Космическая академия. Любовь без кофе не предлагать (СИ) - Краева Ирина Олеговна "kozyulya" (бесплатные полные книги .txt, .fb2) 📗
День проходил за днём, а единственным посетителем каюты оставался маленький робот–пылесос, урчащий во время работы. Похитители так и не объявились. Несмотря на разъедающий душу страх я держалась достойно и регулярно себя за это хвалила.
Я не привыкла сидеть без дела, потому делала зарядку, тренировалась дважды в день и прокручивала в голове различные гипотезы, кто и зачем меня похитил. Дамир учил разбирать любую ситуацию хладнокровно, и сейчас я осваивала эту науку со всем энтузиазмом, потому что паниковать не было ни сил, ни желания. Такой подход оказался продуктивным и, когда в очередной раз я проснулась в незнакомой обстановке, не испугалась, как это было впервые. Прислушалась к ощущениям, я ведь пси, в конце концов, а не простой человек, рассмотрела окружающую среду и поняла, что всё не так плохо.
Роскошная, непривычная человеческому взгляду обстановка завораживала. Безумное сочетание ярких сочных цветов, причудливая расстановка мебели, удивительных форм лампы и предметы декора — всё выглядело необычно, но невероятно гармонично и стильно.
— Открыть окно, — приказала машинально, не успев усомниться, что опция мне доступна, а воздух незнакомой планеты пригоден для дыхания.
Вишнёвые шторы беззвучно спрятались в стене, вторя начавшему открываться мгновением раньше окну, и я совершенно неприлично открыла рот.
Метранг!
Подбежала к окну, высунулась по пояс, разглядывая далёкую, закрытую для большинства людей красно–оранжевую планету. Потрясающе красивую!
Я находилась то ли в большом доме, то ли в небольшом отеле, который располагался ни много ни мало в огромной кирпично–красной скале, и могла любоваться бескрайней пустыней, которая в лучах заходящего рыжего солнца казалась сейчас тёмно–розовой и волшебной.
— Красота, — выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от стремительно исчезающего за горизонтом светила.
— Я знал, что тебе понравится эта планета. Поражает, не правда ли?
Замерла. Одна из моих гипотез о похищении оказалась верной и, к сожалению, далеко не самой предпочтительной. Генрих предупреждал меня о том, что этот человек способен решительно на всё.
— Таня? — Мужчина подошёл ближе.
— Стоять! Не приближайся ко мне!
— Таня, девочка, о чём ты, дорогая моя? Тебе совершенно нечего бояться, я пригласил тебя в гости не со злым умыслом.
Хорошенькое приглашение!
— Стой там, где стоишь, и не вздумай подходить ко мне, — проговорила требовательно и строго.
Облачённый в чёрное мужчина зло сузил глаза, но улыбнулся очаровательно и мило, и от этого несоответствия я покрылась гусиной кожей.
Жуть какая.
Он неспешно прошёл к ярко–жёлтому дивану, картинно подтянул брючины, уселся, по–хозяйски откинувшись на спинку, и щелчком пальцев вызвал робота–официанта. Тот появился вслед за высоким столиком с древними, как мир, колёсиками вместо привычной гравиподушки. Я даже моргнула пару раз, чтобы поверить своим глазам.
Стол с двумя бокалами и фруктами разместили между мной и Жан–Жаком, однако небольшое препятствие не создавало иллюзию защищённости. Я прекрасно отдавала себе отчёт, что нахожусь в компании хищника. Нецивилизованного, дикого, возможно, немного безумного. Ведь кто ещё, как не безумец, рискнёт выкрасть из сердца Объединённых Миров дочь одного из членов Совета?
Краем глаза отметила потрясающий воображение кислотно–голубой цвет напитка в бокалах и то, как органично он вписывался в интерьер, в отличие от черной кляксы, замаравшей диван.
— Знаешь, Таня, — проговорил Жан–Жак, поднимая бокал. Он выждал эффектную паузу, лишь затем сделал глоток, зажмурился от удовольствия и продолжил: — Я думал, ты более сдержанная. В свете о тебе говорили, как о холодной и недоступной, а я что вижу? Сделай я ещё шаг и ты бы орала, что выпрыгнешь из окна. Для справки, кстати, там силовое поле, далеко не улетишь. И никуда не денешься. Мы полностью отрезаны от цивилизации.
