Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
У меня уходит мучительно много времени, чтобы вытащить его на поверхность, затем к берегу, затем из воды. Я перетаскиваю его на скалистый берег, зову на помощь во всю силу своих легких, затем падаю на колени рядом с ним и прижимаю ухо к его груди. Его сердце не бьется. Он не дышит. Я никогда не училась технике искусственного дыхания, но видела это по телевизору. Плачу, стараясь дышать в его рот. Давлю на его грудь и слышу треск костей, из-за чего плачу сильнее, но я продолжаю, желая, чтобы его сердце забилось. Когда я касаюсь его, то чувствую, что он уже так сильно поврежден: так много сломанных костей, органы внутри него ранены, может быть, не подлежать восстановлению. Кровоточат внутри.
— Помогите! — снова кричу я, и затем глупо вспоминаю, что в этой ситуации я больше, чем человеческая девушка, что у меня есть сила исцелять, но я так трясусь, что мне требуется несколько попыток, чтобы вызвать сияние. Я склоняюсь над ним, сияние сверкает сквозь меня, как маяк на берегу озера Джексона, где любой прогуливающийся ранним утром может увидеть меня сейчас, но это не важно. Я забочусь лишь о Такере. Опускаю пылающие руки на его тело и плоть, чтобы исцелить. Я вытягиваю тело вдоль его, моя щека к его щеке, мои руки вокруг него, покрывая его своим теплом, своей энергией, своим светом. Но он не делает вдоха. Мое сияние исчезает вместе с надеждой. Я слышу крылья позади себя. Голос.
— Теперь ты знаешь как это, — произносит она, и я поднимаю руку, чтобы заблокировать ее кинжал, но я не достаточно быстра. Она собирается и меня убить, думаю я изумленно.
Но она этого не делает. Странный шум, что-то доносится рядом. Затем сияющая стрела торчит из груди Люси. Джеффри стоит рядом с ней, его лицо решительное, но также шокированное, будто он даже не знал, что сделал, до этого момента. Он опускает руки.
Кинжал Люси падает. Она опускается на землю, задыхаясь, как рыба, выброшенная на берег.
— Джеффри, — говорит она, потянувшись к нему. — Малыш.
Он качает головой.
Она переворачивается на живот, будто собирается уползти от нас. Затем, без предупреждения, она катится в озеро, и пропадает. Я поворачиваюсь к Такеру и снова вызываю сияние.
Кристиан появляется на берегу после Джеффри.
— Что случилось? — спрашивает он.
Я смотрю на него.
— Ты можешь мне помочь? — шепчу я. — Пожалуйста. Я не могу заставить его дышать.
Джеффри и Кристиан обмениваются взглядами. Кристиан опускается на колени рядом с нами и кладет руки на лоб Такера, будто он проверяет, нет ли у него жара. Он вздыхает. Мягко опускает свою руку на мою.
— Клара…
— Нет, — я отстраняюсь, еще сильнее сжимая Такера. — Он не умер.
Глаза Кристиана темные от печали.
— Нет, — повторяю я, с трудом вставая на колени. Я приподнимаю футболку Такера, кладу руки на сильную, загорелую грудь над сердцем, которое я так много раз слышала, когда оно билось под моим ухом, и вливаю свою сияние в него как воду, используя все, каждую частичку жизни и света внутри меня, каждую искру или мерцание, которые могу найти.
— Я не позволю ему умереть.
— Клара, нет, — умоляет Кристиан. — Ты причиняешь себе боль. Ты уже отдала слишком много.
— Мне это не важно! — рыдаю я, утирая глаза и отталкивая руки Кристиана, когда он пытается оттянуть меня.
— Он уже ушел, — говорит Кристиан. — Ты исцелила его тело, но его душа ушла. Она ускользнула.
— Нет. — Я наклоняюсь и прикасаюсь рукой к бледной щеке Такера.
Я кусаю губу, подавляя рыдание, которое хочет вырваться из меня, и пробую кровь. Земля смещается подо мной. Я чувствую головокружение, обморок. Вбираю в себя тело Такера, держу его около себя, мои руки сжимают и разжимают его пальто. Я лежу так долгое время, позволяя слезам капать на его плечо. Солнце становится теплее и теплее, высушивая мои волосы, мою одежду, высушивая нас.
Наконец, я поднимаю голову.
