Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Шатохина Тамара (читать книги онлайн без .TXT, .FB2) 📗
Каждое утро, нагрузившись учебниками… плотные ковровые торбы с ними забрасывались на плечи и смотрелось это странновато – скажем так. Сумок в это время еще не было, свои вещи бедный люд перевозил в корзинах, а кто побогаче - в маленьких и больших сундуках и широких низких торбах с затяжками, которые звались баулами. И я предложила купить ребятам в подарок небольшие сундучки с ручкой поверху или подобие жестких кожаных ягдташей через плечо – это было бы и приличнее, и удобнее. Но нет…
Где-то это было даже ожидаемо. Я понимала, что сейчас круг авторитетных для мальчика людей, мнение которых он будет учитывать, ожидаемо расширится. Отсюда и нежелание как-то выделяться – в толпе ему было комфортнее. Но это не позиция лидера! Рауль с малых лет растил из него будущего командира. Раньше друзьями Франсуа были отец и Андрэ, еще были приятели из деревенских, но это другое… там изначально признавали его главенство. Сейчас начинался новый этап – узнавание общества. И влияние этого общества в любом случае скажется на ребенке.
Я понимала, что – вот оно, началось! Теперь с каждым днем незаметно и закономерно сын начнет отдаляться от меня. Сейчас он, как губка, впитывает в себя все новое и это не только знания. И только сейчас начинается истинно его жизнь, а дальше она станет совсем личной… Я не знала, как поступить дальше. И вспоминался Рауль с его словами о юбках. Наверное, сейчас он дал бы сыну возможность начать принимать собственные решения. Страшная торба была одним из них. Но сумка – ерунда! Мой менталитет она не шокировала. А вот правильно ли это было? Существовало подозрение, что за моим мужем – сыном герцога, в детстве носил сундучок слуга.
Советоваться с Дешамом по этому поводу было неловко – в силу обстоятельств перед его внуком этот вопрос не стоял. Он станет инженером и будет строить фортификационные сооружения – весьма достойное занятие, но это немного не то.
Мы с Клер договорились о фиксированной сумме, которую я буду выделять ей раз в месяц. Она привычно хозяйничала в доме, мальчики уходили в университет, а мы с Жаком – в цитадель, пропуск в которую он для меня организовал. И я вспомнила прошлые годы и прошлые заботы - помогала доктору, у которого сейчас был только один помощник-медбрат.
Всё там было знакомо - так же нависали над головой арочные своды лазаретного каземата, так же были расположены операционные столы и места хранения… Я много работала эти дни и привычно много плакала – просто так. Вытирала глаза и снова работала. Всё, как тогда - шила перевязочные пакеты и крепкие мешочки с завязками, чтобы при надобности наполнить их раскаленной в печи крупной серой солью – зима была периодом отита. Готовила болтушки на прополисе от грибка ног, и мази от радикулитных болей по рецептам Дешама, вместе с медбратом ухаживала за больными простудой, что-то еще…
Однажды, поговорив с кем-то из офицеров, он принес нехорошие вести – Габсбургов опять косила оспа и буквально на днях от нее умерла дочь Марии-Терезии, а перед этим - сын. Доктор расстроено рассуждал насколько серьезной может стать эта эпидемия. А страшная последняя, унесшая десятки тысяч жизней, случилась во Франции приблизительно пятьдесят лет назад.
Я напряженно слушала, а в памяти всплывало…
Удивительно, что и запомнилась-то информация только потому, что прозвучала в связке с пикантной сплетней многовековой давности. Будто бы школа для девочек-аристократок под названием «Олений парк» была превращена фавориткой короля мадам Помпадур в королевский гарем. Людовик XV страшно боялся заразиться сифилисом. Но по иронии судьбы в том самом Оленьем парке подхватил черную оспу от одной из воспитанниц и в итоге умер.
