Колыбель чудовищ (СИ) - Сэнь Соня (читать книги полностью TXT) 📗

 Сквозь плотный и отчетливый слой воспоминаний Игната тонкой, едва уловимой нотой пробивался отголосок других образов, размытых и обрывистых, принадлежавших его создателю. Самир видел древние храмы индейцев в гуще знойных джунглей, обагренные кровью алтари и юные лица жертв, принесенных в дар ему, Перворожденному; он видел римских воинов, посланных казнить его, перерезав ему вены в собственном бассейне, и видел, как внутренности их плавали в горячей воде: глупцы не ведали, что пришли убивать саму смерть. Сквозь дымку времени он видел ладьи викингов и египетские пирамиды, битвы и сражения, древние города и цивилизации; он видел многое: эпоха сменяла эпоху, и по мере развития человечества на смену торжеству и величию воспоминаний Перворожденного приходили горечь одиночества и тоска; он казался себе ребенком, заблудившемся в лесу вечности, из которого не было пути домой.

 Выдохнув, Самир резко отстранился от вриколакоса, открыл глаза - страшные, полностью черные, как у существа на картине Мии. Его шатало от бушующей в крови силы, чужой боли и ярости. Братья и сестры обступили его, ожидая объяснений.

 - Кто это был, Самир? - тихо спросила Мия.

 - Перворожденный. - глухо ответил он.

 Каин присвистнул; остальные пораженно молчали.

 - Перворожденный - в нашем городе? - наконец, недоверчиво спросил Александр.

 - Судя по всему. Причем как минимум месяц. Напал на парня, дал ему своей крови и бросил. Девчонку... тоже.

 Самир отошел от пленника, снова съежившегося на полу, устало потер виски пальцами.

 - Хочешь сказать, просто бросил, ничего не объяснив, не научив охотиться? - даже Лейла была изумлена.

 - Именно так.

 - Но... но...

 Они растерянно переглядывались, осмысливая его слова.

 - Обезумевший Перворожденный? - наконец, предположил Алекс.

 - Либо неосторожный, - добавил Аскольд.

 - Либо заскучавший, - фыркнул Каин.

 - Но так нельзя, - твердо сказала Мия. - Он нарушает Закон! Подвергает опасности всех нас. Ты его знаешь, Самир?

 - Нет. Лица его я не видел. Только часть воспоминаний... Кроме того, последнего из Перворожденных я встречал лет триста тому назад, в Лондоне... после этого они и стали уходить в тень. Я даже не знаю, жив ли мой отец, что уж говорить об остальных... Они давно не говорят с нами, своими детьми.

 - И вот, пожалуйста, объявился тут один выживший из ума старикашка, - проворчал Каин.

 - Имей почтение, брат! - одернула его гневно Мия.

 - Почтение? К кому? К этим ходячим развалинам, грезящим наяву? Мир давно принадлежит нам и нашим детям!

 - Каин, ты, по-моему, слишком задержался в городе, - ровным голосом заметил Самир. - Возможно, ты бы хотел переехать в какое-нибудь другое место, не столь оживленное?

 - И Лейлу прихвати, будь добр, - вставил Аскольд.

 - Намек понял, - хмуро ответил Каин, - затыкаюсь и откланиваюсь. Как обмозгуете тут все, сообщите. Я наверху. Рад служить старшим членам Семьи, - добавил он с насмешкой, и, склонив голову перед Самиром, вышел - а человеку бы показалось, что просто исчез.

 Поднявшись наверх, Каин пересек просторную гостиную и вышел в сад, раскинувшийся за домом. Александр любил цветы - летом его жилище напоминало один из розово-сиреневых домиков с картин Кинкейда, который ну никак не мог принадлежать сосущему кровь существу. Губы Каины скривила презрительная усмешка. Почему он до сих пор не покинул город, почему живет с ними, мирится с их недостатками, терпит их общество? Почему все они - такие разные, едва выносящие друг друга - поселились вместе, в одном городе, образовав местную Семью? Возможно, причина в том, что их осталось так мало; родители давно оставили их, вриколакосы не могли развеять их извечной тоски; возможно, только Истинные братья и сестры по-настоящему и понимали одиночество друг друга. Самир старался быть справедливым и мудрым лидером, но на деле его давно уже ничего не волновало: его охватила апатия, свойственная существам, живущим на свете слишком долго. Александр любил одну лишь Мию, а та - лишь свою скорбь; Александра тянуло к людям, но они не могли дать ему семьи; Лейлу, самую молодую, а по меркам Истинных - совсем юную, мир еще забавлял; она наслаждалась своей силой, красотой, богатством, плотскими утехами и прочими благами земной жизни и втайне презирала братьев и сестру. Кроме, пожалуй, Каина. Однако и она была вынуждена жить в Семье: родители уже лишили ее своей опеки, а сил и ума выживать в одиночестве ей пока не хватало.

