Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine (прочитать книгу .TXT) 📗
– Кто-то может позвонить Диего? – в конце концов произносит Марикета, и, может, это достаточно удачное начало – уж Диего-то первый, кому стоило бы об этом рассказать.
– Секунду, – кивает Зара. Чёрт, ну до чего же она собранная – никаких лишних вопросов, никаких сомнений в том, что звонок Диего по FaceTime – это самая необходимая вещь в данный момент. Правда, проходит чуть больше секунды и даже больше минуты, пока Зара настраивает синхронизацию между своим телефоном и плазмой на стене в номере Джейка, пока устанавливает смартфон так, чтобы всех было видно.
А потом Диего, заспанный и полуголый, отвечает на звонок и растерянно смотрит в экран.
– Который час в Лондоне? – вместо приветствия спрашивает Эстелла.
– Седьмой, – зевает Диего, – что у вас случилось?
– Вечера? – вскидывает брови Майк. – И ты спишь?
– Вы позвонили спросить, почему я сплю в седьмом часу вечера? – ухмыляется Диего.
– Э-э, нет, – поджимая губы и отводя глаза от экрана, произносит Мишель. – Просто Мари хотела…
– Привет, Диего, – Мари подходит ближе к камере и заставляет себя растянуть губы в улыбке. – Я просто узнала кое-что, о чём хотела бы сказать вам всем одновременно.
– Я уже ввела его в курс дела, – рапортует Зара, со скучающим видом рассматривая свои ногти. – Про всю вчерашнюю ерунду.
– Да, – спохватывается Диего, – Мари, ты в порядке?
– Ага, – кивает Марикета. Нет, она нихрена не в порядке, и все знают об этом – иначе почему бы с самого утра притащились в номер Джейка по первому зову? – Слушайте, дело вот в чём… – Она замолкает на полуслове, не зная, как это сказать, как вообще можно признаться в таком, да в самом деле – это реально самая безумная вещь, которую можно было предположить, и… В мозгах внезапно щёлкает. – Слушайте, – тихо говорит она, – когда я пыталась разобраться в своих воспоминаниях и не могла понять, почему некоторые из них противоречат друг другу, Эмили сказала мне: «Представь самый безумный вариант, который только может быть». И… Тут ведь как, – она снова запинается, и с каждым словом уверенность, что она сумеет всё рассказать, тает, как свечка, – никто же не понимает, почему обо мне нет никаких сведений, будто бы до Ла-Уэрты, – меня не существовало, давай, Марикета, ты сможешь это сделать, – я не… Меня не… Будто до Ла-Уэрты меня вообще не было, – она выпаливает это на одном дыхании и зажмуривается, собственные слова причиняют боль, будто проговаривать всё это вслух – значит, принять окончательно и действительно поверить в правдивость всего этого безумия. – И вся эта ерунда с тем, что я запустила телепорт… Это… Как вы считаете, какой вариант объяснения всего этого будет самым… Самым сумасшедшим?
Мишель шумно выдыхает и качает головой.
– Собрала нас, чтобы поиграть в шарады? – раздражённо спрашивает она.
– Погоди ты, Миш, – Эмили поджимает губы. – Мари, что ты пытаешься сказать?
– Какая, – снова говорит Мари, – самая безумная идея приходит вам на ум? Расскажите мне.
– Что ты тоже из того измерения, – быстро говорит Зара, – что ты жила на Ла-Уэрте всё это время. И каким-то образом оказалась с нами в самолёте.
– Но почему бы тогда… – начинает говорить Радж и осекается, качая головой. О, как я понимаю тебя, друг, у меня тоже пазл нихрена не складывался.
– Почему бы тогда я вела себя так, будто знаю вас? – подсказывает Мари. – Почему никто из вас не удивился?
– Подожди, – качает головой Эстелла, – я вот что вспомнила. Когда мы были на «Дораде», Мишель сказала, что едва помнит, чтобы вы встречались в Хартфилде.
– Ага, – кивает Мари, – потому что на самом деле мы и не встречались.
– Допустим, – раздражённо произносит Зара, – это подтверждает мою теорию, но, блин, я бы знатно охренела, если бы увидела в самолёте незнакомую бабень. Смекаешь?
– Точно, – Мари слабо улыбается, – впрочем, и я не чувствовала, что вижу вас впервые. Я вас знала – ну, всех, кроме Джейка и Эстеллы. И знаете, почему? – не время драматических пауз, но сейчас получается именно одна из них. – Потому что вас знал Диего.
Марикета поднимает глаза на экран, откуда её лучший друг смотрит на неё с недоумением.
– И как это связано? – спрашивает Куинн. – Я совсем запуталась.
