исследующие мое тело, властность его объятий или нежность касания?
«Ох бездна», – с трудом сглотнув и сделав вдох, я посмотрела выше, чтобы вновь задержать дыхание, столкнувшись с золотой глубиной его глаз.
И столько всего промелькнуло на самом их дне. Странно сохранившееся за прожитые века совершенно юношеское озорство, накопленная мудрость, понимание чего-то очень важного, ничем не прикрытая страсть, которую я каким-то непостижимым образом не замечала все это время, желание, воля и что-то еще, чему я не смогла бы найти определение даже через тысячу лет.
Его рука как-то нарочито медленно поднялась по моей спине, словно давая возможность уклониться и отстраниться от него, чего я на самом деле не смогла бы сделать, даже если бы и очень захотела. Подушечки пальцев заскользили по обнаженной коже шеи и прошлись у меня за ухом, вызывая целый рой мурашек.
И, словно решив что-то для себя самого, он наклонился ко мне, притягивая ближе. Его губы, о которых я столько размышляла всего мгновение назад, коснулись моих. И было это, как если бы я своими глазами увидела взрыв звезды. Казалось, весь этот вымышленный реальный мир замер, наблюдая за одним-единственным действом. Лео целовал меня, а я отвечала ему. И это было правильно и так естественно. Он пил всю мою боль, отдавая взамен нечто иное, важное, едва зарождающееся, – свет, который заливал собою все внутри, согревая меня. Казалось, что сейчас он касается меня не только своими губами, но и всем своим естеством. И был этот поцелуй в точности таким, как я себе представляла, и в то же время совершенно иным, доселе не испытанным и неповторимым.
