Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги .TXT) 📗
- Совсем нет… - запротестовала я. – Просто…
- Просто вы должны решить для себя – любите ли вы моего сына, - перебила меня леди Икения. – По-настоящему. А не по воле судьбы или вопреки ей. Если любите – то смело идите завтра в церковь, и я поддержу вас, и всеми силами постараюсь оградить от козней Вирджиля. Но если любви нет… тогда лучше откажитесь сейчас. Потому что потом вы можете остаться только с любовью Аселина. И если для вас она ничего не значит, вы посчитаете, что остались ни с чем.
Я вернулась к себе в комнату, чувствуя себя так, словно меня обманули, предали, а потом ещё и пристыдили за это. На душе было удивительно гадко, и с Аселином мы так и не поговорили.
3. Дедушка Джиль атакует
Утром я проснулась с головной болью. Горничная принесла чашку мятного чая, и от этого аромата стало немного легче. Я умылась, надела батистовую сорочку и нижнюю юбку, отороченную кружевной лентой шириной в две ладони. Платье, которое я собиралась надеть в церковь, уже достали из шкафа и разложили на постели. Очень красивое платье светло-голубого, почти белого цвета, с большим кружевным воротником и манжетами. Разумеется, это был подарок Аселина. Сама я не смогла бы позволить себе такую роскошь.
- Давайте помогу вам одеться, леди, - предложила служанка, потому что я очень уж долго стояла перед кроватью, разглядывая свой праздничный наряд.
Я не ответила, и она повторила:
- Леди?..
- Оставьте меня, пожалуйста, минут на десять, - попросила я, возвращаясь в реальность. – Мне хочется побыть немного одной.
Она поклонилась и вышла, но взгляд был недоумённый. Конечно, не так должна выглядеть в день помолвки счастливая Золушка, отхватившая принца. Я и правда выглядела не очень – в зеркале отразилось бледное лицо в обрамлении темных волос. Мраморная маска, да и только.
Я ожесточённо потёрла щеки, но румянец не вернулся.
И что прикажете делать? Как поступить? Прямо перед помолвкой сказать Аселину: прости, вчера всё было хорошо, но приезд твоего дяди многое изменил?
Колдун от радости прыгать будет, что расстроил свадьбу так быстро. А ведь когда он предлагал мне деньги, чтобы бросить Аселина, я горела от гнева, мне казалось немыслимым, что я сама откажусь от свадьбы. Что же изменилось, если сегодня я начала сомневаться?
Аселин повёл себя не так, как следовало.
И как же следовало?
Я села в кресло, сжав виски пальцами.
И как же ему следовало вести себя, дорогая Эмили? Что может сделать человек против колдуна высшего уровня? Только крикнуть, что любимая девушка уже принадлежит ему. Может, мне и правда не надо было вмешиваться? Только как позволить, чтобы на глазах убивали человека?.. Но леди Икения не волновалась. «Пусть пострадает», - сказала она. Получается, она знала, что колдун не убьет её сына? Значит, такое бывало и раньше? Но чем подобные издевательства лучше убийства?
Я вздрогнула, когда дверь скрипнула, приоткрываясь.
- Подождите десять минут, - попросила я, решив, что это моя горничная, но в комнату проскользнул Аселин.
Он был ещё без камзола, в расстегнутой жилетке, с незавязанным шейным платком, висевшим на плече.
- Эмили! – Аселин бросился ко мне, я вскочила ему навстречу, и он обнял меня.
От него пахло мылом, и щеки были чисто выбриты. Когда рядом не было графа, Аселин снова показался мне идеалом красоты. Как я могла подумать, что у него недостаточно яркие глаза? Или недостаточно утончённые черты? Ладно, пусть не такие яркие и утонченные, но он – живой, настоящий, и вот он рядом, прижимает меня к груди.
- Прости, - шептал он, целуя мои глаза, щеки, губы, - Эмили, я вчера совсем спятил.
- Но я не одета... - зашептала я в ответ, захваченная его порывом.
- Подождет! Мама мне всё объяснила, я такой дурак! - Аселин говорил сбивчиво, целуя, запуская пальцы в мои волосы. - Когда стало известно про Корнелию, он пошумел, но смирился. Я посчитал, что сейчас будет так же… Поэтому и сказал…
- В любом случае, не надо было этого говорить…
- Прости, я подумал, он сам захотел на тебе жениться, - повинился Аселин.
