Ветер перемен (СИ) - Волк Сафо (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Землю устилал мох, из которого поднимались выкрученные корни, валуны или сухие былки трав, шуршащие на ветру. Солнечные лучи с трудом, но пробивались сквозь лиственный свод, пятная зеленый ковер под ногами и превращая его в чудного кота с пушистыми разноцветными боками и усами-былками. Здесь было тихо, лишь дышал в кронах ветер, да перекрикивались птицы, и эта тишина действовала на Раду умиротворяюще. Она провела в городе чуть больше двух недель, а до этого еще около месяца в дороге с севера, и ей уже начало казаться, что бесконечный шум, людское разноголосье и спертый воздух будут преследовать ее до конца жизни. И теперь вот это тихое лесное царство, в котором между стволов деревьев медленно текло дремотное время, разливаясь желтыми полянами болотника и голубыми — звездолиста, уходя прочь без следа, нарастая новыми кольцами древесины на стволы, пушистыми пятнами мха на камни и корни. Здесь пахло прохладой, гниением, листвой и землей, мхами и папоротниками, и запах был таким густым, что обволакивал Раду со всех сторон, будто бы проникая во все поры кожи и очищая ее изнутри от излишней спешки, усталости, волнений и тоски.
Они ехали весь день, остановившись лишь раз, чтобы покормить лошадей и поесть самим. Погода была теплой, хоть под тенистым пологом ветвей уже начал собираться первый холодок. Никто их не преследовал, никто не искал, и в лесных зарослях им не встретилось ни одного человека. Латр прочно удерживал свои позиции в этом регионе, не позволяя возникнуть ни одному мало-мальски крупному людскому поселению как минимум в трех дневных переходах от города, на свои деньги отстраивая постоялые дворы вдоль дороги, доходы от которых шли в городскую казну. Поэтому он так и жирел год от года, поэтому его никогда не сжигали во время кризисов власти, а еще именно поэтому в этих лесах не водилось ничего, кроме зверья, да разбойников, которые промышляли на дороге в самые лютые голодные зимы и которых быстро разгоняли городская стража и наемники.
Уже когда солнце обогнало их, проделав длинный кульбит по небу и оказавшись прямо перед ними, а по лесу пролегли длинные рыжие закатные лучи и вытянулись синие вечерние тени, Алеор, наконец, объявил привал. К этому времени Рада уже чувствовала себя подуставшей: она не слишком-то напрягалась в последнее время, а потому успела подрастерять форму. Спрыгнув со спины Злыдня на мягкий ковер из прелого мха и палых листьев, она устало разогнула спину, помассировав затекшую поясницу пальцами. Лиара тоже спустилась на землю со своей кобылки с трудом, охая и морщась, и сразу же уселась на древесный корень, далеко вытягивая гудящие от напряжения ноги.
Единственным, кто из них троих выглядел точно таким же свежим, как и утром, был Алеор. Спешившись, он быстро расседлал своего коня и безапелляционным тоном приказал:
— Я принесу дров, а вы займитесь лошадьми, — и исчез среди темных деревьев, обступающих маленькую полянку, на которой они нашли приют.
— Я тебе что, конюшонок, что ли? — проворчала Рада, глядя на его широкую спину, мелькающую в отдалении между деревьев. Однако, причин особенно выделываться у нее не было: эльф не просил ничего чрезмерного, потому она засунула подальше свою гордость и занялась лошадьми.
Лиара порывалась помочь, но двигалась, болезненно морщась при этом, и как-то одеревенело.
— Первый раз в седле? — поинтересовалась Рада и, получив ответный кивок, махнула рукой. — Сиди уже. Я все сделаю.
— Я хочу помочь, — героически мотнула кудрявой головой эльфийка, но Рада только поморщилась и почти что силой усадила ее обратно на древесный корень.
— Сиди. Задница, небось, в лоскуты. Залечивай давай, завтра столько же ехать. В первом же городке купим тебе мазь.
Лиара вспыхнула, потупив глаза, и только быстро закивала. Вид у нее был болезненный, и неудивительно: Рада прекрасно знала, что такое натертые ноги после седла.
Лошадей она расседлала, обтерла пучками сухой травы, вычистила скребницей. С мышастым эльфа оказалось проще всего: Алеор ездил на зверюге эльфийской породы, гораздо более выносливой и сильной, чем все человеческие кони, и жеребец почти что не запыхался по дороге, а шерсть у него так лоснилась, словно его только что вывели из конюшни. К тому моменту, как она закончила с лошадьми, эльф вернулся, волоча за собой две молоденькие сухие березки.
