Бесконечный поцелуй тьмы - Фрост Джанин (полная версия книги TXT) 📗
Голос Киры повысился в волнении и пульс снова ускорился. Менчерес ничего не сказал, зная, что она пыталась согласовать факты вслух. Это всегда пугало людей, когда они понимали, что их вера в превосходство своей расы ложна. Когда они понимали, насколько уязвимыми перед другими видами, разделяющими с ними темноту.
— Кроме того, — сказала она, наконец, сопровождая слова неровным вздохом. — Независимо от того, скольким людям я расскажу, кто поверит мне? Я никогда не верила своим клиентам, пытающимся рассказать о странных, невозможных вещах, и я слышала достаточно тех историй, будучи частным следователем…
Глаза Киры расширились, когда она остановилась на полуслове. Менчерес не мог слышать ее мысли, но ему было ясно, что она поняла, что некоторые из историй, которые она быстренько отвергала, могли быть правдой. Затем она оглядела вокруг темный двор, как будто новым взглядом и задержала дыхание.
Менчерес посмотрел с жалостью, зная, что это был тот момент, когда Кира осознала, что все это было реально. Небольшая часть ее, которая все еще надеялась найти этому другое объяснение, наконец, сдалась. Он наблюдал эту психическую капитуляцию в людях и раньше, слишком много раз, чтобы считать, и хотя Кира верила, что может вернуться к нормальной жизни с этой информацией, Менчерес знал, что она не сможет.
— Ты не хочешь этой осведомленности, — сказал он, его голос был тихим, но твердым. — Это разрушит твою жизнь. Ты увидишь каждую тень иначе, и каждый странный звук заставит заинтересоваться — человек это или монстр? Людям, не являющимся частью линии вампиров или упырей, не очень полезна эта информация. Время доказывало это неоднократно.
Что он не сказал Кире, так это то, что время также доказало, что такие люди обычно оказывались мертвы. В конце концов, эти смертные пытались заставить кого-то поверить в сверхъестественный мир, распространяя сказки о нежити, что представляло собой угрозу для обоих видов. Вампиры и упыри заявили права на определенное количество человек, как их собственность, но те люди, которые были специально выбраны, потом покидали свой собственный мир. Они жили со своими неживыми покровителями в полной осведомленности того, что если они выболтают секрет о разновидностях главного общества, они будут устранены.
Такая подробность не успокоила бы Киру, поэтому Менчерес держал это при себе. Он действительно не хотел, чтобы она опять вылезала из каких-либо окон в будущем.
— Вы отпустите меня целой и невредимой? — спросила она, наконец, приняв решение.
— Скоро я сотру эти воспоминания из твоего разума, — пообещал Менчерес.
Она оценивающе посмотрела на него.
— Мне нужно позвонить своему начальнику, чтобы сообщить какой-нибудь предлог для прогулов. Я не могу позволить, чтобы меня уволили.
— Я прослежу, чтобы о твоей занятости позаботились.
Менчерес не собирался позволить ей позвонить своему начальнику даже под его бдительным оком. Кира работала на частного детектива, линию могли проследить, или она могла использовать кодовые слова, указывающие на опасность, чего Менчерес не мог допустить. Он бы хотел надеяться, что Кира не будет делать такие вещи в свете своей новой капитуляцией, но он был слишком измучен, чтобы верить ей.
— Мне нужно позвонить моей сестре. — Ее голос сделался твердым в этот раз, каким не был, когда Кира говорила о своей работе. — Она плохо себя чувствует. Я не хочу, что бы она беспокоилась из-за моего исчезновения.
Менчерес наклонил голову.
— Я устрою так, чтобы ты поговорила с ней завтра.
Кира вздохнула и медленно выдохнула.
— Хорошо. Как долго ждать до того, как ты сможешь стереть мои воспоминания?
Он мысленно подсчитал, сколько дал крови Кире. Было всего несколько глотков, но его кровь очень мощная.
— Минимум несколько дней, неделя.
Она поморщилась, но ничего не ответила. Опять же, Менчерес был поражен ее мужеством. Кира пыталась сбежать, и неоднократно спорила с ним, требуя, чтобы он отпустил ее, но она не прибегала к мольбам или истерике. Каким человеком была она, чтобы быть такой сильной перед лицом таких тяжелых обстоятельств?
