Пойманная Менасом (ЛП) - Лопез Лолита (читать книги полные TXT) 📗
Вот оно. Подо всей своей бравадой Ная была напугана. Она боялась.
«Меня», — понимание сразило Менаса. Осознав ошибочность своих действий, он поспешил успокоить ее.
— Ная, я же обещал никогда не причинять тебе боль. Я не шутил. Никогда моя рука или одна из этих вещей… — он указал на стену, — …не тронет тебя без твоего согласия.
— Ну, можешь даже не надеяться! Ты никогда не получишь моего согласия на избиение и жестокое обращение.
— Избиение? Жестокое обращение? — Менас пошатнулся от шока, вызванного ее резкими словами. — Ная, семейная дисциплина и немного грубой любви между мужем и женой — не жестокое обращение. Пока есть согласие, — добавил он. — Это сексуально. Возбуждающе. Интимно и любяще.
— Сексуально? Интимно? Любяще? — Ная широко распахнула глаза и затрясла головой. — Уж прости, но твоя камера пыток не вызывает любви или возбуждения.
— Потому что я все испортил, — признался Менас и осторожно шагнул вперед. — Я не должен был следовать обычаям в скреплении брака. Мне стоило поступить иначе, — он шумно выдохнул и запустил пятерню в волосы. — Мы можем просто…мы можем взять тайм-аут?
Выражение глаз Наи смягчилось, и поднятые кулаки, готовые к атаке, медленно опустились.
— Хорошо.
— Спасибо.
— Какого черта ты носишь с собой носок?— она указала на его руку.
— Я пришел к тебе предложить перемирие, — застенчиво улыбнулся Менас и взглянул на белый носок. — У меня в квартире из белых вещей был только он.
— Перемирие? — на ее красивом лице отразилось изумление. — Почему?
— Потому что не так все должно быть, Ная. Я не хочу воевать с тобой. Это последнее, что мне нужно.
— Тогда чего ты хочешь от меня, Менас? — она тяжело сглотнула.
— Я хочу… — он помедлил, подбирая слова, — …я хочу жену и семью. Хочу, чтобы ты, Ная, встречала меня, когда я вечером прихожу с работы. Последние двадцать четыре года своей жизни я обучался, сражался, снова обучался и пытался не погибнуть. Я заработал право на некоторый комфорт и немного счастья. Вот чего я хочу, и хочу с тобой. Позволь мне сделать тебя счастливой.
Ная придвинулась к нему, и ее некогда подозрительный взгляд потеплел. Теперь она смотрела на Менаса с печалью в темных глазах.
— Менас, так счастья не добьешься. Люди в отношениях должны быть счастливы сами по себе, прежде чем станут счастливы вместе, — она замялась. — Менас, ты счастлив?
— Да, — честно ответил он.
— Но?
— Но я одинок, — признался Менас, открыв ей свою тайну. — Ты была счастлива в Конноре?
— По большей части, — подтвердила Ная.
— Но?
— Но жизнь на Каликсе тяжелая, — ответила она.
— Ная, я могу обеспечить тебе благополучную и легкую жизнь, — ухватился за соломинку Менас. — Тебе никогда не придется голодать. Тебе никогда не будет холодно. У тебя появится доступ к медицине и технологиям. Ты никогда не будешь одинока. Я позабочусь о тебе.
— Почему?
— Потому что иметь жену бесценно. Одна из причин, вдохновлявших меня бороться все эти годы. Владеть тобой — мое вознаграждение.
— Я не хочу быть твоей собственностью, — напряженно и раздраженно ответила Ная, и Менас понял ее расстройство терминологией.
— Ная, законы есть законы. Я владею тобой, но ты не становишься моей собственностью. Они лишь говорят, что я за тебя в ответе. Я никогда не буду относиться к тебе иначе.
— Да, разумеется.
— Не буду, — настоял Менас.
— Менас, ты мной владеешь. Мы не равны.
— На бумаге, — возразил он. — В реальной жизни все иначе. Не думай о себе, как о моей собственности. Скорее, как о моем партнере.
— О твоем партнере? — в неверии повторила Ная. — Ты сейчас сказал, что владеть мной бесценно. Как мы можем быть партнерами, если ты — мой владелец?
— Я хочу быть твоим господином, когда мы находимся здесь или в моей, вернее, нашей спальне. В остальное время мы будем равны.
