Идеальные каникулы смерти (сборник) - Харрис Шарлин (книги бесплатно .TXT) 📗

— Я думал, что я умер.

Слабость вернулась. Я приподнялся на локтях и поднял руку.

Пальцы по-прежнему были мозолистыми и сильными, но они не были ни серыми, ни сучковатыми. Коснувшись лица, я не ощутил под пальцами неровностей. Кончики пальцев скользнули по гладкой коже и щетине. Мой нос тоже перестал быть расплющенным грибом. Я провел языком по зубам. Знакомая география у меня во рту изменилась. Если бы я взглянул в зеркало, то, скорее всего, не увидел бы желтого штакетника. На его месте, видимо, находились белые жемчужины.

Я находился в теле какого-то незнакомца.

— Я догадалась, что ты в меня, типа, влюбился.

Кейт присела на низкую скамеечку. На противоположной стене комнаты висело зеркало, но я не был уверен, что мне хочется в него посмотреть. За окном в мягком серебристом Сердечном свете дремал сад. В окно просочился аромат жасмина.

— Я не уродлив?

Это был вопрос, достойный пятилетнего ребенка.

— Ты никогда не был уродлив. — Она скрестила руки на груди. — Но нам предстоит научиться общаться друг с другом. И кстати, как мне к тебе обращаться? Неужели ты никогда не пытался как-нибудь себя называть?

Какое-то время я сидел с открытым ртом и смотрел на Кейт, пока она не прыснула со смеху. Это был очень приятный звук, и улыбка на моем потрясенном и все еще чужом лице мне самому показалась сияющей, как солнце.

— Называй меня, как хочешь, — пробормотал я, и она снова скорчилась от смеха. Я откинулся на подушки кровати и молча смотрел на нее. Мне казалось, что я проснулся посреди Рождества. — Я не уродлив?

— Ты никогда не был уродлив, — повторила она. — Никогда.

Она сделала какое-то движение, и мне показалось, что она собирается встать. Я вскинул руку, чтобы ее остановить.

Руку незнакомца.

— Кейт, я тебя очень прошу, прости меня. Я…

Она снова опустилась на скамеечку и посмотрела на меня. Мы очень долго смотрели в глаза друг другу.

— Ты просишь прощения за то, что привез меня сюда в полной уверенности, что я стану жертвоприношением?

Я кивнул, с трудом шевельнув шеей, которая была как будто сделана из заржавевшего железа. Мои рассыпавшиеся по подушке волосы шевельнулись.

Она кивнула. Прядь золотых волос упала ей на глаза. У нее был такой торжественный вид, что Сердце во мне (а оно по-прежнему было у меня в груди, тикая, как ни в чем не бывало, как будто я не пронзил его ножом) перевернулось. Если бы я мог вырвать его и отдать ей, я бы это сделал.

Потому что оно все равно с самого начала принадлежало ей. Вы с этим согласны?

— Да уж. — Она поудобнее устроилась на скамеечке. — И все-таки это лучше, чем сидеть за кассой в «ИвилМарт». А ты пока просто расслабься. Они сказали, что мы должны придумать тебе имя. И еще они сказали, что мы можем поехать, куда захотим, что тебе предоставляется отпуск, который ты так и не взял.

Мое сердце несколько секунд мучительно работало. Наконец мне удалось выдавить из себя:

— Как ты относишься к Бермудам?

Крис Грабенштайн

ДЕМОН В ДЮНАХ

Я не знаю, почему лежу здесь и мне снится 1975 год и демон в дюнах.

Лето. Приморская возвышенность, Нью-Джерси. Суббота. Шестнадцатое августа 1975 года. Ночь, когда я впервые увидел демона, притаившегося в тенях на темной кромке песка.

Мы с Кевином Корманом бежим по залитой лунным светом улице прочь от мотеля «Ройял-Фламинго» и наших семей.

— Ты взял? — спросил Кевин.

— Угу. — Я показал ему две банки теплого пива. — «Шлитц».

