Паук в янтаре (СИ) - Яблонцева Валерия (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Ненависть, черная, честная и злая, захлестнула меня словно штормовая волна, такая знакомая, точь-в-точь такая же, как тогда, когда я рассказала Дарианне о нашей с Доминико свадьбе. Я почти физически ощутила ее разрушительную мощь. Чистая, слепящая ненависть врезалась мне в грудь с такой силой, что вышибла воздух из легких, заставив сердце пропустить удар. Я захлебывалась этой ненавистью, тонула в ней, а Дарианна равнодушно наблюдала… как и всегда…
Дарианна. Как же больно было осознавать ее истинные чувств, впервые не прячась от неприглядной правды за самой себе подсунутыми отговорками. «Это просто случайность». «Она ещё ребенок». «Она не могла знать». «Она не понимает».
Сейчас я видела ее истинное лицо, то, что всю мою жизнь оставалось скрытым за маской моей собственной слепой любви. Воспитанная холодным и отстраненным отцом и равнодушными гувернантками, я мечтала о близком человеке… и Дарианне было так легко заставить меня поверить, что мы были по-настоящему близки. Ослепленная страхом одиночества, я не чувствовала ментальных приказов. Текущая вода, как говорил старый мастер аль-Раид…
— Я любила тебя, — отчаянно прошептала я.
Дарианна рассмеялась.
— Любила, — передразнила она. — Любила, да. Думаешь, мне нужна была твоя любовь? Наследница рода Астерио, щедро одаренная магическими талантами. Любимая дочь, идеальная падчерица. Ты могла иметь все — и не хотела этого. Власть плыла к тебе в руки, а ты морщилась и отворачивалась. Я знала твои мечты, Яни, знала все эти банальные глупости. Обветшалый домишко на окраине, никчемная благородная работа. Ты хотела помогать. Униженно служить на благо жалких плебеев, словно рабыня или заключенная — о да, я уверена, в тюрьме твое трудолюбие было оценено по достоинству. Знаешь, ты сама жалкая. Жалкая дура. Ты возилась с этим никчемным Идо, с Φлорией, дочкой горничной. С сыном конюха, с племянником этой проклятой жабы Тиа, с этим противным младенцем гувернантки, из-за которого она чуть не бросила нас. Даже облезлую дворняжку, которая прибилась к нашей резиденции в Фиоренне, ты попыталась увезти с собой во дворец. Думаешь все, что с ними произошло, было случайно?
— Теперь уже нет.
Последние иллюзии покидали меня вместе со словами Дарианны. Шторм злобы не утих, но чем яснее я понимала, кем на самом деле все время была моя сестра, тем слабее становилось давление ее темной силы.
На меня снизошло отстраненное спокойствие. Я заглянула в глаза леди Меньяри, уже четко осознавая, что вижу перед собой чудовище, расчетливое и безжалостное, лишенное всего человеческого. Ей было чуждо сострадание, незнакома любовь. Она способна была испытывать лишь ненависть и презрение.
Словно ощутив произошедшие во мне перемены, Дарианна резко подалась вперед, болезненной хваткой вцепившись в мои обнаженные запястья. Ментальная магия заструилась сквозь ее унизанные кольцами пальцы: «подчинись», «уничтожь себя».
Приказ накатывал гнилостными волнами, стремясь поглотить, подчинить меня извращенной воле Дарианны. Он проникал под кожу, струился по венам черным ядом. Перед внутренним взором проносились воспоминания детства: Дари улыбалась мне, радостная, довольная, счастливая. Когда-то от одной ее улыбки у меня теплело на сердце, и я готова была почти на все, только бы младшая сестра, рано потерявшая мать, была счастлива. Выполняла любые ее капризы, прикрывала перед отцом, делала за нее артефакты, соглашалась на совместные шалости, зачастую плохо заканчивающиеся для меня.
«Ты знаешь, чем ты можешь помочь, — внушала Дарианна. — Убей себя. Забудь обо всем и уйди из жизни, позволив мне, наконец, обрести желаемое. Сделай меня счастливой. Меня, твою любимую, единственную сестренку…»
Огненный вал ментального приказа обрушился на меня, но так и не коснулся разума. Дарианна пыталась снова и снова, но ядовитые щупальца ее силы ломались о невидимую преграду моего ментального щита. Я чувствовала, как она теряет над собой контроль, начинает нервничать, едва сдерживая поток опасной силы.