Через несколько минут между деревьев уже потянуло дымком, и маленький костерок разгорелся на замшелой земле. Воздух наполнился запахом прелых горелых листьев и бересты, и Рада с наслаждением втянула его носом. Она так давно уже не чуяла этого аромата: осени, перемешанной с горчинкой подступающей зимы, и от него внутри все приятно улеглось. Усевшись на свернутое в скатку одеяло из тех, что еще ночью раздобыл для них с Лиарой Алеор, она с наслаждением вытянула вперед гудящие ноги и принялась ждать, когда эльф приготовит ужин.
Длинным кинжалом он нарубил оставшееся у них мясо, насадил его на тонкие палочки и поставил греться над краем костра. К запаху дымка прибавился еще аромат жарящегося мяса, шипящего и плюющегося соком на огне, и Рада поняла, что сейчас просто захлебнется слюнями. Нужно было хоть чем-то отвлечься, потому она взглянула на Алеора и негромко спросила:
— Не кажется ли тебе, что пришло время в подробностях пояснить, во что мы ввязались?
— Ты про Семь Преград? — на лице эльфа появилось проказливое выражение, словно он задумал невинную шалость. Бросив на нее хитрый взгляд, он привстал и прикрепил котелок с крупой и водой над огнем, аккуратно пристроив его на вбитых в землю колышках. Усевшись, Алеор с деланным равнодушием полез за пазуху за трубкой. — И что же именно ты хочешь узнать?
— Все, — Рада многозначительно взглянула на него. — Давай с самого начала.
— С начала, — повторил Алеор, аккуратно забивая трубочку и глядя в огонь. — Ладно. Три года назад меня вызвал к себе Илион, но я в этот момент был на Северном Материке, делал одну довольно приятную работенку, а потому явиться не смог. Он вызвал меня снова, через год, но тогда я уже был в Хмурых Землях и помогал Эрахиру с инцидентом у озера Плакучих Ив.
— Я так и знала, что там был ты! — широко усмехнулась Рада.
Хмурые Земли тянулись с севера на юг, огибая с запада границы Страны Мрака, и были местом условно безопасным последние несколько тысяч лет, куда, однако, мало кто решался соваться. Именно на этом месте четыре эпохи назад Король Солнце Ирантир одержал победу над Кроном, загнав его обратно в логово, из которого тот выбрался. Крови в той битве пролилось столько, что земля так и не смогла восстановиться, и Хмурые Земли представляли собой бесплодную бурую пустыню, по которой гоняли пепел и тлен бесконечные злые ветра. Впрочем, Рада сомневалась, что за такое гигантское количество времени, что прошло со времен Первой Войны, даже самая бесплодная равнина не поросла бы зеленью, а значит, помимо людской крови было и еще что-то, что не давало прорастать траве. И этим чем-то была скверна Сети’Агона, обильно хлещущая через окружающие Страну Мрака хребты.
В Хмурых Землях плодились дермаки: об этом знали все, но никто уже давным-давно в это не верил. В Мелонии существовали погранрубежи, растянутые по всей восточной границе с Хмурыми Землями, там постоянно содержался воинский контингент на случай вторжения сил Сета. Однако этих вторжений не было уже так давно, что теперь за службу на востоке боролись сынки самых высокопоставленных лордов, чтобы месяцами плевать в потолок и ничего не делать, а потом получить на грудь орден и кругленькую сумму денег на кутеж за героическую оборону восточных рубежей.
Однако южнее Мелонии, там, где с Хмурыми Землями граничил Бреготт, ситуация была гораздо хуже. Набеги дермаков, темных тварей, выведенных Кроном и продолжающих плодиться под землей, не прекращались никогда: ни зимой, ни летом, и бреготцы (которых чаще называли бернардинцами по имени их короля Бернарда XIX Эрахира) сдерживали их натиск в одиночестве, не пропуская дальше на запад и не давая разорять собственные территории. Алеор наведывался в те края примерно раз в два года, вдоволь поил дермачьей кровью Тваугебира и спокойно возвращался восвояси. И обычно все это происходило гораздо тише, но пару лет назад случилось громкое дело.
