Некромантия - зло! (СИ) - Элевская Лина (книги без регистрации txt) 📗
Чтоб тебя, Рэндар Даэрс!
Уснуть в ту ночь мне удалось далеко не сразу.
***
На итоговой по некромантии мне повезло. Мне феерически, невероятно повезло! После обзорной лекции, на которой мастер Даэрс проверил домашние и ответил на вопросы, нам раздали по три государственных бланка с вопросами, а затем наш некромант коротко извинился и сообщил, что из-за нестыковки в расписании тест пишут две группы одновременно, после чего ушел, оставив с нами аспиранта!
Я воспрянула духом сразу же.
Всю ночь зубрила! Эдак у меня даже есть шанс все сделать как следует, пока его нет, а если даже не все, то хоть большую часть!
Правда, он обещал подойти в середине занятия…
Ничего, впишу все, что успею и что вспомню, сначала — теорию, потом буду с хитроумными некромантскими формулами разбираться…
Сколько я на свою работу в спешке мелких клякс посадила — не передать. Надо быть осторожнее, не хватало ещё капнуть на гербовую печать или поля, а то весь бланк не зачтут…
Полчаса пролетели незаметно, а затем халява закончилась. Дверь открылась, и в аудиторию, чеканя шаг, вошел непривычно строгий Рэндар Даэрс. Я чуть не застонала в голос.
И ладно бы он, как все нормальные преподаватели, сел за стол!
Он начал ходить по аудитории.
Легче мне от этого, конечно, стать не могло.
Особенно когда некромант неспешным шагом приблизился и замер у меня за плечом.
Мы же вроде выяснили уже, что я не люблю, когда у меня над душой стоят! Зачем вы сейчас это делаете?
Укоризненный вздох пронесся по затылку. Я застыла с занесенным над бланком пером, как истукан. Только что хотела определение записать… а теперь не помню даже, какое. Начисто из головы вылетело. Смотрю на вопрос, но не могу его осмыслить. Зато слишком остро чувствую, что ты совсем рядом. Кажется, даже дыхание твое слышу…
Ты стоишь надо мной.
Я не осмеливаюсь сделать ни единого движения.
Отойди, я тебя очень прошу, очень-преочень…
Τихий шаг.
С пера срывается огромная черная капля и устремляется вниз — прямо на печать.
Я с ужасом провожаю ее взглядом, не в силах даже пошевелиться.
Τы молниеносным движением выхватываешь мой бланк, и чернила капают на стол.
— Убрать бардак, — коротко командуешь ты. — И больше не подвисайте, адептка.
Бланк аккуратно ложится на краешек стола, ты идёшь дальше по проходу. Я оставляю перо на подставке близ чернильницы и торопливо, бестолково пытаюсь оторванным от чернового листа кусочком бумаги стереть со светлого стола чернильное пятно.
— Очищающим, Миэлис! — уничижительно бормочет соседка справа.
Чтоб меня… точно.
Устраняю остатки пятна магией, воровато поднимаю взгляд…
Ты уже сидишь за столом и насмешливо наблюдаешь за моими потугами.
Я же говорила — в твоем присутствии я резко глупею.
Очень надеюсь, что к концу занятия ты снова пойдешь навестить наших коллег из параллельной… потому что иначе я не знаю, что я тут насчитаю!
…С итоговой я выходила как из допросной, чувствуя, что из меня выжали все соки.
А еще ведь предстояло разбор полетов пережить…
Утешало только, что до него ещё почти целая неделя.
Аккурат привести мозги в относительный порядок.
***
Привести голову в порядок, да? Τрижды ха! По-моему, за эту «почти неделю» не было ни дня, когда я бы не сталкивалась в коридорах с Рэндаром Даэрсом. Не знаю, что за злой рок упорно сводил нас вместе, хотя до этого мы виделись исключительно на лекциях… Возможно, он заполнял какие — то документы на наших кафедрах (куда мы тоже зачастили ввиду зачетной декады) или отчеты писал — не знаю. Может, на бестолковую меня жаловался нашему куратору или заказал у нее успокоительные капли…
Но факт оставался фактом. Каждый день меня исправно ждало очередное испытание для моей психики. Придушенное «Добрый день!» удавалось мне все лучше и лучше, даже если некромант совершенно неожиданно вываливался из кабинета главы факультета прямо перед моим носом. Потом я старалась максимально быстро исчезнуть, он иногда и ответить-то не успевал…
Словом, по административному этажу я начала передвигаться с особенной опаской.
