Королева-пугало (ЛП) - Салисбери Мелинда (читать книги полностью .TXT) 📗
— Ты сможешь прижать меч к его шее? — спросила она.
Я не мешкала.
— Да.
Впервые она посмотрела на меня с одобрением.
Когда Сестра Надежда придвинулась к Сестре Смелость, я решила проверить Нию, она была без сознания. Я убрала из ее рук бутылку, накрыла плащом. Не завидую головной боли, от которой она будет страдать утром. Я отодвинула бутылку, чтобы она не сбила ее во сне, и запах бренди принес воспоминание о Лормере, о Мереке, прижимающем чашку с бренди к моим губам, а позади него возвышался Лиф. На миг я забыла, как дышать, сила воспоминания поражала. Я отставила бутылку и села, уставилась на тьму, думая о Лормере, Мереке и обо всех его надеждах, которые он хотел воплотить, взойдя на трон.
Кирин вернулся и вырвал меня из плена мыслей, но выражение его лица не позволяло заговорить, он забрал бутылку и прошел мимо меня в темный угол сарая. Мы с Сестрой Надеждой остались сидеть возле Сестры Смелость, слушая ее затрудненное дыхание, считая секунды между каждым вдохом. Я много раз думала, что она умерла, опускала на нее взгляд, и она с хрипом делала вдох. Она была юна, наверное, даже слишком юна для религиозного ордена. Но Сестры Нэхт были не настоящим религиозным орденом.
— Можно спросить? — сказала я, голос было едва слышно, а огонь догорал, и наши лица были скрыты тенью.
Сестра Надежда кивнула.
— Сестры — не алхимики, да?
— Да. Иначе мы не смогли бы исполнять публичную роль религиозного ордена.
— Но вы же не религиозный орден? Не совсем, — сказала я. Она покачала головой, и я продолжила. — Вы говорите, что у Сестер есть публичная роль, так что люди могли захотеть присоединиться к вам. Как вы справлялись в Лормере, не скрываясь так, как в Конклаве?
Она кивнула, признав вопрос.
— Мы прятались на виду. Нет ничего подозрительного в том, что хорошо видно. У Хелевисы не было причины интересоваться нами. Мы были монахинями, тихими и верными, только и всего. Мы не беспокоили ее. Мы редко привлекали внимание, только из-за болезни или нехватки места. И мы были в Восточных горах, туда сложно добраться, там сложно искать.
Я приоткрыла рот, вспомнив, что говорил мне Мерек месяцы назад.
«У Восточных гор есть закрытый орден женщин. Она может проводить там дни…»
Хелевиса была бы рада узнать, что она среди алхимиков, и тогда она осталась бы на троне, а план Мерека провалился бы. На миг я задумалась, где Хелевиса сейчас, а потом посмотрела на Сестру Надежду.
— Можно узнать, как вы попали к Сестрам?
Она ответила не сразу.
— Через мужа, отца Сайласа. Он был алхимиком, конечно. Я отдала жизнь, чтобы жить в общине, с ним. Я принимала заказы после его смерти. Мне повезло, что место освободилось.
— Место?
— Есть только семь Сестер Нэхт: Сестры Смелость, Мудрость, Мир, Любовь, Правда, Честь и Надежда. Каждая названа в честь башен замка в Таллите.
Я обдумала это.
— И было много Сестер Надежды?
— Судя по нашим записям, я двадцать девятая. Когда я умру, титул перейдет к другой. Если орден выживет. Ты должна понять, община Сестер куда меньше Конклава. Там жили всего двадцать три человека, включая Сестер, только девять из них были алхимиками. В Конклаве было семьдесят душ, меньше половины было алхимиками. Это вымирающий народ.
В мире было меньше пятидесяти алхимиков.
— Ниа сказала, что сбежали лишь пятеро. Это так?
Сестра Надежда опустила голову.
— Потому им нужно поскорее попасть в Трессалин.
Я все еще не была убеждена, что Трессалин безопаснее Тремейна, мое лицо, видимо, снова выдало мои мысли, потому что Сестра Надежда вскинула брови и твердо сказала:
— Алхимики Трегеллана хорошо платят за сохранение тайны. В казне Трегеллана много золота алхимиков. Совет захочет защитить прибыль, особенно, когда на горизонте война. Там они будут в безопасности. Как и ты.
Я нахмурилась.
— О чем вы?
— О том, что там тебя будут защищать лучшие стражи, пока не станет спокойно.
— Нет, — громко сказала я, Ниа от этого что-то пробормотала и повернулась на бок. — Нет. Я не буду прятаться.