 Начинало светать. Каин зевнул, рассеянно думая о том, как его братья поступят с пленником. Все, что нужно, они узнали - а оставлять в живых дикого, совершенно неуправляемого вриколакоса было бы безумием. Лишь создатель мог его контролировать. Да и то - уже поздно. Игнат стал убийцей. Скорее всего, сейчас Алекс разжигает огонь в топке для бедолаги. Что ж, чего не излечивают лекарства, излечивает железо, а чего не излечивает железо - излечивает огонь [1].

 Каин ступил на выложенную плитами дорожку, убегавшую вглубь сада, но замер, услышав испуганное биение человеческого сердца в каком-то метре от себя. Вот так так... Пожалуй, пора научить Александра запирать пленников на замок. Хмыкнув, он запустил руку в разросшийся куст сирени и без малейших усилий выволок оттуда девушку.

 - Далеко собралась? - осведомился он у Яны.

 Голову ее украшала плотная бинтовая повязка, а одета она была почему-то в футболку Александра, которая доходила ей до колен. Ах да, девчонка же свалилась в озеро... Должно быть, Александр ее и переодел, когда осматривал и перевязывал рану.

 - К твоему сведению, сад окружен забором, - добавил Каин насмешливо.

 - Да... я видела, - охрипшим от страха голосом пробормотала она. - Отпусти руку, пожалуйста.

 Он разжал пальцы, освобождая ее запястье - на нежной светлой коже расплывались багровые отпечатки пальцев. Теперь, пожалуй, и синяки останутся. Девчонка отступила, нервно растирая руку и не спуская с него огромных серых глаз. Чтобы смотреть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову. Точно так же когда-то смотрела на него Арабелла...

 - Давно ты проснулась?

 - Н-нет...минут пять назад. В доме было пусто, я спустилась, выглянула в окно... у двери стояли вооруженные люди...

 "Ну, не совсем люди", - мысленно хмыкнул Каин.

 - И ты решила удрать через сад? Другая на твоем месте, скорее всего, и не пыталась бы бежать. Забилась бы в уголок и тряслась от страха в ожидании судьбы.

 - Я же знаю, кто вы, - сглотнув, сказала она. - И знаю, что меня здесь ждет...

 - Кто же мы, по-твоему?

 - Вампиры, - твердо ответила она.

 Ей было страшно, очень страшно, но больше страха в ней было желание жить и сопротивляться смерти до последнего - и эта ее решимость на мгновение ошеломила Каина. Она стояла перед ним босая, голодная, слабая и перепуганная, с перевязанной головой, но взгляд ее судорожно шарил по саду в поисках того, чем бы она могла ударить его, вздумай он на нее напасть.

 - Вампиры, - задумчиво повторил он. - Так люди называют тех, кто пьет кровь, спит в гробах, боится солнечного света, крестов и чеснока. Тех, у кого есть клыки, кто встает из могил, живет вечно и умеет оборачиваться летучей мышью. Что ж, я этого всего не боюсь и не умею. Но я пью кровь. И я бессмертен. Полагаю, меня можно назвать вампиром. Как, впрочем, и существо, напавшее на тебя в парке. Существо, которое убил я.

 - Почему ты меня спас?

 Вопрос озадачил Каина.

 - У тебя, что же, нет других вопросов?

 - Есть. Я не понимаю, почему на меня напали, кто ты такой, кто такой Алекс, почему я все еще жива...

 - Но больше всего тебя сейчас интересует, как отсюда сбежать, не так ли? - усмехнулся он. - Учитывая, что мои братья и сестры сейчас все тут, в доме, и все они, как ты заметила, вампиры - хоть мы и называем себя иначе - и то, что ты знаешь слишком много, чтобы просто тебя отпустить.