Дракон проснулся (СИ) - Чернышова Инесса (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT, .FB2) 📗
Даже лучше, если не узнает.
Я рисковала ребёнком, тогда это казалось правильным. Ребёнка я не чувствовала, только тошноту и бесконечную, утомительную смену настроения, но когда Дениел находился рядом, даже если сидел и читал, делая пометки грифелем прямо на странице, совсем не обращая на меня внимание, мне хотелось расшибиться в лепёшку и сделать для него что-либо приятное. Не за награду, не за ласковое слово, от полноты души.
Это чувство боролось с болезненной, обострённой чувствительностью и обидчивостью, которых ранее я не испытывала.
Как скрип острой грани бриллианта по стеклу. Я не могла терпеть это долго.
Когда на меня накатывало, я поднималась в спальню и плакала. А потом вытирала глаза, так чтобы не слишком было заметно, велела Берте припудрить меня, и слушала Дракона, желая выискать в его словах малейший намёк на Геранту.
На то, что он не забыл прежнюю любовь, что сравнивает меня с нею, старается забыться. Потому что не может прикоснуться к ней.
И я ненавидела Геранту. Если бы она была жива, тогда я бы исчезла без следа. Невыносима была одна лишь мысль, что когда-то, встретившись в обществе или на бульваре, на водах или в театре, я замечу, какой любовью дышит его лицо. Любовью-предательством.
Что одному величайшее наслаждение, для другого — горше мучительного яда.
Я спрашивала. Один или два раза, хотя горло разрывало от желания изводить его этим вопросом несколько раз в день. Но это было бы безумием. От которого она умерла, или от собственного предательства. Иногда в человеке столько яду, что рано или поздно он сам им отравится.
И я была готова на многое, чтобы стереть память о ней, и не хотела этого. Да и невозможно заставить человека забыть ту, коей служишь напоминанием.
А теперь оказалась лицом к лицу с прошлым.
— Давай я заберу твоего ребёнка. Дети приносят боль, стыд и страдание. Ты не знаешь, что тебя ждёт. Ты будешь ненавидеть своё распухающее тело, и он станет чураться тебя. Смотреть на других дам с осиной талией.
Так говорил морок в моей голове. После той самой встречи на поле чужой брани мы соединились, а потом, когда меня выбросило, я очутилась в гостиной. И она была там.
Стояла у окна, улыбалась по-змеиному, недобро. Не все красавицы добры.
— Уходи, — вяло ответила я. Слабость, тошнота — всё накатило вдруг, будто ребёнок во чреве решил обратить на себя моё внимание.
Села в кресло, то самое, из которого выбросило в другой мир.
— Я уйду, — кивнула с царственным презрением, не оборачиваясь и не повышая голоса. — Но знай, ты его не любишь.
— Люблю, — сглотнула я слюну, даже не понимая, о ком, собственно, идёт речь. О Дениеле, кто обещал вернуться до захода следующего дня, ведь в Предгорье дни текут иначе, чем в Сангратосе, или о ребёнке. — Они оба часть меня.
— А кого больше?
Теперь обернулась. Одетая по старинной моде, точь-в-точь как на портрете, она напоминала мне о собственном отражении.О той, кем я могла бы стать: нервной, как натянутая струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения и поранить того, кто посмел дотронуться.
Посмел в моей душе обнажить любовь, которую она стеснялась.
— Почему? Ты боялась его любить, ненавидела за то, что любишь? И презирала себя.
Казалось, я несу чушь. Как так можно?
Но я знала ответ раньше, чем она его произнесла. Прямо перед тем, как исчезнуть.
— Я была рождена принцессой, стоять у трона. А он заставил меня усомниться в этом. Я не могла допустить, чтобы мои дети стали отверженными, несли печать Дракона. Возможно, когда-то это было честью, но времена изменились.
Изменились, это точно. Или это я такая неправильная, что никогда не желала «стоять у трона?. Быть её величеством без права распоряжаться своей судьбой и даже мыслями!
Я мечтала открыть ювелирную лавку и слушать камни утром, днём и вечером. Даже обычные драгоценности могут шептаться между собой, когда думают, что их некому слушать. В основном сплетничают о бывших хозяевах.
— Что случилось, госпожа? Вы с кем-то разговаривали?