И сейчас шла тихонько по коридору, никого не трогая, одна, наслаждаясь передышкой — зачеты закончились, занятия тоже, остались только разборы полетов по письменным тестам, недельный орг. перерыв — и потоковые сборы перед практикой. В перекинутой через плечо сумке болтались учетные книжки группы, кои нужно было отнести куратору — уже и без того было поздно, а отвечавшая за них Чессири Лэнкас, староста, задержалась после занятий по просьбе профессора Гианита и попросила меня… Я сначала согласилась, потом, вспомнив про свое «везение», раскаялась.
Но некроманта, по счастью, не было видно, и я понемногу расслабилась.
Практика в середине учебного года может показаться дикостью — но наши преподаватели знали, что делают. Два семестра теории (с февраля по май, с сентября по декабрь), увенчанные зимней практикой сразу по всем предметам (особенно полевым!), были бы сущим адом. А так — четыре предмета в первом практическом курсе, четыре — во втором… Да и переходить к углубленным теоретическим курсам гораздо проще после того, как ты на деле усвоил базовые навыки, а не опираешься только на формулы с расчетами…
И эту стройную педагогическую теорию нам предстояло скоро проверить на себе — на первом году обучения практики не бывает. Впрочем, сомнений в эффективности такого построения курса ни у кого не было… как и выбора.
Погода стояла непривычно теплая. Самое то для практических занятий под открытым небом… «Только бы весна не передумала и нормально перетекла в лето», — подумала я со вздохом, бросив взгляд в окно, на зеленые кроны…
И тут заметила за стеклом, на широком карнизе, мелкого, ещё толком не оперившегося птенчика. Уж не знаю, скворчонок это был, галчонок или кто еще, но был он страшен, сер, лысоват и громко орал, явно требуя еды.
Понятия не имею, какая птица-самоубийца свила гнездо в столь опасной близости от наших окон, из которых порой вылетали совершенно непредсказуемые результаты экспериментов адептов с магией, но оно оказалось буквально на расстоянии вытянутой руки, чуть выше собственно карниза. Возле окон ветви подстригали, но толстых сучьев здесь хватало, на них — то и громоздилось гнездо.
Выпало чудо в перьях крайне удачно, пришлось признать.
Оно тоже посмотрело на меня, раззявило клюв и жалко вякнуло.
Это меня и сгубило. Жалко же… А вдруг он теперь с карниза брякнется? Судя по почти голому тельцу крайне неуверенной, пьяной походке на подгибающихся лапках и жалобному ору, покидать гнездо и изучать большой мир ему еще рано…
Пошатнулся, заверещал, бестолково захлопал лысыми крылышками, и я с замиранием сердца подумала — точно свалится! Карниз-то металлический, скользкий… Обошлось.
Я воровато огляделась. Никого, пусто, как в склепе…
Тьфу, ну и мысли!
Во всем мастер-некромант виноват…
Прикинув расстояние, я решительно распахнула окно, сцапала топчущееся на карнизе недоразумение, возопившее еще более дурным голосом, и, плюхнувшись животом на холодный подоконник, потянулась к гнезду.
Да, многие говорят, мол, не надо трогать птенчиков руками, а то их родители бросят… но я каждое лето проводила в деревне, где отец собирал и выращивал травы, и знала: совершенная чушь. Птицы не полагаются на обоняние, они ориентируются на звуки. К тому же этот слишком мелкий, чтобы самостоятельно познавать мир, чем грешат оперившиеся птенчики… Бросить — точно погибнет.
Вот же блин… недооценила немного расстояние. Самой бы с четвертого этажа не улететь… Цепляюсь за раму и снова тянусь.
Ну же… еще чуть-чуть…
— Адептка Миэлис! — раздался прямо за моей спиной голос, который я не могла не узнать. И была его обладателю настолько не рада, что от потрясения едва не нырнула вниз вместе с птенцом — пальцы соскользнули с рамы, за которую я держалась.
Чудом мелочь эту не выронила и не раздавила, бестолково взмахнув руками.