— Твой старик не заметит?

— Не думаю, — ответил я, насколько помню, довольно нервно.

Будучи подростком, я никогда не стремился нарушать правила. Обычно я вел себя прилично и старался не накликать на свою голову неприятности.

— То, что надо, — кивнул Кевин, забирая у меня банки «Шлитца» и пряча их под развевающиеся полы костюма.

В тот вечер он был одет так, чтобы покорять сердца. Как Джон Траволта несколько лет спустя, когда с ним случилась почти такая же лихорадка субботнего вечера.

Мы с Кевином, как обычно, на две недели приехали к морю. Разумеется, с родителями. Дома, в Вероне, штат Нью-Джерси, мы были соседями и ходили в одну и ту же школу.

— А тебе удалось раздобыть… того, спиртного? — заикаясь, промямлил я.

Мы быстро шли по улице, стараясь не привлекать к себе внимания и понимая, что два подростка (один перевозбужденный, другой несколько развязный), крадущиеся по Оушен-авеню в половине десятого вечера, выглядят достаточно подозрительно. Когда мы были помладше и приезжали сюда на каникулы, в это время мы обычно донимали родителей просьбами повести нас на бульвар и угостить мягким мороженым в рожках из автоматов самообслуживания. Теперь наши родители оставались в мотеле, чтобы посидеть у бассейна и, потягивая виски с содовой из неуничтожимых высоких пластиковых стаканов, поиграть в карты и покурить. А мы врали, что идем развлекаться на пирс, вместо чего отправлялись в дюны выпивать.

— Дейв, мои родители пьют виски, — вздохнул Кевин. — А его очень трудно спереть. Виски разливают в бутылки, а не в банки.

— Понятно.

— Иногда папа тырит маленькие бутылочки в самолетах. Но он не берет их в отпуск.

— Круто.

— Эй, а ты когда-нибудь пил виски?

— Нет. Даже не пробовал.

— Мудрый совет: пиво и вино пить разрешено. Виски и пиво? Будет некрасиво.

Я кивнул, как будто не услышал ничего нового.

— А где Джерри? — спросил я.

— Сказал, что встретит нас на К-стрит.

— Ясно. — Нам предстояло пройти еще два квартала. — А как насчет… ну это… девчонок?

— Расслабься, приятель. Они уже студентки. А значит, будут на своих колесах.

— Угу.

— И еще одно.

— Что?

— Такие горячие штучки наверняка знают, где находятся дюны. Они там, наверное, уже развлекались, когда мы еще учились в средних классах.

Меня пробрала дрожь при мысли обо всем, возможно, известном фигуристым первокурсницам, с которыми мы познакомились всего восемью часами ранее. Им обеим было по девятнадцать лет. Мы с Кевином были детьми — нам было по шестнадцать, и когда мы переедали пиццы, нас обсыпало прыщами. Наш кореш Джерри Мак-Миллан был чуть постарше. Семнадцать. Он оставался на второй год. Он любил говорить, что ему так понравилось во втором классе, что он решил пройти его дважды.

Мы подошли к К-стрит.

— Мне удалось спереть вот что. — Кевин показал мне полупустую пачку сигарет «Кент», которую он, вне всяких сомнений, стащил из кармана ветровки своего предка. — Хочешь?

— Нет, спасибо.

— А ты когда-нибудь пробовал?

— Не-а.

Он встряхнул пачку.

— Больше вкуса, отличный табак.

Я только отмахнулся.

Кевин пожал плечами и закурил. Сделав длинную затяжку, он начал выпускать дым клубящимися кольцами. Насколько я помню, это произвело на меня изрядное впечатление.

— Мыта-а-акие кра-а-асивые, — между затяжками протянул Кевин, довольно похоже изображая Чико из «Чико и человека». В семидесятые этим занимались очень многие парни, но у Кевина было дополнительное преимущество — лохматая, как у Фредди Принца, шевелюра.