Послесвечение (ЛП) - Монро Мария (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Но почему ты не умер?
— Мне повезло? Вряд ли бывают вирусы со стопроцентным летальным исходом. Во всяком случае, мне рассказывали, что у него девяноста пяти процентный уровень смертности, значит, я попал в пять процентов счастливчиков.
Напряжение немного отступило, но Нине все еще было страшно. По-настоящему страшно. Погибло множество людей. Вернее, почти все. Правду ли сказал ей Крид о слабости вируса? Был ли у ученых шанс исследовать болезнь?
На секунду Нина по привычке захотела поискать ответ в интернете, что, разумеется, было невозможно. Как долго у нее возникали бы подобные желания теперь, когда интернет канул в Лету или как минимум пропал на годы? Почему-то размышления о нем позабавили Нину и вызвали у нее смех.
Не сдержавшись, Нина расхохоталась и одновременно заплакала так сильно, что начала сотрясаться от рыданий. Она попыталась остановиться, но от накатившего понимания реальности у нее застыли мысли. Нина видела, как ее соседку хладнокровно убили. Потом те же самые парни пришли за ней. Она застрелила их. Пускай они были придурками, но все же людьми. Она убила людей.
— Нина, — резко одернул ее Крид, привлекая к себе внимание. Он сосредоточенно смотрел на нее и будто бы беспокоился.
Но невнятного сочувствия было мало, и по щекам Нины вновь потекли слезы, тело задрожало.
— Я убила человека, Крид, — наконец удалось ей выдавить сквозь рыдания. — Двоих. Я убила людей.
— Полагаю, «убийца» оказалось для тебя подходящим прозвищем.
— Катись к черту, — как он мог шутить? Глумиться над ее болью? — Если ты безжалостный ублюдок, это не означает, что все вокруг такие же, понял?
Нина встала, оттолкнувшись от стула так резко, что он с грохотом повалился на пол. Она бросилась в спальню и, захлопнув за собой дверь, упала на кровать. Нине не хотелось ничего, кроме как укрыться мягким пушистым бирюзовым одеялом в гостевой спальне — ее бывшей комнате — и притвориться, что мама с папой вот-вот вернутся домой. Словно они вышли перекусить, например, в «Красного лобстера», которого почему-то любил и неизменно выбирал отец. Ресторанчик возле парка на Тахо, где Нина с Логаном в детстве катались на санках. При мысли о том, что «Красного лобстера» больше нет — и никогда не будет — из глаз Нины снова хлынули слезы. Она оказалась в ужасном положении. В фатальном. Как и все остальные.
Дверь со скрипом открылась, и в спальню вошел Крид. Нина почувствовала его запах — тяжелый мужской аромат (гораздо менее мерзкий, чем можно было ожидать в сложившейся ситуации). По непонятным причинам близость Крида успокаивала. Он сел на кровать, немного подтолкнув Нину, и она с изумлением заметила в его глазах сострадание.
— Нина, — тихо сказал он и потянулся к ее плечу, но отдернул руку, будто обжегся. — Слушай. Я не думал, что ты никогда…в первый раз всегда тяжело.
— Неважно, — проворчала Нина, и ее слезы, наконец, иссякли.
— Мы были вынуждены пристрелить грабителей. Они искали тебя, Нина. И убили бы, но не сразу. Понимаешь, о чем я? Если бы они схватили тебя живой, сделали бы кое-что похуже убийства.
Она кивнула. Да, Нина знала. На самом деле знала. Просто не хотела об этом думать.
— Таков уж новый мир. Он другой. И тебе, Нина, скорее всего, снова придется убить. Нам обоим придется.
— И что? Станет легче? Это должно меня утешить?
— Честно говоря, да. Должно.
Нина посмотрела на Крида. Когда он склонился над ней, в тусклом освещении его лицо казалось еще мрачнее, зато глаза мерцали, полные напряжения, какого она никогда прежде не видела.
— Значит, ты был морским пехотинцем, — прерывисто выдохнула Нина. — Ты в курсе, что творится? Может, знаешь еще какую-нибудь секретную информацию, кроме как о вирусе? — она села, взволнованная возможностью что-нибудь выяснить.
— Последние полученные данные не предназначены для гражданских лиц, но теперь уже неважно. Похоже на терроризм. Штаты стали мишенью биологического оружия — вируса — выпущенного за несколько недель до солнечного мега-шторма. Никто не думал, что он на самом деле произойдет. Ведущие ученые все время предсказывали вспышки, но ни одной так и не случилось. Полагаю, какие-то придурки во всем разобрались. И идеально выбрали время.
