Порочная луна (ЛП) - Праймер Си Джей (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Если им от этого легче, то кто я такой, чтобы говорить «нет»? — папа рассуждает, пожимая плечами. — Люди выражают свое горе по-разному, сынок.
Я утвердительно хмыкаю, потягивая пиво и пытаясь избавиться от этого странного, раздражающего чувства, которое не покидает меня с тех пор, как я спустился вниз.
— Что бы ты ни запланировал для девушки, я хочу обратить на это внимание, — бормочу я, лениво проводя кончиками пальцев по контуру ключей в моем кармане.
Брови отца удивленно взлетают вверх, когда он отрывает взгляд от экрана телефона, наконец откладывая его в сторону, чтобы уделить мне все свое внимание.
— Обычно ты не общаешься с пленными, — заявляет он, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени.
— Нет, но это было до того, как они убили моего лучшего друга, — холодно отвечаю я.
Он понимающе кивает.
— Тогда берись. Она вся твоя, — он смотрит мне в глаза, наклоняя голову. — Ради Бена.
— Ради Бена, — соглашаюсь я.
Черт, просто произнесение его имени вслух открывает что-то внутри меня.
Нам с Беном обоим было по двадцать, когда он присоединился к Гильдии, и мы с самого начала поладили. Последние шесть лет мы вместе сражались на поле боя, снимали вместе комнаты на конспиративных квартирах и тусовались вместе всякий раз, когда у нас был простой. Я единственный ребенок в семье, но Бен — самый близкий мне человек, который когда-либо был братом.
Ну, он был. Теперь он всего лишь пища для червей — если, конечно, они вообще потрудились похоронить его тело. Меня бы не удивило, если бы эти уроды съели его или что-то в этом роде. Меня больше ничто не удивляет, когда речь заходит об оборотнях.
— Итак, в чем именно заключается наш план? — спрашиваю я, ковыряя ногтем этикетку на своей пивной бутылке.
— Я все еще работаю над этим, — неопределенно отвечает папа. — Пока просто извлекай информацию, но не давай ей свободно дышать. Я сообщу другим ребятам, что ты будешь ее куратором и что они будут обращаться к тебе, если захотят помочь.
Я мычу в знак признательности, допиваю остатки пива и поднимаюсь с дивана, чтобы избавиться от бутылки.
— Мы собираемся повысить Мэтти? — спрашиваю я через плечо, направляясь на кухню.
У моего отца из горла вырывается насмешливый звук.
— О, конечно, это хорошо сочеталось по отношению к другим. Малыш еще и года не пробыл с нами, не говоря уже о том факте, что он все еще подросток.
— И что? — я бросаю вызов, выдвигая ящик для скрытого мусорного ведра под кухонным островом и со звоном опуская бутылку. — За один год он уже показал себя лучше, чем другие за пять, — говорю я, пинком закрывая ящик. — И не забывай, я регулярно руководил командой на миссиях, когда был подростком.
— Ты другой, — замечает папа, вытягивая шею, чтобы взглянуть на меня поверх спинки дивана. — Ты мой сын.
Его губы изгибаются в гордой улыбке, и я выдавливаю одну из своих в ответ.
— Кумовство во всей красе.
Папа посмеивается про себя, снова берет телефон и возвращается к тому, чем занимался раньше, пока я наливаю себе еще пива из холодильника.
Сейчас где-то пять часов, верно?
Вместо того, чтобы настаивать на повышении Мэтти по службе, которого он заслуживает, я решаю отложить этот разговор на другое время, вместо этого направляясь по коридору в свою комнату. Шторы постоянно опущены, поэтому, когда я вхожу, здесь как в темной пещере, что мне именно так и нравится. Мрачная атмосфера идеально отражает мое настроение.
Мой ноутбук лежит открытым на столе, в углу экрана светится уведомление. Я поднимаю его по пути к кровати, опускаюсь и вытягиваю ноги, прежде чем ввести свой пароль.
