Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗

— В таком случае — до свидания, — сказала я и, ухватив Джеки за руку, потащила его за собой.

Когда я прошла мимо эррг, то он слегка подался вперед, втягивая воздух. Четко вырезанные ноздри слегка шевельнулись, как будто он принюхивался. Бр-р…

Я поспешила уйти подальше, и ребенок едва поспевал за мной.

— Хельга, я не могу так быстро! — пожаловался он.

— Извини. Хочешь, я тебя понесу?

— Давай! Ура!

Я нагнулась, и он забрался мне на закорки. Подхватив его ноги под коленями поудобнее, я закинула сумку себе на плечо и гораздо быстрее пошла вперед.

Итак, сегодня для полного счастья мне не хватало только побывать в роли вьючной лошади… "На что нанималась, Хельга" — откликнулся внутренний голос.

* * *

"Хорхе, открывай ангар", — отправила я сообщение по коммуникатору.

Мы с малышом стояли возле металлических ворот, которые отделяли коридор от ангара, где располагались малые шаттлы.

Индикаторная панель пискнула, как будто кто-то невидимый набрал код, зашипел воздух и толстая металлическая плита пошла вверх, открывая огромное почти пустое пространство ангара. Лишь три незадействованных от патрулирования шаттла стояли вдалеке.

— О… Хельга, какая большая комната! — воскликнул Джеки.

— Это ангар. Пошли…

Мы вошли внутрь, и дверь за нами так же почти бесшумно закрылась. В ангаре было по-настоящему холодно в связи с экономией энергии на станции. Незадействованные помещения согревались по остаточному принципу. В момент, когда шаттлы покидали ангар, часть атмосферы откачивалась, а остатки улетучивались при разгерметизации.

Я решила, что это подходящее место для запуска мыльных пузырей, по двум причинам. Помещение ангара было достаточно просторным, а температура позволяла продемонстрировать интересный опыт с поверхностным натяжением и кристаллизацией на поверхности пузыря.

— Хельга, а где пузыри? — спросил малыш, оглядываясь вокруг.

— Сейчас будут, — пробормотала я, распаковывая сумку. Потом повернулась к камерам наблюдения и помахала рукой. Уверена, что Хорхе сейчас наблюдал за нами с не меньшим интересом, чем мой подопечный.

Я взболтала содержимое банки с моющим раствором и погрузила туда рамку. Затем я достала ее и резко взмахнула ею в воздухе, компенсируя отсутствие ветра. На рамке возник маслянисто переливающийся всеми цветами радуги пузырь, который повис рукавом, не спеша отделяться от рамки.

Я оставила его в покое, и пленка вернулась в прежнее состояние, перекрыв рамку.

— Итак, Джеки. Что мы с тобой сейчас наблюдаем?

— Мыльный пузырь! — радостный, что знает ответ, выпалил мальчик.

— Не совсем верно. Мы можем видеть поведение низкомолекулярной пленки, которая растягивается под давлением атмосферного воздуха, а затем уплотняется, возвращаясь в исходное состояние. Хотя, это не важно, — опомнилась я. Для такого крохи мои слова мало что значили. — Просто пузырь сначала растет, а потом уменьшается.

— Хельга, можешь не объяснять. Я почти все понял, что ты сказала. Я очень умный! — снисходительно сказал Джеки.

Так уж и все? Неужели на этой станции тайная фабрика вундеркиндов? Я с сомнением посмотрела на мальчугана.

— Ладно. Тогда продолжим.

Я снова обмакнула рамку в раствор, махнула ею в воздухе и плавно увела в сторону, заставив большой пузырь отделиться от рамки. Он поплыл в воздухе, медленно опускаясь на пол.

— Сейчас… где же это… — снова полезла в сумку я, в то время как Джеки радостно захлопал в ладоши, наблюдая за мыльным пузырем.

Наконец я извлекла пачку распечаток на пластике и начала махать ею, вызывая ветер. Но было поздно. Пузырь коснулся пола и лопнул, оставив мокрое пятно.

— Хельга, я тоже так хочу, — сказал мальчик. Глазенки его горели от интереса, а щеки разрумянились от холода.

