Песня Обманщика (ЛП) - Маклеод Саманта (читать хорошую книгу .txt) 📗
В ответ она расспрашивала меня о моих удовольствиях, о моих предпочтениях. Это было странно трогательно. Несмотря на всех любовников, которыми я наслаждался во всех Девяти мирах, у меня никогда не было разговора о том, чего я хочу. Слова приходили медленно, и я чувствовал себя странно голым в обществе жены. Это было странное ощущение. По мере того как день подходил к концу, я чувствовал себя настолько обессиленным, будто весь день строил что-то своим телом.
Свет медленно просачивался из комнаты, когда солнце садилось за Асгард. Мы устроили беспорядок в спальне Сигюн, тарелки и кружки валялись разбросанными по полу, ее одеяла были скомканы у изножья кровати, а простыни, которые нам удалось уничтожить, валялись скомканными у двери. В комнате пахло потом и сексом, несмотря на редкие порывы соленого воздуха, врывающегося в открытые окна.
Из этих окон я наблюдал, как солнце опускается за океан, превращая волны в расплавленное золото. Теперь на горизонте виднелась тонкая розовая полоска — самый последний свет дня. Я повернулся и поцеловал Сигюн в макушку. Она лежала на моей груди, ее тело обвилось вокруг моего, ее дыхание было глубоким и ровным.
Мои веки отяжелели. Усталость от всего, что я натворил после той ужасной поездки в Свартальфахейм, навалилась на меня, как толстое шерстяное одеяло. В угасающем свете белые линии неровных шрамов Сигюн казались еще более яркими. Несмотря на то, что я провел весь день, целуя и облизывая эти шрамы, в них все еще было трудно поверить. Она должна была умереть.
Эта мысль заставила мое горло сжаться, будто воздух просачивался из комнаты. Все Девять миров были бы еще беднее, если бы Сигюн погибла в войне с Ванами. Я крепче обнял ее за плечи, и она вздохнула во сне, прижимаясь ко мне еще теснее. Закрыв глаза, я снова поцеловал ее. Я подумывал о том, чтобы поставить свои обереги, но передумал. Да и нечего скрывать.
Крепко прижав жену к груди, я позволил сну овладеть собой.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Кружка с успокаивающим чаем для малышки стала ледяной в руках.
Я долго смотрела на Локи после того, как он замолчал, пытаясь придумать что-нибудь, что я могла бы сказать. Когда мой разум полностью очистился, я посмотрела вниз на кружку с холодным ромашковым чаем, зажатую в руках, будто она содержала ответы. Все, что я увидела, это смятый белый чайный пакетик, который опустился на дно во время ужасной истории Локи.
— Черт, — наконец выдавила я из себя. — Значит, все это правда?
Конечно, я знала о браке Скади с Ньердом. Я написала чертово эссе о символике ног и о том, как миф порочит женщин-воинов. Но я относилась к этому как к гребаному мифу, а не как к исторической летописи.
— Или все это ложь, — ответил Локи.
Что-то от его обычного огня вспыхнуло в бледных глазах, и я почувствовала себя немного лучше. Зевнув, Локи встал, потянулся и взял у меня из рук холодную кружку. Через мгновение в кухне снова зажегся свет, и я услышала, как он открывает шкаф. Наверное, в винном шкафу.
— Налей и мне тоже, — крикнула я.
Я уже выпила больше своей доли вина и шампанского на нашем свидании, но черт с ним. Я нуждалась в этом напитке так же сильно, как и он.
— С удовольствием, — сказал он.
Дверца шкафа закрылась, и что-то встало на свое место. Виноторговец. Виноторговец из Рима.
— Вот дерьмо! — повторила я еще раз. — Винная коллекция сегодня вечером. Тот кабинет над рестораном. Это… это место принадлежит Триму?
Свет погас, и Локи снова появился рядом с диваном. Он протянул мне высокий стакан, в котором позвякивали кубики льда. Я нахмурилась. Он даже добавил кусочек лайма. Было уже почти четыре утра, а мой муж только что закончил рассказывать мне самую страшную историю в моей жизни. А потом он нарезал лайм для моего джина с тоником, будто в этом не было ничего особенного.
— Это действительно так, — сказал Локи. — Я не видел его целую вечность. Я подумал, что запись с камеры наблюдения будет прекрасным способом для нас восстановить связь.