— Я не понимаю тебя, Менас, — покачала головой Ная, потерев щеку. — Твои слова кажутся мне бессмыслицей.
— Потому что мы произошли из двух совершенно разных миров, — окинув взглядом игровую комнату, Менас искал способ объяснить. Заметив, что Ная потерла плечи, он расстегнул форменную рубашку и скинул с плеч. — Вот. Возьми. Тебе холодно.
Еще мгновение Ная недоверчиво смотрела на рубашку, прежде чем все-таки приняла ее.
— Не думай, что получил какие-то преимущества.
— Уж поверь мне, Ная, — тихо рассмеялся Менас, — я начинаю осознавать, сколько сил мне придется приложить, чтобы завоевать твое доверие.
— Желаю удачи, — сварливо пробурчала она, одеваясь. — Придаток у тебя между ног автоматически занес тебя в список говнюков.
— Могли бы мы говорить немного культурней? — скривился он.
— У тебя какие-то проблемы с ругательствами?
— Да.
— Но ведь ты солдат. Вроде как бесчувственная машина для убийства. Ты выследил меня, словно кролика, и притащил на свое судно в качестве трофея. Теперь я должна поверить, что холодному человеку, способному провернуть такое, не нравится слышать слово «говно»?
От ее описания Менас скрипнул зубами.
— Я не бездушная машина для убийства. Каждая отнятая мною жизнь до сих пор на моей совести, — он ткнул себя пальцем в грудь. — Я каждый день несу на своих плечах ужас войны. Это не какая-то игра для меня, Ная.
— Извини, — она закончила застегивать рубашку, и от смущения у нее раскраснелись щеки. — Я не должна была это говорить.
— Ничего страшного. Забудь, — со вздохом отмахнулся Менас. — Я уверен, что ты большую часть жизни слушала ужасные домыслы о моем народе.
— И до сих пор большинство из них оказывались правдой, — кивнула Ная.
Проследив за ее взглядом, он осмотрел стену с орудиями.
— Это не камера пыток, а игровая комната, — пояснил Менас, вспомнив раннее заявление Наи.
— Игровая? — рассмеялась она. — Похоже, в наших культурах эти слова имеют разное значение. В игровой комнате дети хранят свои игрушки.
— Ну, это игровая комната для взрослых. И здесь хранятся наши игрушки.
— Твои игрушки, возможно, — горячо возразила Ная и, указав на стену, добавила: — Я на горьком опыте узнала, как больно получать ими по голой заднице. Менас, уверяю тебя, в этом нет ничего игривого.
Он посмотрел на гибкую тонкую розгу.
— Тебя били розгами?
— Да.
— Любовник?
— Директор и учитель, — фыркнула Ная и указала на длинный кожаный ремень. — А моя мать очень любила ремни.
Менас был ошеломлен тем, что ее били родные и учителя.
— Ваши учителя вас избивают?
— Вообще-то да, — она посмотрела на него, как на глупейшего человека в мире. — Менас, это называется телесными наказаниями. Знаешь, именно то, что ты хочешь сделать со мной.
— Нет, — быстро ответил он. — Я не хочу бить тебя в качестве наказания. Развлечения двух взрослых людей в спальне не сопоставимы с избиением взрослым ни в чем не повинного ребенка.
— Справедливости ради хочу заметить, что я не всегда была неповинна.
— Неважно, — раздраженно проворчал Менас. — У моего народа не принято бить детей.
— Но ведь вас отправляют в военную академию в пять лет, да? Неужели, по-твоему, я поверю, что тебя в академии никто ни разу не наказывал?
— Никогда, — покачал головой он. — Ни разу.
— Похоже, тебе повезло больше, чем мне.
Менас уже и сам понял. Упрямство Наи обрело для него смысл.
— За что учителя тебя били?
— Иногда за драки, — пожала она плечами. — Но по большей части за нарушение дресс-кода. Моя мать… — ее голос стих. — У меня не всегда была чистая школьная форма. Неопрятность под строжайшим запретом. В конце концов, я научилась стирать сама. А после смерти папы часто прогуливала уроки или опаздывала. В конечном итоге я решила, что проще уйти из школы, чем постоянно ходить с синим задом.
Менас позволил себе вообразить ее детство и прочувствовать его. Общие черты с несчастной юностью Хэлли были более чем очевидны. Наконец Менас понял, почему Вишес пошел со своей женой особым путем и чрезмерно ее опекал.