Я протянула ему рамку. Он повторил мои действия и со второй попытки запустил в свободное воздухоплавание свой собственный пузырь. Я начала махать распечаткой, и пузырь взлетал все выше, и долго бы еще парил, если бы нам не надоело.

Некоторое время мальчик пускал пузыри, а когда его интерес пошел на убыль, я сказала:

— А теперь еще один опыт.

Я достала из сумки термос с мелкой крошкой наледи из морозильника, которую я создала, распыляя водный аэрозоль. Запустив еще один пузырь, я сбросила на него сверху крупинку льда, после чего пузырь стал стремительно покрываться льдом и терять высоту.

— Сейчас мы наблюдаем феномен каскадной кристаллизации на пленке.

— Теперь не очень понятно, — серьезно сказал малыш.

— Неважно. Он замерз, вот что я тебе скажу, — ответила я. — Хочешь попробовать?

И он попробовал, и снова попробовал, и снова, и снова, пока не надоело.

Я заметила, что ребенок потирает ладошки, несмотря на тонкие перчатки комбинезона, и решила заканчивать веселье. Мы запустили прощальный пузырь, как вдруг я почувствовала движение воздуха.

Странно. Я не махала распечатками. Откуда же тут ветер? Вентиляция здесь в данный момент замкнутая, климат-контроля нет. Откуда взялись воздушные потоки?

Я огляделась. Было неприятное ощущение, что на меня кто-то смотрит, и вовсе не через камеру видеонаблюдения. Мысленно отчитывая себя за мнительность, я поторопила ребенка, собрала вещи, и мы пошли на выход.

— Хельга, а мы еще сюда придем?

— Думаю, да. В следующий раз расскажу тебе про подъемную силу и взлетную массу, — пообещала я продрогшему ребенку.

— Хорошо! Обещаешь? — протянул он мне руку с согнутым пальцем.

— Э-м… конечно. Обещаю, — наши пальцы переплелись.

У выхода в ангар я опять ощутила поток воздуха, как от движущегося предмета. Иногда такое ощущаешь, когда мимо тебя быстро проходит человек. Я дернулась, но никого не было.

Странно. Странно.

Все страньше и страньше, как говорилось в старой книжке докосмической эры.

Глава 4

Мне не хотелось портить себе утро раньше времени. Зато как сладко испортить его… кое-кому. Утром следующего дня я отправила доклад в службу безопасности и приготовилась к буре.

Во время завтрака в столовой я проигнорировала все вызовы на коммуникатор, чтобы не портить себе настроение и дать Висенте Родригесу немного остыть.

В докладе я, помимо чисто медицинских данных и выводов о насильственной смерти, сделала одно немаловажное отступление.

Я сопоставила предполагаемое время смерти первой жертвы с периодом, когда в его лофте был перерасход воды.

То же самое я сделала и в отношении Терезы Родригес. Тот, что ее душил, не учел, что она киборгизирована, и передающая нейронная сеть откажет именно в тот момент, когда удавка пережмет шею.

Таким образом, было установлено точное время смерти обеих жертв. Я рекомендовала провести анализ записей со всех камер, установленных на станции, а не только двух рядом с местом проживания жертв.

Все жители станции, которые именно в это время попали в поле зрения камер, имели алиби. Те, кто, по данным ключей доступа, находился в это время дома, тоже были вне подозрений. Можно было исключить детей, старателей и военных, которые находились на патрулировании вне станции.

Оставшихся следовало допросить. Не думаю, что таких людей будет очень много.

* * *

Сегодня на завтрак давали белковый микс с лапшой, похожий на чей-то непереваренный обед, поэтому я не стала тратить талон и ограничилась окаменевшими у меня в сумке тостами с куском фруктовой плитки и налила воды.

Вообще жизнь на станции сделала меня гораздо стройнее, чем я была до этого. Да, если посмотреть с такой стороны, это даже плюс… Скоро придется писать рапорт на новую форму размером меньше. А то форменный синий китель уже слегка болтался на мне, как на вешалке.

Хорошо, что на рабочем месте я могла переодеться в медицинскую униформу.

Я почувствовала чье-то присутствие за спиной и обернулась. Ко мне подошел Хорхе, но не спешил садиться рядом.