Я сделала огромный глоток джина с тоником, пытаясь осмыслить это заявление.
Йотун, один из ледяных великанов из германо-скандинавской мифологии, жил в Сан-Франциско. Я оставила свое нижнее белье в его кабинете. И скоро он будет смотреть, как мой муж трахает меня на своем столе. Бутылкой шампанского.
Мне пришлось сделать еще один глоток джина с тоником. Ломтик лайма попал мне в нос. Вздрогнув, я поставила стакан и вытерла с лица сок лайма и Джин. Локи наблюдал за мной, склонив голову набок, со странной полуулыбкой на мягких губах. Его иллюзорных губах, подумала я.
— Знаешь, ты мне ее немного напоминаешь, — сказал он.
— Кого? — спросила я, хотя этот ответ был до боли очевиден. Конечно, я не напоминала ему пышногрудую светловолосую скандинавскую богиню секса.
Локи только улыбнулся.
— Это всего лишь комплимент. Я очень сильно любил Сигюн.
Я сглотнула, чувствуя, как сдавило горло. Локи покрутил бокал, и тонкий звон кубиков льда заплясал в воздухе. Он поднес стакан к губам, осушил его, повернулся к окну и улыбнулся в темноту нашего заднего двора.
— Хотя за все годы, что мы прожили вместе, я так и не смог понять, зачем она меня позвала, — сказал он с той же странной полуулыбкой на губах.
Я поставила стакан и потянулась к его руке. Взгляд Локи скользнул по мне, прежде чем снова повернуться к окну. Мой муж, подумала я, глядя на профиль его мягких губ, на тени, собравшиеся у основания шеи. Мой муж, который был так красив, что люди замолкали на полуслове, просто чтобы посмотреть, как он проходит мимо. Мой муж, самый умный из богов Асгарда, который однажды рискнул всем, что у него было, чтобы найти яблоки бессмертия. Не из злого умысла или стремления к личной выгоде, а чтобы дать их человеческим мужчине и женщине. Потому что он влюбился. Потому что он хотел создать семью.
Локи глубоко вздохнул, его грудь прижалась к моей руке, и странная благодарность поднялась в моей груди, стирая прежнюю горечь. Сигюн не была для меня загадкой. Я все понимала, что была благодарна ей за это. Я была рада, что кто-то был рядом с Локи в течение долгих веков до моего рождения.
Я потянулась к его щеке, прижав ладонь к прохладной коже, нащупывая шрамы, которые, как я знала, он скрывал под иллюзиями. Он повернулся, чтобы улыбнуться мне, но его глаза все еще были отстраненными. С таким же успехом он мог бы все еще находиться на побережье, стоя рядом с этими могильными холмами. На мгновение я задумалась, как вернуть его ко мне.
Но ответ был очевиден.
Я притянула его лицо к себе и поцеловала. Какое-то мгновение он не отвечал, и мои губы прижались к его гладкому, красивому лицу, будто я целовала мраморную статую. Затем его губы медленно, почти неохотно приоткрылись.
Во рту у него был вкус джина «Хендрикс», странная смесь цветочной сладости и острого запаха алкоголя. Как обычно, я предположила, что джин с тоником Локи на самом деле был джином и джином, украшенным льдом. Он открыл мне рот, позволяя прижаться губами к его губам и скользнуть языком в его прохладный рот. Чувствовать его. Претендовать на него.
Рука Локи скользнула вверх по моей спине, и его губы заплясали на моих губах. Он запустил руку мне в волосы, притягивая мою голову к себе. Я закрыла глаза, загораживая желтое сияние лампы в углу, всю гостиную. Все, что я хотела чувствовать — это его прохладное прикосновение к моей коже, пульсацию его мышц под моими пальцами.
Не раздумывая, я поерзала на диване, прижимаясь грудью к его груди. Потом я сбросила туфли и закинула ноги ему на колени. Его глаза расширились, но я не дала ему времени ответить. Прежде чем он успел заговорить, я уже была на нем, оседлав его ноги и целуя так, словно от этого зависела моя жизнь, наши языки и губы обнимались, когда мы обменивались дыханиями. Его член напрягся у моего живота, когда мы целовались, и что-то сжалось глубоко внутри меня. Неужели я действительно думала, что моя сексуальная жизнь закончилась?
