Astia vala femundis (СИ) - "Soul-keeper" (читать книги без .txt) 📗
— Прости, что опять без стука, я думала, ты привык…
— Ты не заходила достаточно долгое время, я успел забыть, кто, кроме тебя может вваливаться ко мне вот так… — он поднял меч, прислонив его к стене, и быстрыми шагами удалился вглубь спальни.
Что на него нашло? Где радушный прием, неужели он не рад ее видеть? Каффар, конечно рад, но в голову почему-то лезут мысли, о том, что в спальне он так и не убрался.
Мариан оглядела помещение, вздохнула и прислонилась плечом к стене, так и не войдя в комнату.
Соблюдала дистанцию? «Еще несколько секунд и это превратится уже в неловкую паузу, Фенрис!» Эльф ругал сам себя, но язык онемел, а в голове шумел ветер из обрывков мыслей и недосказанностей.
Хоук, как всегда начала первой.
— Мне, как это ни странно нужно твое общество… И я не хочу, чтобы мы вот так совсем прекратили общаться… — выдохнула она, вперив в него внимательный взгляд.
— Я тоже не хочу, — грустно протянул Фенрис.
Фаста васс, я хочу наброситься на тебя, упасть на колени, извиниться и сделать все, чтобы тебе больше никогда не было больно, Хоук.
Нет, естественно, вслух он этого не скажет…
— Я тут принесла кое-что, надеюсь, ты не против? Короче, мне надо выпить, — пробормотала она, порывшись в наплечной сумке, и помахала перед ним небольшой бутылкой из мутного стекла.
Фенрис улыбнулся уголком губ.
— Предложил бы я сесть…
— У тебя еще много комнат, — Хоук оглянулась в сторону выхода.
— Я решил, что те чудесные орлейские стулья могут приглянуться тебе, если ты захочешь еще раз выместить свою злобу на мебели… — усмехнулся Фенрис, мгновенно затыкаясь, соображая, что такой иронии она может не оценить.
Ему давно было плевать на собственные чувства, он изрядно потоптался на собственном самомнении за это время, не хотелось вообще что-либо принимать всерьез.
Но Хоук вдруг изменилась в лице. Расслабилась, плечи дрогнули и распрямились, ее лицо озарила улыбка.
Фенрис почувствовал, как у него в груди тает большая глыба льда. Хоук начала смеяться! Заливисто, закинув голову назад, словно не делала это уже тысячу лет, искренне расхохоталась.
Эльф отвернулся, понимая, что улыбается в ответ. Неужели еще не все потеряно?
— Почему ты молчал о том, что у тебя есть выход на крышу? — спросила вдруг она.
— Ты про эти дыры в потолке?
— Мне вдруг пришла в голову мысль – там же вид на весь город! Обалдеть, как красиво! Особенно ночью!
Фенрис радовался как ребенок, что она заговорила с ним как раньше. Безо всякой надменности в голосе, без обиды. Просто пришла и заговорила.
— Только бы как-нибудь забраться туда, — пробормотала она, оглядывая комнату.
— В подвале есть лестница, — улыбнулся Фенрис.
Уж это он мог для нее сделать. Найти лестницу, оборвать тяжелую ткань штор с карниза, чтобы постелить на шершавой черепице. Лишь бы она продолжала улыбаться.
— Что я говорила! Смотри! Вон шпили замка наместника! И церковь! А вон окна моего имения!
— Осторожнее, свалишься! — пробормотал он, ухватив ее за плечо, прежде чем она успела поскользнуться.
— Ох, — только и вырвалось у Хоук, когда она опустилась рядом с эльфом на плотную ткань какой-то орлейской парчи.
— А кто-то ведь заплатил за эти гардины целое состояние! — усмехнулась Мариан.
— А ты елозишь по ним задницей… Где-то наверняка плачет один портной…
Хоук прыснула со смеху, едва не подавившись жидкостью из бутылки.
— Что это, между прочим? — поинтересовался Фенрис, принимая напиток у нее из рук, — вопрос из чистого любопытства. Будет ли нас кто-нибудь утром отскребать от мостовой?
Хоук уперлась руками в черепицу, закинув голову назад.
— Я жду, когда появятся звезды! А то, что ты собираешься выпить – крепкая настойка, которую приготовил вчера Бодан. Сказал, что она помогала ему забыться, если требовалось…
— Ты решила забыться? — Фенрис глотнул напиток и тот мгновенно обжег горло. Пришлось откашляться.