Если бы у него все еще были его видения, он мог бы заглянуть в будущее и увидеть, что за человек Кира. Ничего не показывает характер больше, чем наблюдение результатов важных жизненных решений. Но Менчерес не мог больше видеть будущее. К нему незамедлительно вернулась его вспышка гнева. Бранить богов за то, что они дали — а потом забрали — бесполезно.
— Хорошо, — снова сказала Кира, возвращая к себе его внимание. — Я не могу поверить, что проведу неделю с вампирами, но… хорошо.
Менчерес спрятал улыбку. Его настроение улучшилось, когда он увидел, что Кира кивнула. Она была не единственным человеком, удивленным этим поворотом событий. Часть его также не могла поверить, что он просто взял на себя обязательство быть прикованным к дому с тем же человеком, который разрушил его планы сегодня утром.
— Теперь ты готова идти? — спросил Менчерес, предлагая ей руку.
Рот Киры скривился, когда она после колебания взяла ее.
— Я думаю, да. Скажи мне, вампир, как тебя зовут?
Что, еще одна вещь, которую надо стереть из ее головы?
— Менчерес.
— Звучит как испанское имя, — пробормотала она, старательно разглядывая его в темноте.
— Египетское, — еще одну деталь ему придется стереть позднее. Что такого в Кире, что делало его таким необычно разговорчивым?
— Оо, — она впервые естественно улыбнулась ему. — И так, Менчерес, египетский вампир, ты на самом деле стар, или ты так молод, как выглядишь?
Он искосо взглянул на нее, начиная уже идти к дому, и почувствовал странный укол, размышляя над их разницей в возрасте.
— Я старше, чем грязь, — ответил он сухо.
— Вампир с чувством юмора. Я и не подозревала, что такое существует, — также сухо пошутила она.
Менчерес не ответил. Он рассказал ей о вещах, которые не было причины рассказывать, а теперь он шутил о своем возрасте. Как странно. Он думал, что срок годности его чувства юмора давно истек.
— Я смею предположить, что в комнате, куда мы вернемся, есть кое-что, чем я смогу заняться в течение следующих нескольких часов, — со вздохом отметила Кира, не дождавшись от него ответа.
— В этом нет необходимости, ты… останешься в другой комнате.
Менчерес почти споткнулся, когда чуть не слетело с его губ: «Ты останешься в моей комнате». Что подвигло его даже подумать о такой вещи? Он не обнаружил свое чувство юмора — он потерял свой разум.
Старая нежить. Было не очень много вампиров, старше его. Может эта потеря разума была, в конце концов, естественным явлением.
Глава 4
Кира проснулась с колотящимся сердцем, ее руки нацелились на нападающего, которого не было. В течение нескольких секунд паники она не могла объединить реальность с образом той вещи, вскрывающей ей живот. Затем она упала обратно на подушки, тяжело дыша. Это просто кошмар, только кошмар.
И ничего больше. Кира заставила свое дыхание замедлиться, отсчитывая в обратном порядке от тридцати. К тому времени, как она достигла одного, ее сердце прекратило гонку, и она перестала задыхаться. Другой отсчет назад позаботился о дрожи в ее руках. После третьего отсчета, Кира смогла встать с кровати без постоянных образов лица упыря, атакующих ее разум. Он мертв, он больше не может причинить тебе вред, твердо напоминала она себе.
Кроме того, хотя обстоятельства и были другими, это был не первый раз, когда кто-то нападал на нее, но она выжила. Эти ужасные воспоминания могут снова появиться в ее снах, но она не позволит заполучить призракам — либо кому-то из них — власть над ней, как только она проснется.
И в ближайшее время, ее воспоминание о недавнем нападении будет стерто странно обходительным, смертельно мощным вампиром по имени Менчерес. Из всех нападений, с которыми она столкнулась по пути в свою квартиру, кто бы поверил, что она была с одним из существ, которые не должны были существовать? Никто, вот кто, — мысли Киры были мрачными. Черт, она видела это, была свидетелем того, как ее живот чудесным образом был излечен, и до сих пор она не могла поверить, что все это было реально.