– Зара частично права, – тихо отвечает Мари, – я действительно «каким-то образом» оказалась в самолёте. И… Это… Понимаете, когда на крыше «Небожителя» я коснулась кристаллов, у меня было видение. Я общалась с Ваану, и он… Он признался, что… – ну давай уже, и так туману напустила! – Он признался, что это он меня создал. – В звенящей тишине номера не слышно даже вздохов. – Создал меня из… Из… Из фантазии Диего, – Мари резко выдыхает, будто бы это может помочь сохранить самообладание – и, наверное, действительно немного помогает, во всяком случае, до сих пор не разрыдалась, а это уже прогресс. – Диего меня придумал. Точнее, он придумал себе лучшего друга, – лицо молодого человека на экране искажается, – и Ваану ему его дал. Вот так.
Молчание, наступившее после этих слов – «вот так», будто припечатала, будто гвоздь забила, – затягивается на долгие минуты, и Мари кажется, что она снова на родной планете Ваану, где время эфемерно, потому что эти минуты ощущаются целыми часами.
– Это… Многое объясняет, – в конце концов произносит Зара. Спокойно. Будто бы ничего сверхъестественного сейчас не услышала.
– Но твои воспоминания, – замечает Эстелла, – ты рассказывала про свой выпускной. Как подралась с какой-то девчонкой. Ты это и на Ла-Уэрте говорила, и вот в Сент-Луисе, когда мы играли…
– Думаю, это тоже работа Диего, – невесело усмехается Мари, – наверняка мысли о том, какой друг ему нужен, возникли не в последние часы перед отлётом на Ла-Уэрту. Я… Наверное, должна сказать тебе спасибо, – говорит Мари, снова переводя взгляд на экран. – То есть, конечно, в любом случае должна, но это… Ты понимаешь…
Диего кивает, и Мари знает – он действительно понимает. Что-то в его искажённом плохим качеством плазмы лице подсказывает ей, что он хорошо себе представляет, что она сейчас чувствует. И что хочет сказать. В каком-то извращённом смысле она, Мари – часть Диего, так же, как часть Ваану, и это объясняет их глубокую связь. Это не ново, ведь они были связаны всегда, но почему-то так странно думать, что у этой привязанности есть сверхъестественные… межпланетные корни.
– Значит, для того, чтобы восстановить Ваану, – бормочет Куинн, – ты… Ты… Как это вообще произошло?
– Он использовал свою энергию, – поясняет Мари, – грубо говоря, один из кристаллов. Так что в каком-то странном смысле я – действительно кристалл. И, чтобы восстановить его, чтобы он мог вернуться домой, я…
– Сделала то, что ты сделала, – произносит Джейк. Первые его слова с того момента, когда она сбежала в душ. Переведя на него взгляд, Марикета впервые за всё время реально затрудняется сказать, о чём он сейчас думает, что он сейчас чувствует, и как, чёрт возьми, он отнесётся к тому, что его жена – не человек, а что-то… Что-то противоестественное.
– Да, – Мари опускает глаза. – Да, я сделала то, что сделала. Это было необходимо, чтобы восстановить мир. Чтобы не произошло апокалипсиса. И… Я считаю, что поступила правильно.
Странно, но это признание даётся ещё тяжелее, чем всё, что она сказала до этого.
– И что с тобой было эти пять лет? – деловито спрашивает Алистер, будто бы это вообще единственная вещь, которая его занимает.
– Ваану вернулся домой, – вздыхает Марикета, – и я вместе с ним. И Вечное. Перед тем, как она погибла, Ваану поглотил её – вы же понимаете, она была такой же частью его, как и я сама…
– Тогда почему этого не хватило? – удивлённо спрашивает Грейс. – Ведь, если вы – равные части этой энергии, одинаковые кристаллы, этого должно было быть достаточно? Одной только её.
– Я не знаю, – говорит Мари, – но, видимо, причины были. И, когда он восстановился, он сумел создать портал в свой родной мир. Спустя какое-то время… Он снова отделил нас обеих от себя. Знаете, там, – Мари прикрывает глаза, вспоминая пейзажи далёкой планеты, – там было очень странное ощущение времени – когда я пытаюсь вспомнить детали, мне сначала кажется, что я жила там долгие годы, а потом я думаю, что едва ли прошло несколько дней. Но, на самом деле, я не помнила вас. Вот Вечное – она помнила всё, а я почему-то нет. Сейчас я понимаю, что она винила Ваану за то, что он сделал с нами. С ней и со мной. Но я… Я никогда его ни в чём не обвиняла. Я была… – и прежде, чем следующие слова срываются с губ Мари, она вдруг понимает, что за них ей почему-то будет стыдно, – почти счастлива.
