Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина (книга бесплатный формат TXT) 📗
– Брысь, – отмахнулся от любопытной проныры Людвиг.
И рыжая, пискнув, выскочила из гостиной. А Людвиг подумал, что иногда способности менталиста, как у Германа, бывают крайне полезны. Рыжая – на редкость дурное создание, и если она услышала часть разговора, один Баргот знает, в какую несъедобную кашу все это превратится в ее голове. И что она расскажет Рине.
Все же есть в идее сделать всех слуг дома умертвиями здравое зерно. По крайней мере, будут слушаться и перестанут сплетничать.
Наверное.
В кухне царил мир, подозрительно похожий на мор. Чуть ли не все домашние слуги валялись на полу – там, где их застало заклинание. По счастью, на плите ничего не стояло, иначе бы к разноголосому храпу добавился дым от чего-нибудь сгоревшего.
Людвиг для начала оглядел поле боя: перевернутую мебель, черепки и осколки, россыпь золотого лука и какой-то зелени, вылезшее из кастрюли и расползшееся по всему огромному мраморному столу тесто, и посреди тестовой лужи – подрыгивающего босой ногой поваренка. Виновник торжества спокойно восседал на потолочной балке, рядом с пятном от соуса. Судя по запаху, это был любимый красный соус Людвига, с чесноком и тимьяном. Остатки соуса украшали, подобно вражеской крови, лицо и всю мощную фигуру фрау Шлиммахер, сраженной заклинанием, но не выпустившей из рук медной сковороды на длинной ручке. Около фрау валялись героически оказывавшие ей сопротивление лакеи в количестве четырех голов. Садовник с расквашенным носом уснул в уголочке, в обнимку с метлой. Обе горничные, то ли пытавшиеся спасти остатки «любимого» сервиза, то ли решившие тоже потренироваться в меткости (у одной в руках была супница, у другой блюдо) – сопели чуть поодаль, у дверей в кладовую.
– И все это – из-за какого-то жука? – Людвиг не надеялся, что Единый или Баргот ему ответят, но и промолчать не мог.
– Из-за нервов, – с едва уловимой ноткой презрения ответил Рихард. – Фрау Шлиммахер велела садовнику сбить его метлой, я запретил, и началось.
– Почему запретил? – поинтересовался Людвиг, продолжая осматривать последствия разгрома.
– Ее светлость расстроится, если с жуком что-то случится.
– Ах, ее светлость, – хмыкнул Людвиг.
– Прикажете его поймать, герр Людвиг? – Рихард традиционно остался невозмутим.
– Я сам его сниму. А ты принеси аквариум, тот, из Франкии. И вели кому-нибудь добыть мха и коряг, чтобы тварь рогатая чувствовала себя уютно.
Рогатая тварь пошевелилась, словно услышала свое имя, с треском расправила крылья и перелетела на соседнюю балку.
Внушительная тварь. Размером с ладонь, и это не считая длинных зазубренных рогов. Зачем Ринке понадобилось этакое страшилище, Людвиг не понимал. Впрочем, чем бы жена не тешилась, лишь бы к Гельмуту в постель не прыгала.
А вот самому Людвигу пришлось минут пять возиться с последствиями собственного заклинания, потому что на приказ проснуться слуги не отреагировали. Начал он с горничных – вынул из рук той, что помладше, монструозную супницу в изысканно-зеленый цветочек и с чувством треснул об пол. Вот теперь он мог с чистой совестью заявить матушке, что ее сервиз разбился. Впрочем, блюдо тоже последовало за супницей, как и случайно уцелевшие три тарелки. И только после этого Людвиг склонился над горничной, коснулся ее виска и снова велел:
– Просыпайся.
Девица ойкнула, вскинулась, едва не ушибив своего господина лбом по носу, и принялась озираться.
– Ой, что это, ваша светлость?
– Погром. Бери метлу и приступай к уборке.
Горничная поднялась, пошатываясь, а Людвиг на всякий случай прислушался: дышит? Сердце бьется? Вроде да. Хотя сердце франкского императора вполне себе билось, и дышал он, и даже с аппетитом уминал фуа-гра, которое последние пять лет не мог себе позволить по причине слабости желудка. Так сразу и не скажешь, что умертвие.
Пожав плечами, Людвиг занялся второй горничной, а следом – лакеями, садовником, поваренком… до фрау Шлиммахер он еще не добрался, когда на пороге кухни появилась запыхавшаяся супруга в сопровождении рыжей камеристки. Сам Людвиг не сразу ее заметил, занятый лакеем, никак не желающим просыпаться. Понял, что она явилась, потому что уборка замерла, и слуги наперебой стали приветствовать ее светлость.