— Да, и выбрала для этого чудесное местечко, — хохотнула Мариан, оглядывая открывшиеся просторы.
Огни ночного Киркволла только начинали загораться. Стражники, несущие дозор в Верхнем городе, методично зажигали светильники и факелы на улицах. Нижний город освещался хуже, но покосившиеся крыши наиболее высоких построек все равно можно было разглядеть, за ними, угрюмой грядой, высились недружелюбные Казематы.
— И скажут про нее, что забылась среди кучи птичьего дерьма… А вообще, нужен тост! — спохватилась Мариан, обращаясь к нему, — только что-нибудь поторжественнее!
Фенрис задумался на долю секунды. Напиток уже успел ударить в голову, которой и без того досталось от нахлынувших эмоций и воспоминаний.
— За Мариан Хоук, несущую ужас грабителям и доходягам Киркволла? — усмехнулся он.
— И за мрачного эльфа, который молодец, что все-таки вернулся, — улыбнулась она в ответ и стукнула кулаком в бутылку. Эльф сделал глоток и быстро передал настойку ей.
Ночь опустилась на город, явив на небе бесконечное количество звезд. Вид действительно был потрясающий, Фенрис редко обращал внимание на многие вещи, которые ему вдруг показывала Мариан. Как он уже понял, он вообще ничего вокруг себя не замечал, пока в его жизни не появилась эта чудаковатая и прекрасная девушка. Он устал искать объяснения в душе, что она для него значила, и почему столькое происходило между ними в последнее время.
Фенрис был бесконечно благодарен за то, что она ничего не усложняла и в какой-то степени даже делала проще.
Вот так сидеть рядом, чувствуя тепло ее плеча, смотреть на звезды и пить какую-то дрянь, это было в духе Хоук.
— Как думаешь, нас прикончат когда-нибудь? — спросила она и легла на спину, согнув ноги в коленях.
— Раньше я страшно не хотел умирать, — Фенрис вытянулся рядом, — ну ты помнишь, Тевинтер, все дела… Да и отчаивался не раз…. Ты наверное заметила… — он замолк, не продолжив фразу.
Конечно заметила, идиот… И выхаживала тебя, пока ты блевал, не в силах подняться с кровати.
— Это слабость? Что нам не хочется умирать? — вырвалось вдруг у Хоук.
— Все умирают, рано или поздно… — грустно пробормотал эльф.
Фенрис побоялся продолжать разговор на эту тему, но Мариан не подавала виду, что ее это каким-либо образом задевает или расстраивает.
— Знаешь, я в какой-то момент захотела быть тобой! — уверенно сказала она.
— Тевинтер в той стороне, — усмехнулся Фенрис, махнув рукой в предполагаемую сторону света.
— Я захотела покрываться шипами, каждый раз, когда очередная сволочь выражает мне свои соболезнования… Мы справляемся с нашим горем в одиночку, Фенрис. Самые важные для нас люди придут и помолчат вместе с нами. Но, в конце концов, мы остаемся наедине со своими решениями и поступками. Всегда.
— Ты как, держишься? Как это… произошло?
Хоук вздохнула и отвернулась. Фенрис испугался, сообразив, что задал вопрос, которым ее наверняка уже замучили, заставляя переживать смерть матери снова и снова, воскрешая события перед глазами. Он хорошо понимал, что она могла думать в данную минуту, по себе зная, каково это, каждый раз отвечать на одно и то же.
Он легонько коснулся ее ладони пальцами. Холодная.
— Прости, что спрашиваю это...
— Ты знаешь, — Мариан села, обхватив колени руками, — ничего. Я могу рассказать еще раз...
— Если не хочешь, то...
— Наоборот, Фенрис. Хочу. Мне это... нужно.
Эльф замер в ожидании, будучи готовым выслушать что угодно. Он так отчаянно нуждался в ней все это время, что напрочь забыл, как тяжело ей пришлось.
— Я преследовала этого маньяка по следам крови. В Нижнем городе, в заброшенной литейной у него была целая лаборатория. До мамы он изловил еще нескольких женщин. Мама была последней...
— Зачем ему это? Я имею в виду, почему белые лилии, почему именно твоя мать?
— Лилии это метафора, его извращенное сознание запечатлело такой образ. Он любил свою жену до безумия. В прямом смысле этого слова. Она мерещилась ему после смерти, в каждом облике, в случайном жесте, в чужих голосах. Конечно, он хотел ее вернуть, переиграть смерть таким образом... У моей мамы оказалось ее лицо.