В гостиную заглянула Берта, разрумяненная и подобревшая в груди. Воздух Предгорья идёт ей на пользу.
— Простите, если я не вовремя…
— Я просто молилась. Но ты права, становится душно, голова разболелась. Поднимусь наверх, скажи, чтобы меня не беспокоили.
Я торопливо скрылась в темноте спальни.
«Я тоже подчиняюсь року», — говорил один из каменьев. «Имя есть всё», — вторил ему другой. Древние камни снова заговорили со мной, но на этот раз я была уверена, что они хотят сказать. Дениел скоро будет здесь.
И неопределённость моего положения закончится. Я скажу свой ответ на его предложение, но сначала хочу быть уверена, что он выбрал меня, а не Геранту.
4
— Она здесь? — спросил я, когда мы с Ниарой встретились у порога. Смотрели друг на друга, впервые стесняясь посторонних, и не смели прикоснуться, соединить руки. Потому что когда это произойдёт, уже не сможем расстаться.
Я подхвачу её на руки и отнесу в спальню, чтобы обнять и уже не отпускать. Чтобы показать, что весь мир теперь наш, а если он нам обоим не нужен, будем жить там, где никто не потревожит. Время от времени вылезая в толчею столицы Сангратоса.
— Это морок, отпечаток. Он говорит то, что ты ожидаешь услышать, озвучивает твои потаённые страхи.
Мы медленно поднимались в спальню, шли рука об руку на неком приличном расстоянии, хотя никто бы не осудил, если бы оно сократилось до предосудительного. Но я понимал правила: пока Геранта между нами, Ниара не позволит к себе прикоснуться.
Даже представить не хочу, что там они друг другу наговорили!
— И всё же, Дениел. Ответь, если бы ты мог вернуть всё назад, если б знал, что она предаст, сказал бы ей об этом? Дал понять, что тебе всё известно?
Дверь плотно закрылась на щеколду. Ниара остановилась за креслом, в котором любила сидеть, смотря в окно, выходящее в сад.
Ниара хорошо «держала лицо», при нашей встрече она спросила о битве, выразила радость, искреннюю, настоящую, но сдержанную, как если бы обиделась. И вот теперь надо было поставить точку.
— Сказал. И ушёл бы сам. Или даже испарился раньше, чтобы всегда думать, что она бы не посмела одарить меня брошью. Мне было бы приятнее полагать, что в последний момент Геранта передумает. Прогонит меня или обманет ложной надеждой, но не обречёт на смерть. Или на плен.
Кровавый зрачок в россыпи бриллиантов сверкнул в раскрытой ладони Ниары.
— Но ты можешь её простить?
— Нет!
Ответ был однозначным. Я давно нашёл его и не собирался лгать.
Ниара стояла и смотрела таким доверчивым взглядом, что я сделал шаг навстречу, поднял руки, чтобы обнять, а она протянула мне брошь.
— Уничтожь её! Я не хочу больше её видеть. Знаю, она должна быть у меня, но я не хочу.
— Уверена?
Её лицо озарила нервная улыбка.
— Только при одном условии: ты скажешь мне «да».
Она вздрогнула и посмотрела так, словно хотела сказать: «Перестань меня мучить. Скажи сам и докажи».
— Смотри.
После того как Рикон отдал мне власть над мороком, я мог вызывать её по простому заклинанию. И не делал этого. Ниара не спрашивала меня, я думаю, она тоже знала это. Связь между нами сделалась такой прочной, что это даже пугало.
Я должен буду объяснить всё Ниаре: в её общении с мороком виноват ребёнок, которого она носит, но это позже. Сначала докажу, что между нами больше никого нет.
— Дениел! Я люблю тебя, только тебя! — запела Геранта, появившись из тумана посреди спальни. Протянула мне руки, но я не стал отвечать. Это лишь обманка, а если бы и нет, что с того? Пусть любит, её дело. Больше не моё!
Прошептал слова вызова наоборот, и в спальне раздался приглушённый стон. Морок не может ничего делать, это слепок с некогда любимого тела. Набор тех реакций, что сопутствовали хозяйке при жизни. Например, хитрости и притворства.
— А я тебя — нет!
Громкий хлопок, запахло серой, и на полу осталось жирное пятно.
