Осколки безумия (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗

— И что он будет с ней делать? А? Грязная, ободранная. Ладно, других трахал, а ее?

— Заткнись. Не нашего ума дело. Отведем и отдохнем немного. Я стащил красного порошка с общего пиршества.

Меня толкнули в спину.

— Давай, иди сама. Я таскать тебя не буду.

Когда меня вывели снова в коридоры я наконец-то вздохнула. Все еще доносились звуки музыки, хохот, звон разбитого стекла. Но мы не пошли в сторону адского праздника, мы свернули к узкой лестнице, спиралью ведущей наверх. Видимо, в покои самих хозяев. Поднялись на последний этаж, и один из охранников отворив дверь, втолкнул меня вовнутрь. Узкая комната, без окон, практически без мебели. Только шикарная двуспальная кровать, кресло и стеклянный бар со спиртными напитками. На потолке зеркала. Внезапно послышался треск материи, и я вдруг поняла, что с меня содрали платье, прикрылась руками и прижалась к стене. В тот же момент послышался хриплый, звенящий от ярости голос моего мужа:

— Твою мать, я просил ее раздевать? Пошел нахрен отсюда!

Зажмурилась и вжалась в стену. Хлопнула дверь, послышались шаги, и я скорее угадала чем увидела, что Ник стоит напротив меня. Еще несколько шагов и он совсем рядом, на плечи легла жесткая материя, и я машинально закуталась в кожаный плащ и открыла глаза. Наши взгляды встретились, и тело пронизал ток, пригвоздив меня к полу. Нет, в его глазах не было жалости. Они, налитые кровью, с мешками под нижними воспаленными веками, затуманенные наркотиками, просто царапали мое лицо. Он рассматривал…как подопытное насекомое. Скрестив руки на груди.

— Не ожидал, — скрипучий голос, не похожий на его собственный.

Я молчала, смотрела на него и дрожала, плотнее кутаясь в его плащ.

— Почему отказалась от еды и зачем пришла?

— Твои дети умирают от голода, — хотела крикнуть, а получился жалкий срывающийся шепот. Никакой реакции, закурил, продолжая смотреть.

— У нас есть условия для вашего клана, и оно очень простое — вы отказываетесь от власти и отдаете все в руки нашего клана. Взамен вы получаете еду и жизнь. Те, кто примкнут к нам так же вернут все привилегии. И никакого Совета. Вся власть только наша.

Я усмехнулась, потрескавшимися губами:

— Ваши…чьи ваши? С каких пор ты стал чужим? Клан Черных Львов и твой клан. Мы голодаем. Ты вообще себя слышишь? Твои дети умирают от голода. Твоя Ками…твоя принцесса спит, потому что когда она просыпается у нее начинается ломка от дикой жажды!

Он сделал несколько шагов к бару и наполнил свой бокал виски.

— Хочешь выпить?

Он предлагает мне выпить? После того как я сказала, что мы все подыхаем?

— Нет! Я хочу, чтобы ты сжалился над своими детьми.

Он обернулся:

— У меня нет жалости. Я выдвинул требования твоему отцу. Вижу, что ты об этом ничего не знаешь. Он подпишет бумаги, и вы все получите вашу партию крови. Влад отказался. Поэтому вы в таком плачевном состоянии.

Неужели мне это говорит он, вот с таким ледяным равнодушием…Боже, кто он? Дьявол? К кому я пришла просить?

— Тогда дай хоть немного. Один пакет. Им хватит на первое время. Дай и отпусти меня.

Он расхохотался, и я невольно закрыла уши руками.

— Отпустить? Дочку Влада Воронова? Ты сама пришла ко мне в руки, с твоей помощью я получу согласие твоего упрямого отца. И ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? Мы выкуривали вас из ваших нор месяцами.

— Дочку Воронова?! Жену Мокану! Твою жену! Ты забыл, что я все еще не дала тебе развод. Твои дети носят твою фамилию. Мы все Мокану. Твоя кровь и плоть! Ник! Сжалься. Я пришла к тебе умолять. Пусть ты вычеркнул меня, пусть совсем обезумел от смерти и крови, но вспомни о детях. Наших детях. Твоих!

Он резко повернулся ко мне:

— Твоего отца это не волнует. Почему должно волновать меня? А? Ты больше не Мокану. Я так решил, и плевать на жалкие бумажки.

И ни слова о детях. Как будто именно это он не слышит или не хочет слышать.

Он залпом осушил бокал и швырнул его о стену. Осколки стекла символично засверкали на полу. Вот так он разбил и нашу любовь сейчас…или когда отказался от нас и добровольно решил избавиться от всех воспоминаний. Я бросилась к нему, кутаясь в плащ, вцепилась в рукав.

— Посмотри на меня. Вспомни. Я любила тебя…Ник. Где наша любовь…как далеко ты ее спрятал…Неужели, все умерло? Я не узнаю тебя…где тот Ник которого я так сильно любила?

— Любила? Так сильно, что подсыпала яда? Мне похрен. Забудь. Будем считать — мне повезло. Ничего и не было. Никакой долбанной сраной любви не бывает. Такие, как я не умеют любить, а ты идиотка, если поверила, что может быть иначе. Во мне кровь Гиен. Это мой клан. А для вас я всегда был аутсайдером. Пришло мое время получить власть и изменить тупые законы твоего отца.

Он одернул руку и грубо оттолкнул меня.

— И погибнуть…ты погибнешь. Тебе не дадут получить власть, ты роешь себе могилу, Ник…Неужели ты не понимаешь? — прошептала я, чувствуя как по щекам катятся слезы. Боже, неужели я все еще его жалею?

— Никто не сможет мне помешать. Ты пришла убеждать или умолять дать еды твоим детям? Если убеждать — пошла вон. Если умолять — давай. Я весь во внимании. Удиви меня. Стань на колени, заплачь, не знаю начни биться головой о стены, и кто знает, может быть мне понравится и я отправлю пару пакетиков к тебе домой по почте.

— Ты…ты…в тебе нет ничего живого…Боже…как ты можешь?

— меня трясло, зуб на зуб не попадал, — Ты…ты жил со мной под одной крышей семь лет. Я прощала и принимала тебя таким, какой ты есть. Я любила тебя, боготворила. И сейчас именно ты рвешь меня на части?

— Ты делала это потому что тебе так хотелось. Трахаться со мной, стать женой Николаса Мокану, иметь все…и меня в придачу. Ты думала, что сможешь привязать меня детьми? Что из-за них я стал твоим рабом и ты меня заполучила навечно? Нет ничего, что может удержать меня. Запомни. Ничего. Ни твои дети, ни твое тело — НИЧЕГО. Вы все мне безразличны. Все до одного. Особенно ты. И если тебе больно — то я счастлив.

— Больно твоим детям! — закричала я, и в горле засаднило от рвущихся рыданий.

— Мне плевать.

Я замахнулась, чтобы ударить, но он перехватил мою руку и, сжав до хруста в костях, поставил меня на колени. Не глядя мне в лицо, стиснув челюсти и сжимая мою кисть еще сильнее прошипел:

— Это был другой я. Его больше нет. Начни понимать это и принимать. Поумней и повзрослей. Есть условия, есть цель и способ ее достижения. Только три вещи, имеющие значение. Начни достигать цели. Или я прикажу увести тебя отсюда, и буду ждать пока твой отец согласится на наши условия. Потому что я своих целей достигаю всегда.