Для меня эти воспоминания самым тяжелым образом наложились на известия из Вены - сейчас Францией правил тот самый король…
Несколько дней после страшного известия я существовала будто в параллельной реальности. Мысли скакали и метались, я часто выпадала из разговора и скоро стала просто уходить и уединяться – думала. Непродуктивно, паникуя, скачками, отчаянно! А еще было стыдно…
До сих пор я не придавала значения тому, что лица многих солдат были со следами оспенных рытвин. Для человека, жившего в XXI веке, они ожидаемо ассоциировались с почти безобидной ветрянкой. Но не для медика же? Но я и сифилис-то вспомнила, только ощутив прямую угрозу. Оспа же вообще серьезно не воспринималась. Осознание своей профессиональной никчемности буквально гнуло к земле.
Игривая справка из истории болезни Людовика прозвучала на занятиях в колледже, там же нам рассказывали и о первой из прививок – вариоляции. В Европу её идею, опять же, привезли с передового в вопросах медицины Востока. Но смертность от неё была довольно высокой и возможно из-за методов проведения. Вместо того, чтобы слегка смазать место прокола содержимым пустулы, некоторые врачи делали мышечный надрез и буквально заливали его гноем, взятым от больного.
Всё вместе – болезнь и уход Рауля, переезд, страх расставания с сыном, напряженное ожидание ответа от де Рогана, а теперь еще и эпидемия оспы, угрожающая перерасти в пандемию… Сама не ожидала, что все это ударит по мне настолько сильно. Понятно, что последние месяцы сделали психику уязвимой и нестабильной, потому и бесконечные слезы. Но их я воспринимала нормально, они давали облегчение и когда-то пройдут. Но тревожность! Она зашкаливала. Непонятное напряжение свернулось тугим клубком и буквально распирало меня изнутри. Я перестала спать – ворочалась и по полночи пялилась в потолок, заболевая, наверное, страхом.
Ко всему прочему к мои услугам была память, и она хранила общеизвестные исторические подробности. В том числе о том, как сама Мария-Терезия буквально загоняла сопротивляющихся дочерей молиться о покойных родичах в склеп, пропитанный миазмами оспы. Но она не знала… зато знала я. А еще я знала способы спасения – вакцинация и карантин.
Но чтобы организовать пограничный карантин, нужны усилия государства и настойчивое желание его главы – так в своё время сделал Иван Грозный, не пустив в Россию чуму. Достучаться же до короля можно было только с помощью человека авторитетного и ближайший, единственно доступный для меня это де Роган… снова он. Попробовать не просто стоило. Потому что военные училища и университеты… о каком локдауне в эти времена могла идти речь? И Франсуа… Под утро я проваливалась в кошмарный бред, где вокруг меня орали от боли, обрастали струпьями и сочились гноем рябые, слепые, глухие…!
- Дешам, миленький, хлебните от души боярышника и желательно валерианы сверху. Сейчас я буду убивать вас информацией, - после второй бессонной ночи уставилась я на доктора больными глазами, - это настолько важно, что стоит наших с вами жизней. Соберитесь, миленький, - не выдержав, опять расплакалась я, - мне нужно поделиться с вами, иначе это просто разорвет меня!
- Пошли, - потащил он меня за руку в дальний угол лазарета.
Было страшно до такой степени! Хуже всего, что я не знала точной даты смерти короля, а только что это случится от оспы. Может – месяцы, а может годы. Пришлось… и я рассказала все о себе – как когда-то Раулю. Вспоминала еще и тот наш первый вечер, и плакала… плакала… Но когда-то же они закончатся? Слёзы эти!
Дешам слушал молча, не уточняя и не перебивая. Долго молчал, как и мой муж тогда, потом тяжело поднялся и поторопил меня: - Переодевайтесь, Мари, поговорим дома. Тут только с коньяком…
По умолчанию оставив на будущее дебаты о множественности миров, мы устроили мозговой штурм первостепенной проблемы. Пришли к выводу, что нужно срочно собирать сведения о случаях коровьей оспы во Франш-Конте. Её вирус не смертелен для человека, но дает надежную защиту от настоящей оспы. Любопытно, что почти в это же время два врача… я не помнила их имен. Но они озвучили такие же выводы английскому медицинскому сообществу. И ожидаемо были осмеяны. И только в конце века…
Моя чертова теория исправно работала!
Но главное – я знала, что содержимое пустулы человека, заразившегося от коровьего вымени, введенное в царапину на коже другого человека и стало первой настоящей вакцинацией. Собственно слово «vaccina», оно и переводится, как «коровья».