– Что тут?.. Ох, вот он где! Герочка!
– Какой еще Герочка? – оставив так и не проснувшегося лакея на полу, Людвиг поднялся и с недоумением уставился на жену.
– Жук, – непринужденно улыбнулась она. – Красавец, правда же?
Людвиг и все слуги как по команде уставились вверх, но вот подтвердить, что жук – красавец, никто не решился. Видимо, опасались, что фрау Шлиммахер очнется без команды и пойдет по второму разу громить кухню.
– Может, все же того, метлой? – робко предложил садовник, покосившись на храпящую повариху.
– Не надо метлой, он хороший! – заступилась за жука Рина и тоже покосилась на фрау Шлиммахер. – А почему она на полу? Людвиг?
– У фрау нервы, – хмыкнул Людвиг. – Зато теперь можно будет есть из нормальной посуды.
Связи нервов с посудой Рина явно не уловила, а посвящать ее в историю почившего сервиза Людвиг не стал. Просто позвал Рихарда с аквариумом, а потом аккуратно снял жука с балки. По счастью, никто из слуг не обратил внимания, что Людвиг использовал для этого одну из призрачных тварей. Зато сам он заметил, что после инцидента на Айзенштрассе некро-магия стала значительно послушнее. И силы прибавилось. И вообще что-то явно изменилось. Еще бы времени, чтобы разобраться с изменениями!
– Вот видите, радость моя, все с вашим жуком хорошо. Хитин блестит, жвалы остры, крылья… сидеть!
Жук недовольно повел рогами, но послушно сложил крылья и переполз на руку к Рине. Та сияла, словно Людвиг не жука ей поймал, а добыл алмазы бриттской короны. Впрочем, топазы франкской короны на нее такого впечатления не произвели.
– Спасибо, Людвиг, – она подняла на него взгляд, и Людвиг тут же забыл и о топазах, и об алмазах, и всех коронах мира.
– Кхе-кхе, – раздалось над ухом скрипучее. – Аквариум, герр Людвиг.
– Аквариум? А, точно. Надеюсь, новый дом понравится вашему жуку.
– Его зовут Герочка, – Рина погладила жука по антрацитовым надкрыльям и лукаво улыбнулась. – Я назвала его в честь графа Энн, ведь это он поймал для меня Герочку.
Вот же злопамятная язвочка! Просто прелесть!
Словно услышав имя ненавистного жука, фрау Шлиммахер выдала руладу на фортиссимо, от чего вздрогнули не только все находившиеся в кухне слуги, но и кастрюли. На всякий случай.
– Пожалуй, стоит его посадить на место, – опасливо покосившись на повариху, сказала Рина.
И под дружные охи слуг торжественно ссадила жука на корягу, а Рихард закрыл сетчатую крышку.
– Откуда это чудо? – спросила она, с восторгом разглядывая аквариум.
– Привез из Франкии, – улыбнулся Людвиг. – Я решил, что тебе понравится.
– Это лучший подарок, который ты мне сделал! Как ты догадался?
Людвиг пожал плечами.
– Ты как то упоминала, что училась в академии…
– В университете, на биологическом.
– Так вот откуда эта страсть к кошкам и жукам. И чему вас там учили, фрау студиозус?
– Всем понемногу, например… – осекшись на полуслове, Рина замерла и побледнела.
– Что с тобой? – встревожился Людвиг.
– Голова. Что-то у меня очень закружилась голова. Можно я пойду к себе? – жалобно попросила она и отвела взгляд.
– Конечно, иди. Магда тебя проводит, – с сожалением согласился Людвиг, вспомнив, что ему еще будить фрау Шлиммахер и разбираться с ее нервами, иначе на завтрак можно не надеяться. – Может, вызвать лейб-медика?
– Нет, нет, не стоит. Мне просто надо прилечь.
Людвиг проводил жену до двери и, поцеловав ей руку – самое большее, что он мог позволить себе при слугах, глазеющих на них с преогромным любопытством, – и поручил заботам Магды.
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Рина
Несколько мгновений Ринка стояла возле двери, успокаивая сердцебиение. Она вся горела, мысли путались, и если бы не настойчивый зов маленького дракончика, ни за что бы не отпустила мужа так просто. То есть не отпустила, а практически выгнала.