Уведомление касается движения на одной из наших камер, но я не знаю, на какой именно, пока не открою программу нашей системы наблюдения, введя другой пароль. Мой папа и я — единственные, у кого есть неограниченный доступ к видеопотокам. С помощью единой программы я могу получить доступ к любым камерам, которые у нас в настоящее время есть в режиме онлайн — к тем, что установлены в лесу для наблюдения, к тем, что установлены снаружи убежища, и к тем, что установлены в камерах внизу для наблюдения за заключенными.
Можно только догадаться, какая камера отключила уведомление.
Видеопотоки не сопровождаются звуком, но они позволяют нам лучше следить за происходящим. Я всегда разбирался в технологиях и много лет назад сам настроил систему. Мы используем одну и ту же систему безопасности для всех конспиративных квартир Гильдии, так что на данный момент перемещаться по ним так же просто, как ездить на велосипеде. Вот почему я не могу выдать это за случайный щелчок, когда я пропускаю мигающее уведомление для второй ячейки и вместо этого вызываю видеопоток для первой ячейки.
Изображение заполняет мой экран, показывая внутреннюю часть ячейки с камеры, расположенной в левом верхнем углу. Луна все еще крепко спит на полу возле решетки, прямо там, где я ее оставил.
Она так неподвижна, что на секунду я сомневаюсь, дышит ли она вообще. А потом, вместо того чтобы выключить видеопоток и заняться чем-нибудь продуктивным, я откидываюсь на спинку кровати, потягиваю пиво и продолжаю изучать девушку на экране.
Кажется неправильным, что она выглядит так. За этим обманчиво кукольным личиком скрывается кровожадный монстр; зверь, скрывающийся под этой гладкой загорелой кожей.
И все же, когда я наблюдаю за ней, сидящей в темноте и потягивающей свое пиво, то неприятное чувство, которое было у меня все утро, наконец-то проходит.
6
Когда я прихожу в себя в следующий раз, снова тихо. Устрашающе тихо.
Мне требуется секунда, чтобы прийти в себя, понимая, что я больше не лежу на полу у решетки, а на раскладушке. Должно быть, кто-то переместил меня, и от одной мысли о том, что со мной обращались грубо, пока я была в отключке, у меня по коже бегут мурашки. Вздрогнув, я сажусь, опускаю глаза, чтобы убедиться, что моя одежда все еще на мне, и тихо вздыхаю с облегчением, когда обнаруживаю, что это так.
Маленькие чудеса.
На улице уже стемнело, лунный свет из окна едва освещает внутреннюю часть камеры. Когда мои глаза постепенно привыкают, я опускаю взгляд, чтобы оглядеть тесный интерьер, и замечаю на полу рядом с моей кроватью маленький пластиковый поднос, которого определенно раньше там не было. На нем немного еды — только бумажный стаканчик с водой и салфетка с горкой крекеров, — но я умираю с голоду. Если мои расчеты верны, я ничего не ела и не пила больше дня, и при одном виде еды и воды мой желудок протестующе сжимается.
Однако я не идиотка. Прямо сейчас меня буквально держат в плену, поэтому мне нужно остерегаться всего, что мне предлагают. Спустив ноги с края кровати, я наклоняюсь, чтобы поднять чашку с водой, подношу ее к носу и принюхиваюсь. В ней нет неприятного запаха, поэтому я отваживаюсь сделать осторожный глоток, едва облизывая губы, пока пытаюсь решить, странный у воды вкус или нет.
Не могу сказать, так ли это. Однако сейчас я не в лучшей физической форме, так что, возможно, мой разум просто играет со мной злую шутку. Ставя чашку обратно на поднос, я беру крекер и осторожно откусываю от уголка. Потом я жду минуту, уставившись на поднос и играя сама с собой.
Вода и крекер вкусные.
Если у меня будет хоть какая-то надежда сбежать из этой камеры, мне понадобятся мои силы.
К черту это.
Тот, кто похитил меня, не стал бы утруждать себя тем, чтобы просто отравить меня сейчас. С этой мыслью я отбрасываю осторожность на ветер, поглощая крекеры так быстро, как только могу, и делая жадные глотки из стакана с водой. Этого недостаточно, чтобы успокоить мое пересохшее горло, и я продолжаю кашлять, потому что крекеры застревают на пути вниз, но, по крайней мере, это хоть что-то.