Кристиан и Джеффри ушли. Озеро такое чистое, что в воде идеально отражается Титон, за ним небо с оттенком розового и скрученные широкохвойные сосны вдоль противоположного берега. Ни единого звука кроме моего дыхания. Ни животных. Ни людей. Лишь я. Будто я остановила время.
И Такер стоит рядом со мной, его руки засунуты в карманы его джинсов; он смотрит на меня. Его тело таинственным способом пропало с моих колен.
— Уф, — говорит он ошеломленно. — У меня чувство, будто ты в моем раю.
— Такер, — выдыхаю я.
— Морковка.
— Это рай, — произношу я, затаив дыхание, осматриваясь вокруг, сразу замечая, насколько яркие цвета, воздух теплее, земля подо мной более твердая, чем на земле.
— Кажется так, — Он помогает мне подняться, держит мою руку в своей, пока ведет меня вдоль берега. Я спотыкаюсь, скалы на берегу слишком тяжелые для моих ног. У Такера меньше проблем, но для него это тоже трудно. Наконец, мы доходим до песчаного места и садимся, плечом к плечу, смотрим на воду, смотрим друг на друга. Я упиваюсь его видом: несломленного и здорового, идеального в своей красоте, теплого, улыбающегося и живого, его голубые глаза сверкают здесь даже еще насыщенней.
— Не думаю, что эта вещь со смертью и на половину так плоха, как должна была быть, — говорит он.
Я пытаюсь улыбнуться, но мое сердце разбивается снова. Потому что знаю, я не могу остаться здесь.
— Как ты думаешь, что я должен теперь делать? — спрашивает он.
Я смотрю через плечо на горы. На земле, когда солнце взойдет, будет на другой стороне от них, на востоке, но здесь оно за ними. В раю всегда восход, в аду вечный закат.
— Иди на свет, — произношу я, усмехаясь над тем, что это звучит как клише.
Он фыркает.
— Вон из города.
— Нет, серьезно. Ты должен идти этим путем.
— И ты знаешь это, потому что…?
— Я была здесь раньше, — отвечаю я.
— О, — он этого не знал. — Значит, ты можешь приходить и уходить? Ты можешь вернуться?
— Нет, Такер. Я так не думаю. Не туда, куда отправляешься ты. Я не принадлежу этому месту.
— Хммм. — Он снова смотрит на озеро. — Я рад, что в этот раз ты нашла путь.
— Да. Я тоже.
Он тянется за моей рукой, берет ее в свои, гладит мою ладонь.
— Я люблю тебя, ты знаешь.
— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я. Я бы заплакала, но не думаю, что во мне остались слезы. — Мне так жаль, что это случилось. Перед тобой была эта прекрасная жизнь, и теперь она исчезла. — Так хорошо быть здесь с ним, видеть его целого и невредимого, но мое сердце болит, когда я думаю о Венди и его родителях, как его смерть откроет большую черную зияющую дыру в их жизнях: рана, которая никогда полностью не излечится. Мне больно, когда я думаю, что проведу всю свою длинную жизнь на земле, не видя его снова.
Он поднимает мой подбородок.
— Эй, все в порядке.
— Если бы я только оставила тебя…
— Не делай этого, — говорит он. — Не сожалей о нас. Я не сожалею. И никогда не буду.
Не знаю как долго, но мы сидим там, вместе, наши руки переплетены, моя голова у него на плече. Он рассказывает мне обо всех вещах, которые я пропустила в этом году: как он одержал верх над быком на родео, ради адреналина, говорит он, потому что он хотел чего-то, чтобы почувствовать себя живым, когда он, в противном случае, чувствовал себя ужасно.
— Ты счастливчик, что не сломал шею, — говорю я.
Он смеется. Пожимает плечами.
— Хорошо, не такой уж и счастливчик.
— Я скучал по тебе каждую минуту. Хотел поехать в Калифорнию, схватить тебя за эти волосы и утащить обратно в Вайоминг, чтобы заставить тебя увидеть смысл. Потом я подумал, ну, если я не могу забрать ее к себе, я поеду к ней.
— Так что ты подал заявление в Калифорнийский Университет в Санта-Кларе.
— Тебе Венди рассказала об этом? — спрашивает он, удивленно. Я киваю. — Что за болтушка, — вздыхает он, думая о ней. Приходит в себя. — Ты уверена, что мы не можем остаться здесь навсегда? — спрашивает он с тоской.
— Нет. Ты должен двигаться дальше.
— Ты тоже, я полагаю. Ты не можешь зависать с мертвым парнем всю свою жизнь.
