Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Я смотрю на него искоса. Он наклоняет голову в мою сторону и снова пристально глядит на меня немигающими жёлтыми глазами.

Страх, подобно ледяной струйке, стекает вниз по спине.

— «Ну же, Клара», — говорю я себе. — «Это всего лишь птица».

Я смеюсь над собой и быстро прохожу мимо, обхватывая себя руками из-за холодного утреннего воздуха. Птица пронзительно кричит. Это резкое, неприятно диссонирующее предупреждение, которое отзывается покалыванием в затылке. Я продолжаю идти. Через несколько шагов я оглядываюсь через плечо на фонарный столб.

Птица исчезла.

Я вздыхаю. Говорю себе, что становлюсь параноиком, что просто напугалась из-за видения. Я стараюсь выбросить из головы мысли о птице и опять начинаю идти. Быстро. Прежде чем осознаю это, я пересекаю кампус и останавливаюсь под окном Кристиана, расхаживая по тротуару взад-вперёд, потому что точно не знаю, что я здесь делаю.

Прежде всего, я должна поговорить с ним о моём видении, но ещё была слишком расстроена, оттого что ему не понравилась моя идея быть врачом. Я должна была поговорить с ним ещё до этого. Мы были здесь уже две недели, и никто из нас ни разу не заговорил о видениях, целях и других около ангельских штучках. Мы играли в студентов-первокурсников, делая вид, что у нас нет никаких серьёзных дел, а только знакомясь и выясняя, в каких кабинетах проходят наши занятия, и стараясь не выглядеть законченными идиотами в этом колледже, где у всех такой вид, будто они гении.

Но я должна поговорить с ним сейчас. Мне нужно это сделать. Проверяю свой IPhone. 7.15 утра. Слишком рано для беседы на тему допустим-ты-в-моём-видении.

— «Клара?» — Его сонный голос звучит в голове.

— «О, чёрт, прости. Я не хотела тебя будить».

— «Где ты?»

— «Снаружи». — Я набираю его номер.

Он отвечает после первого гудка.

— Что случилось? С тобой всё в порядке?

— Хочешь прогуляться? — спрашиваю его я. — Знаю, сейчас слишком рано.

Я почти вижу, как он улыбается на том конце линии.

— Абсолютно точно. Давай прогуляемся.

— Хорошо.

— Но для начала дай мне натянуть какие-нибудь штаны.

— Давай, натягивай, — говорю я, радуясь, что он не видит, что я вся пунцовая от мысли увидеть его в боксерах. — Я буду здесь.

Он появляется пятью минутами позже, в джинсах и новенькой толстовке с эмблемой Стэнфорда. Его волосы в беспорядке. Он хочет обнять меня, но сдерживается. У него легче на душе оттого, что видит меня после нашего спора в книжном магазине неделю назад. Он хочет извиниться. Хочет сказать, что окажет мне чёртову поддержку во всём, на что я решусь.

Он не должен говорить мне об этом вслух.

— Спасибо, — бормочу я. — Это так много для меня значит.

— Так что происходит? — спрашивает он.

Я не знаю, с чего начать.

— Не хочешь на какое-то время покинуть кампус?

— Конечно, — отвечает он, я замечаю искорку любопытства в зелёных глазах. — У меня нет занятий до одиннадцати.

Я разворачиваюсь, чтобы вернуться к «Робл».

— Догоняй, — бросаю через плечо.

Он ускоряет шаг, чтобы идти рядом.

— Давай возьмём машину.

Двадцатью минутами спустя, мы уже едем в районе Маунтейн-Вью, моего прежнего места жительства.

— Улица Милосердия, — читает Кристиан, когда мы проезжаем пригород в поисках моего любимого кафе, где можно поесть пончики с кленовым сиропом, которые настолько хороши, что хочется кричать от восторга. — Церковная улица, улица Надежды. Думаю, здесь какая-то тематика.

— Кристиан, это же просто названия. Я думаю, кто-то просто посмеялся, поместив здание муниципалитета на Кастро³ между Церковной и Милосердия. Вот и всё. — Я посмотрелась в зеркальце и выяснила, что не готова посмотреть в его переливчато-золотистые глаза, неотрывно и пристально глядящие на меня.

Я отвожу взгляд.

Не знаю, что он ждёт от меня теперь, когда я официально одна. Я не знаю, что я жду от себя. Я не знаю, что мне делать.