— Пожи… Твайла, ты — наше самое ценное оружие в борьбе с Ауреком. Единственная надежда остановить его.
Я в третий раз подумала о Лормере. О своей башне. Своем плену.
— Нет, я не буду сидеть взаперти. Если хотите, чтобы я была в безопасности, научите меня обороняться. Сражаться. Но я не буду сидеть в комнате и пускать кровь в миску, пока вы не создадите яд. Я не буду сидеть и ждать. Только не снова.
Она долго смотрела на меня.
— Нам нужно отдохнуть, — она посмотрела на Сестру Смелость, еще цепляющуюся за жизнь.
— Не надо так. Не меняйте тему. Я хочу вас услышать, — сказала я. — Услышать, что вы не запрете меня. Я уже слышала слова «ради общего блага», и они ни к чему не привели. Поклянитесь своим сыном, что вы не запрете меня в Трессалине.
Она впилась в меня пронзающим взглядом, ее лицо было резким в тусклом свете. Момент затянулся, и она все же отвела взгляд.
— Клянусь жизнью Сайласа, что мы не запрем тебя, — она снова села рядом с подругой, а я прижалась спиной к стене сарая, лицом к огню и бессознательной Ние. Справа в темноте ерзал Кирин. Пол подо мной был твердым, заставлял ощутить кости, о существовании которых я не подозревала. Я долго не могла уснуть, боролась с лицом Лифа, появляющимся перед глазами.
Когда мы проснулись из-за холодного рассвета, Сестра Смелость была мертва.
Мы вздрогнули одновременно, словно нас разбудил рожок. Ниа застонала и схватилась за голову, Кирин вышел из угла с настороженным видом. Сестра Надежда, похоже, успела поухаживать за Сестрой Смелость ночью, снять плащ, она лежала умиротворенно: глаза закрыты, руки скрещены на груди.
Сестра Надежда стояла над телом, сцепив руки так, что костяшки побелели.
Когда она посмотрела мне в глаза, в ее взгляде что-то изменилось. Там было что-то дикое. Но она моргнула, и это пропало, вернулся строгий лидер Сестер.
— Она упокоилась, — сказала Сестра Надежда. — Нужно быстро собираться и уходить. Ниа, на тебе почести, — она развернулась и покинула сарай.
У меня во рту пересохло, неприятный привкус был на языке. Я склонилась, вытащила из сумки с едой одно из оставшихся яблок, откусила кусочек, пробуя кислый сок. Ножи, что я забрала в Тремейне, были во второй сумке, и я выбрала два самых острых, сунула за пояс и вышла за Сестрой Надеждой.
Я выдохнула, увидев ее без плаща. Ее волосы, серые, как сталь, были заплетены вокруг головы, она обернулась на звук моего удивления. Она опустила плащ у ног, и я встала рядом с ней. Без плаща она казалась меньше, на лице стала видна мягкость, тонкие следы морщин. Она была в простой черной тунике, обвязала плечи плащом, принесенным Нией. Я слабо улыбнулась ей, она взглянула на меня и отвернулась.
Мы безмолвно ждали в прохладе серого света, пока к нам придут Кирин и Ниа. Мы были в четверти мили, когда я обернулась и увидела синий столб дыма на фоне пасмурного неба. Сарай снова горел. Я посмотрела на Нию, она пожала плечами. Сжигание. Так в Лормере хоронили тела.
Мы шли прочь от города, от каждого звука и движения мое сердце дико билось о ребра. Когда фазан выбежал перед нами на дорогу, хлопая крыльями, мы с Нией закричали, даже Кирин схватился за тунику над сердцем. Только Надежда оставалась спокойной и настороже. Мы пошли дальше, медленно, подстроившись под ногу Кирина, следя за солнцем, белая дыра тускло сияла на затянутом тучами небе. Мы остановились наполнить фляги водой, по очереди напились из реки, размяли плечи и потерли ноги. Когда мы добрались до широкой дороги — Королевской, как сказал в пустоту Кирин, — я увидела глубокие следы, оставленные телегами в грязи, а рядом отпечатки копыт и небольшие следы сапог.
— Эти выглядят свежими, — Кирин склонился над следами.
— У наших людей нет лошадей, — Сестра Надежда прижала пальцы к следам.
Мою шею покалывало.
— Может, это следы тех, кто бежал из Тремейна, — с надеждой сказала Ниа и резко вдохнула. — Погодите. Что это? — она указала вдаль, и мы посмотрели туда.