Длинные ногти впились мне в кожу, пропоров ее до крови.
— Что происходит? — красивое лицо исказилось от рвущейся наружу злобы. — Как ты?..
— Мой учитель, джии аль-Раид рассказывал, что в Иллирии ментальную магию понимают совершенно превратно. Для нас она становится лишь очередным способом достижения цели любой ценой, превращается в инструмент насилия и устрашения, подчиненный и извращенный порочными умами. Но в Циндрии магия отличается от нашей. Ей учат иначе, ее чувствуют иначе. Она идет из другого места — из души, из сердца. И горит сильнее, когда ей надо гореть.
Я почувствовала, как руки Дарианны дрогнули, а хватка немного ослабла. Она ощутимо занервничала. Слишком много энергии ушло на подчинение целого зала гостей и собственного супруга. Она уже почти выбилась из сил — я ощущала это ясно, как никогда.
– Остановись, Дари, — мягко проговорила я, вкладывая в свои слова лишь малую толику собственной силы. — Остановись.
Она резко отшатнулась, разрывая контакт. На ее лбу проступили капли пота, щеки осунулись, губы побледнели. Дарианна тяжело дышала, сжав руки в кулаки до побелевших костяшек. Собственная ненависть, отраженная от моего щита, разрушала ее.
— Если так, я просто убью тебя с помощью магии, — процедила она. — Выжгу, как экзотическую заразу.
Ладонь Дарианны скользнула по расшитому лифу платья, чтобы вытянуть из кристаллов-накопителей, хранивших магию рода Αстерио, силу, достаточную, чтобы раз и навсегда уничтожить меня. Но…
Несколько секунд ничего не происходило. Скрестив руки на груди, я ждала, когда сестра обратит внимание на маленький, но такой очевидный факт. Магия не подчинялась ей.
— Какая чудная штука эти фиоренские артефакты, — сладко проговорила я. — Нужно заказать еще, говорят, местные законники как раз подготовили новую партию. Выяснилось, что прошлую выкупили личности, ментально пожелавшие остаться неизвестными, как раз во время вашего с Αурелио визита к леди Сантанильо в конце зимы… и так опрометчиво оставили на хранение во дворце Астерио.
Глаза Дарианны, потемневшие от гнева, яростно сверкнули. Она заозиралась в поисках блокиратора.
— Тианна позаботилась, чтобы кристаллы были вне досягаемости.
— Как ты могла, — неверяще прошептала Дарианна. — Ты… С этой жабой… Против меня… Как ты могла?
Можно было лишь удивиться, сколько притворства скрывалось под маской восторженной глупышки, которую Дарианна носила с самого детства. Даже сейчас, когда, казалось бы, все покровы лжи были сорваны, она продолжала разыгрывать горькую обиду, надеясь, верно, склонить меня на свою сторону.
Дарианна никогда не умела проигрывать.
— Все, Дари. Пора опустить занавес, эта пьеса окончена.
— Нет.
Ее взгляд упал на лежащий в стороне кинжал Аурелио. Она метнулось было к нему, но прежде, чем я успела перехватить Дарианну, двери янтарного зала с грохотом распахнулись, выпуская внутрь два десятка законников под предводительством верховного обвинителя.
В первый момент, увидев больше сотни людей, застывших в причудливых неестественных позах, законники опешили. Они с опаской переглядывались, не решаясь подойти к нам. Дарианна сориентировалась быстрее. Картинно всхлипнув, она бросилась на шею верховному обвинителю.
— Доминико, меня оговорили! — запричитала она, заливаясь слезами. — Янитта интригует против своего отца и меня! Она сговорилась с Тианной, а мачеха всегда стремилась к власти. Они травят отца и моего любимого сводного брата! Проверьте сами — любой зельевар с легкостью подтвердит мои слова! Доминико, — Дарианна простерла к нему руки, умоляя, — ты же мне веришь? Доминико, милый мой, пожалуйста… Арестуй ее!
— Выполнять, — холодно прищурившись, приказал верховный обвинитель.
На тонких запястьях Дарианны, словно нарочно вытянутых перед собой, сомкнулись наручники фиореннской работы.
Она вздрогнула. Мне показалось, будто Дарианна до последнего не верила, что Доминико может ослушаться ее воли, отдав подобный приказ. Вывернувшись из рук конвоиров, она вновь кинулась к нему, стиснула его пальцы в своих ладонях. Защитные амулеты полыхнули тревожно-алым.