— Я ничего не жду, Клара, — произносит он, не глядя на меня. — Если ты хочешь встречаться со мной, замечательно. Если захочешь какого-то перерыва, то я тоже согласен.

На душе у меня становится легче. Мы сможем разобраться с этим «мы принадлежим друг другу» не торопясь, выяснить, что это на самом деле означает. Нам не надо спешить. Мы можем быть друзьями.

— Спасибо, — говорю я. — И имей в виду, я бы не стала просить тебя погулять со мной, если бы я не захотела прогуляться с тобой. «Ты мой лучший друг» хочу сказать я, но почему-то этого не делаю.

Он улыбается.

— Отвези меня к своему дому. Хочу посмотреть, где ты жила.

Неловкие слова официально закончились. Покорно еду прямиком к моему старому дому. Но это не мой дом. Теперь уже не мой. Это уже чей-то чужой дом, и от этой мысли мне становится грустно: кто-то другой спит в моей комнате, кто-то другой стоит у окна кухни, где раньше любила стоять мама, наблюдая, как колибри порхают с цветка на цветок на заднем дворе. Но это жизнь, убеждаю я себя. Это означает стать взрослым. Оставить за собой прежнюю жизнь. Двигаться вперёд.

Над рядами домов уже встаёт солнце, когда мы добрались до моей улицы. Водяные фонтанчики для поливки газона сплетают воздушные сети из белого тумана. Я опускаю боковое стекло и держу руль правой рукой, а через пальцы левой пропускаю поток прохладного утреннего воздуха. Он так чудесно пахнет мокрым цементом и свежескошенной травой, от домов доносятся вкусные запахи жарящегося бекона и блинчиков, аромат садовых роз и цветов магнолии, запахи моей прежней жизни. Было как-то нереально ехать по знакомым улицам с деревьями по сторонам, видя всё те же машины, припаркованные у дороги, тех же людей, направляющихся на работу, тех же детей, идущих в школу, только немного подросших с последнего раза, когда я их видела. Кажется, что время здесь замерло, и ни этих двух последних лет, и ни всего того сумасшествия, произошедшего в Вайоминге, никогда не было.

Я паркую машину на улице напротив моего прежнего дома.

— Красивый, — говорит Кристиан, внимательно рассматривая в открытое окно, зелёный с голубыми ставнями большой двухэтажный дом, который был мне родным первые шестнадцать лет жизни. Белый палисадник и всё такое.

— Да, моя мама придерживалась традиций.

Дом тоже выглядел по-прежнему. Я не могу оторвать взгляда от баскетбольного кольца, закреплённого над гаражом. Я почти слышу, как тренируется Джеффри, ритмичные удары мяча о цемент, слышу, как он бежит, резко вдыхает во время прыжка и кладёт мяч точно в корзину, звук удара о щит, свист сетки, слышу, как Джеффри шипяще выдыхает «мило» сквозь зубы. Сколько же раз я делала своё домашнее задание, сопровождаемая всеми этими звуками на заднем дворе?

— Чёрт, да повернись же, — произносит Кристиан.

Я поворачиваюсь к нему.

— Ему шестнадцать, Кристиан. У него должен быть дом. У него должен быть кто-то, заботящийся о нём.

— Джеффри сильный. Он сам со всем справится. Ты действительно хочешь, чтобы он вернулся домой, заперся там и так далее?

— Нет, — признаю я. — Я просто беспокоюсь.

— Ты хорошая сестра, — замечает он.

Я невесело усмехаюсь.

— От меня ему достаются одни неприятности.

— Ты любишь его. И помогла бы ему, если бы знала, через что ему предстояло бы пройти.

Я не встречаюсь с ним взглядом.

— Откуда тебе знать? Может, я рассорилась бы с ним и одержимо продолжала заниматься своими делами. У меня это хорошо получается.

Кристиан задерживает дыхание, затем твёрдо говорит.

— Ты не виновата, Клара.

Я так хочу ему верить.

Между нами снова молчание, на этот раз тяжёлое.

Я должна рассказать ему о видении. Я не должна больше тянуть. Я даже не понимаю, почему ему не рассказываю.

— Так расскажи, — говорит он, опираясь локтями на край окна.

Так что я отбарабаниваю ему все подробности, которые помню, заканчивая своим открытием, что это он там со мной, он, в тёмной комнате. Как он кричит на меня, чтобы я пригнулась.