Мне стало смешно, несмотря на головную боль и тревогу.
- Ас, - сказала я, высвобождаясь из его объятий, - я точно его не заинтересовала. Он предложил пятьсот тысяч, чтобы я оставила тебя в покое и ночью убралась из Саммюзиль-форда.
- И что сказала ты? – он взял меня за руку, целуя в ладонь.
- Отказалась.
- Эмили… - он снова обнял меня – порывисто, крепко.
- Подожди, Ас, - я опять высвободилась и села на кровать, уронив руки на колени. – Леди Икения сказала, что вы все зависите от графа Майсгрейва, и что земли возле Саммюзиль-форда вам не принадлежат.
- Да, формально мы их арендуем у графа, - подтвердил он, становясь передо мной на колено. – Но договор аренды может быть в любой момент расторгнут в одностороннем порядке.
- Графом, – уточнила я.
- Разве это важно? – удивился он, сжимая мою руку в ладонях. – Эмили, это ведь ничего не значит…
- Он чуть не задушил тебя вчера.
- Он просто пугает. Не убил ведь он Корнелию.
Аселин сказал это почти небрежно, дёрнув плечом, будто показывая, что всё это не заслуживает внимания.
- Ты говоришь так, будто это в мере вещей, - тихо ответила я. – Но так быть не должно, это неправильно.
- Увы, но приходиться терпеть, – на мгновение лицо Аселина посуровело. – Ему принадлежит всё, мы ничего не можем сделать.
- А если он в отместку лишит вас земель? Что будет тогда? – задала я главный вопрос.
- Головы-то он меня не лишит, надеюсь, - усмехнулся мой жених. – Мозги останутся. Буду и дальше работать в инспекции почтовых отделений, жить в Саммюзиль-форде - мне нравится этот городок, - тут он помедлил и закончил. – Возможно, останешься ты. Тебе ведь неважно, есть у меня деньги или нет. Верно, Эмили?
Что можно было ответить на это? Конечно же – да, верно.
Аселин поцеловал меня и заглянул в глаза.
- Это ведь значит «да» и в остальном? Ты не откажешься стать моей женой?
- Сегодня только помолвка, - напомнила я.
- Да, только помолвка. Но до свадьбы ты можешь ещё передумать, Эмили. Если так, я пойму.
Я покраснела, будто он пристыдил меня. Но я не совершила ничего предосудительного, и не собиралась.
- Мне страшно, Ас, - сказала я.
- Он ничего тебе не сделает! – принялся уверять меня Аселин.
Но тот факт, что оба мы избегали называть графа по имени, обходясь безликим «он» - говорил о многом.
- Я боюсь не графа, - эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела осознать их смысл.
Аселин посмотрел удивлённо, а я поспешила объяснить:
- Мне страшно, что ты изменишься. До вчерашнего дня я думала, что знаю о тебе всё. И вдруг – ничего не знаю.
- Тебе ведь не важно, какой у меня счёт в банке…
- Не в этом дело, - перебила я его. – Я о тебе, а не о твоих деньгах.
- Разве я так изменился? Я по-прежнему твой господин Майс. И я по-прежнему люблю тебя больше всех в этом мире. А ты? Ты любишь по-прежнему?
Ещё вчера я так легко говорила ему: люблю, любимый… Почему же сейчас мне не хотелось произносить эти слова?
Аселин понурился, и теперь я вполне заслуженно испытала угрызения совести.
- Я не обиделась на то, что ты сказал графу, - попробовала объяснить я свои сомнения прежде всего себе, - меня обидело, как ты потом накинулся на меня. Тебе не в чем меня упрекнуть, Ас. Скорее, это я должна упрекать тебя, что ты многое от меня скрыл. Ты мне не доверяешь?
- Что ты! Ничуть в тебе не сомневаюсь, Эмили!
- Тогда постараемся доверять друг другу, - торопливо сказала я, пока он не начал снова требовать признаний в любви. – Забудем, что было вчера, и… тебе надо привести себя в порядок, - я погладила его по щеке, - и мне тоже. Сейчас вернётся горничная, уходи. Если граф узнает, что ты бегаешь ко мне в комнату, он точно не похвалит ни тебя, ни меня.
- К черту его! Я люблю тебя, - Аселин расцеловал меня напоследок, - безумно люблю.