— Тебя не призвали, когда все пошло под откос?
— Два года назад я ушел в почетную отставку, но меня по-прежнему иногда информируют. Я облажался в Ираке.
— Господи. Что случилось? — Нина широко распахнула глаза.
— Изида. Террорист-смертник, — кратко ответил Крид, пожав плечами.
— Черт возьми, — прошипела она, глядя на него с изумлением и печалью. Ей хотелось узнать больше, хотелось забросать Крида вопросами, но он скрестил руки на груди и смотрел в сторону, давая понять, что не настроен отвечать.
— Именно, — Крид снял с себя футболку, и Нина не смогла сдержать вздох.
— О, мой бог, Крид, — прошептала она, ощупывая его кожу, будто читала шрифт Брайля и составляла карту травм.
— Еще я был ранен в ногу, — отозвался он и, отбросив футболку, указал на свое бедро. — Хочешь посмотреть?
Даже в тускло освещенной комнате Нина видела, как Крид подмигнул и потянулся к ширинке.
Плохо ли было, что ее тело отозвалось, словно ожидало, когда он выполнит обещание и снимет штаны? Остро осознав, что они с Кридом сидели на кровати и были в доме совершенно одни, Нина мгновенно ощутила между ног покалывание. Плохо ли? Плохо ли допускать фантазии, сливавшиеся в одну гигантскую грязную мысленную оргию?
Нина покачала головой и улыбнулась.
— Прости, что добавила тебе шрамов в коллекцию, — сказала она, дабы разрядить обстановку. И у нее получилось, судя по громкому смеху Крида.
— Да. Спасибо. Говорят, цыпочки западают на шрамы.
— Поверю тебе на слово, — ответила Нина, закатив глаза, но будь она проклята, если не засматривалась на его шрамы и не хотела снова их потрогать, провести пальцами сначала по ним, потом по татуировкам. — Расскажи мне о своих татуировках.
Он пренебрежительно рыкнул. Как пещерный человек, подумалось Нине. Большой и грубый неандерталец.
— Мне нравится феникс, — надавила она. Рисунок бросался в глаза больше прочих — детально прорисованная огненная птица, расправившая крылья и собравшаяся взлететь.
Крид кивнул, но не ответил, и в его глазах промелькнула отстраненность. Осматривая комнату, он вряд ли замечал книжную полку или даже старые плюшевые игрушки, которых родители до сих пор хранили.
— Так что? Феникс символизирует возрождение, да? — спросила Нина.
— Проклятье, милая, ну ты и любопытная, — сказал Крид. Он снова посмотрел на нее и закатил глаза, но ей показалось, что у него дрогнул уголок губ.
— Просто поддерживаю беседу. Ты первый, с кем я говорю за последние две недели, — повторила Нина его слова с намеком на сарказм. Почему-то ей нравилось раздражать Крида.
— Я сделал татуировку в память о своем друге. Он погиб, я был ранен. Довольна?
— Сожалею, — прошептала Нина, не зная, о чем именно сожалела. В основном о своем любопытстве, но также о том, как много Крид потерял. — И сожалею о смерти, мм, Лесли и Кейли? Твоей семьи. Мне жаль, что они умерли, — она потянулась к его руке и замерла, не уверенная, как он отреагирует. Крид в ответ снова что-то невнятно прорычал. — Как долго вы были женаты? — спросила Нина.
— Женаты? — резко повернулся он к ней. — Я не был… нет, — пояснил Крид, поняв ее вопрос. — Лесли была моей сестрой. Кейли — племянницей. Я переехал сюда, когда муж Лесли — мой друг — погиб в Ираке. Я отделался ранением. В тот же день. То же самое дерьмо, — за его словами крылись горечь с печалью, и он замолк.
Нина не знала, что сказать и как ответить. Она всегда терялась рядом с расстроенными людьми и никогда не умела подобрать нужные слова. Поэтому Нина протянула руку и положила ее Криду на бедро, ощутив под тканью джинсов твердость мускулистой ноги.
Выражение его глаз. Оно накалялось, словно за ними растопили печь. Однако он сидел неподвижно, лишь наблюдал за Ниной. У нее участилось сердцебиение, и соски затвердели от одного лишь взгляда Крида. Совершенно нелогично. Парни никогда не отказывали на нее такого влияния. Ни разу. Конечно, ей нравились мужчины. Но симпатия не пересиливала здравомыслие. Не было ничего рационального в том, что она не возражала бы, если бы Крид опрокинул ее на кровать и устроился сверху.