Какое неизящное предупреждение.
Однако его слова, манера, с которой он их произнёс, отчего–то показались невероятно знакомыми. Я напрягла память и едва не ахнула от удивления.
«Не зря мама пеняла, что я не интересуюсь её работой», — вздохнула про себя, припоминая, как в салоне у Оливии Гольдштейн дамы обсуждали историю, которую та откопала в каком–то ретро–музее о похищенной влюблённым мужчиной девушке. Её, к слову, заперли, как и меня, в горах.
Мамуля за кофе рассказала трагедию возлюбленных своему хорошему другу и режиссёру по совместительству, тот загорелся снять фильм, только со свадьбой в конце, ведь им нужны были продажи, а не достоверность. У творческого тандема слово не расходилось с делом, и буквально через год на Аруане появилась страшно модная тенденция похищать невест, чтобы сделать им предложение.
Я не знала нюансов, вообще мало интересовалась внешним миром, занятая учёбой, исследованиями, экспериментами, но хорошо запомнила, как отец сперва орал на маму, законодательницу «дебильных тенденций», затем извинялся перед ней.
И вот, позёр Жан–Жак Мийо решил использовать этот приём, чтобы в СМИ красиво обыграли историю нашей любви. Гад!
Однако я никак не могла понять, если он жаждет жениться, как планирует заставить меня дать согласие? И ладно, согласие, возможно, на Метранге женят и под принуждением, но чем он планирует удержать меня по возвращении на Аруан? У него там бизнес, недвижимость…
Или увидеть родные пенаты мне не светит?
Сердце дрогнуло. На мне не было ограничителей пси–способностей, всё сняли, когда похитили, но я медитировала по пути сюда и пока могла держать себя в руках. В голове крутилась мысль — смогу ли?
И нет, я думала не о замужестве. Я выбрала своего мужчину и не собиралась менять стратегию.
Я думала о быстрой и безболезненной смерти Жан–Жака Мийо.
Смогу ли сделать решительный шаг, если потребуется?
Имею ли право?
Как буду жить после этого?
На последний вопрос ответила моментально — в моём окружении достаточно опытных, филигранно владеющих даром менталов, которые за четверть часа лишат воспоминаний, если не смогу справиться без помощи.
В теории можно сколько угодно представлять себя супергероем, только практика всегда показывает, из какого теста сделан человек. А я… до сих пор не могла определиться и с надеждой посматривала в сторону закрытого силовым полем окна, надеясь, что придёт спасение и мне не придётся идти на крайние меры.
Я женщина, а не воин. Я хочу замуж за Кирилла и платьице!
Ладно, платье не обязательно, лучше новую лабораторию. Генрих обещал на ближайших переговорах с орти выбить ещё что–нибудь занимательное из медицинской сферы и адаптировать для людей. С моей помощью!
Нет, мне решительно нельзя здесь оставаться. У меня планы.
А, между тем, Жан–Жак говорил и говорил, признаваясь в пылких чувствах.
— Как только я увидел тебя на балу у леди Оливии, сразу потерял голову. Прости, что вёл себя как осёл! — Довольно натурально играл влюблённого мужчина. — Ты разбила мне сердце, отказав тогда. Я сходил с ума! Я бредил тобой! Только тобой, Таня!
— Переигрываешь, — заметила холодно. — Могу поверить лишь в то, что ты сходил с ума от злости, что я досталась Генриху, а не тебе. Давай по существу. Что тебе нужно на самом деле?
А дальше я со скрытым удовольствием наблюдала за метаморфозами Жан–Жака. Вот он сидит, такой влюблённый, мечтательный, воодушевлённый, буквально пара секунд — и Ромео превращается в хищного, опасного, скользкого, злого и хорошо знающего себе цену Змея.
«Нет, правда ведь, похож на змеюку», — посмаковала мысль. Тонкие губы и маленькие от яркого света зрачки мужчины лишь подтверждали не самую лестную характеристику.
— Хорош–ш–шо, будет тебе правда. Только, дорогая моя девочка, выхода у тебя нет, смирись с этим, — словно в продолжение моих мыслей почти прошипел Жан–Жак. А дальше его голос и тон кардинально изменились: — Никто не знает, где ты, никто не знает, с кем ты, никто никогда не найдет тебя…
