Диплом по некромантии, или Как воскресить дракона (СИ) - Лайм Сильвия (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Она хотела, чтобы и Бьельндевир это почувствовал. Если уж его старая память сумела заглушить эти воспоминания, пусть он ощутит то, что творится у нее внутри.
Образы их встреч мелькали перед ней яркими вспышками. Их взгляды, прикосновения рук, ссоры и соревнования. Насмешки и борьба, а затем объятия и поцелуи. Она вспоминала, как кипела ее кровь рядом с ним, как сбивалось дыхание и хотелось кричать от того, что он был рядом.
В ответ на картины прошлого ее собственное сердце забилось отчаянно быстро. Словно все это случилось не когда-то давно, а прямо сейчас.
Диара сглотнула ком в горле, пытаясь не разреветься. Ведь эти туманные образы отныне мучили ее одну.
Затем поток воспоминаний оборвался. Она поняла, что хватит.
Все это бесполезно.
В голове мелькнуло горькое: «Даже самые горячие слезы не растопят камень…»
Сердце глухо ударилось о ребра, будто в последний раз, готовое разорваться на части.
А затем произошло нечто странное. У нее в мыслях раздался тихий голос. Почти шепот, настолько знакомый, что его она уже не ожидала услышать:
— Слезы — нет. Огонь — да…
Диара распахнула глаза, не понимая, что бы это значило.
Огромный иллишарин смотрел на нее горящими голубыми глазами, и от этого взгляда все внутри некромантки переворачивалось. Он смотрел не мигая, будто решал что-то. Будто хотел что-то сказать.
А затем глубоко вздохнул и… начал таять на глазах!
Диара закрыла рот рукой, наблюдая, как громадная фигура покрывается туманом, чтобы уже через пару мгновений перед ней в залитой кровью рубашке появился Лютер Рейвел.
Лаэрт.
Ее брат.
Лаэрт
Она была права. Забери его отец Тьмы, она была во всем права!
Ему нравилось дышать, ощущать прикосновение ветра и лунного света к собственной чешуе. Он не был живым драконом уже так долго! Бесконечно долго. Но все это теряло смысл, если он не мог чувствовать… ее.
И как бы его драконья природа ни рвалась к жизни, он не мог по-настоящему наслаждаться ею, потому что Лютер Рейвел теперь был неотъемлемой частью его души.
Став самим собой, Бьельндевир оказался в ловушке. Он не мог быть всесильным, зачерствевшим от времени драконом, помня все то, что чувствовал Лютер. И не мог стать человеком, вобрав в себя тысячелетия посмертия.
Он больше всего на свете желал расправить крылья и взлететь. Ощутить, как далеко внизу, повинуясь его магии, вздыхает сама земля, приветствуя силу истинного мага. Он хотел… но не мог. Потому что не мог бросить ее. Девушку, что билась в его крови, колдунью, что сумела достучаться до его драконьего сердца, сотканного из холодного золота.
Не мог. Привязался. Сросся с девушкой, которую знал бесконечно мало по сравнению с пролетевшей жизнью.
Конечно, он уже, бывало, привязывался к людям. Когда-то давно у него были друзья среди смертных. Но все они ушли столетия назад, оставив внутри него пустоту. И все же никого из них он не любил, потому что иллишарин не может любить человека. Прошли уже те времена, когда такие, как он, встречали зарю своей жизни, когда по годам они были равны людям. И когда могли создавать с ними семьи.
Теперь все иначе, потому что между ними разница в тысячи лет. И ее не перешагнуть.
Если только не пойти на жертву…
Сначала он, Бьельндевир, сознательно отгородился от эмоций Лютера Рейвела, чтобы не бередить душу. Но с Диарой, которая хотела эти эмоции пробудить, оказалось сложно бороться. Обычная некромантка, маленькая девчонка, не прожившая и сотни лет, встряхнула его так, что все внутри вспыхнуло, очнулось, как может очнуться спящий вулкан.
И он сдался ей. Малышке, с которой играл, когда был еще мертвым иллишарином. Девушке, которую полюбил, когда стал человеком…
Мужчина последний раз прокручивал все это в голове, пока чешуя полностью не исчезла на его коже, а тело не преобразовалось до конца. Затем он вздохнул и упал на колени, чувствуя слабость от заклятия, которое пришлось применить на самом себе.
Это было непросто. Драконья магия — сильнее, чем что-либо иное, древнее, чем этот мир, пронзила его разум, сердце, каждый миллиметр тела, даря ему то, чего больше всего на свете желала Диара.
Чего желал и он сам.
Стоило лишь признать это, как выбор оказался невероятно прост.
— Что с тобой, Лютер, ты жив? Тебе больно?! — воскликнула Диара, падая рядом с ним на колени и пытаясь посмотреть в его глаза, заглянуть в бледное лицо, от которого отлила вся краска. — Откуда кровь?!
— Все в порядке, — глухо ответил он и улыбнулся через силу. Легкая тошнота подкатывала к горлу, голова кружилась, но он был… счастлив. Поднял голову, посмотрел в золотисто-карие глаза Диары и улыбнулся. — Я в порядке, а это кровь вампирши, — ответил он, перехватывая женскую ладонь, протянувшуюся к его щеке.
Диара мгновенно замерла, вглядываясь в него. На ее лице было написано потрясение, удивление, надежда… И блестящие дорожки от слез. Так много всего сказанного и несказанного. А Лютер смотрел и не мог насмотреться. Насладиться не мог теми чувствами, которых не чаял уже когда-нибудь ощутить.
А потом просто потянул некромантку на себя и поцеловал. Коснулся губ, перехватывая женское дыхание, сходя с ума от головокружения, но уже вовсе не от слабости. От жара ее тела, мгновенного отклика и восторга, которые проходили сквозь Диару и передавались ему.
Она не верила, но надеялась. Она любила его, и теперь он видел это как никогда ясно.
А он… любил ее с детства. Все то время, что помнил себя еще ребенком. И до того момента, как проклятое болото с мертвецами разорвало его память надвое. Но и после этого вновь полюбил, словно и не было разлуки в пятнадцать лет.
Когда их губы оторвались друг от друга, некромант снова взглянул в глаза девушке, без которой не представлял самого себя. Он впервые не знал, что говорить. Да и что можно сказать, попросить, спросить, если у тебя не было ничего, а вдруг появился весь мир?
Но в этот момент Диара улыбнулась в его объятиях, и Лютеру показалось, что окружающая ночь стала светлее.
— Значит, в постели я «так себе», правильно я тебя понял? — спросил он нарочито грозно, приподняв бровь.
Диара мгновенно покраснела и прикусила губу, сдерживая смех.
— Прости, я сказала это специально, — ответила она негромко. — Хотя… Если ты захочешь доказать мне свою состоятельность в этом вопросе, я не буду возражать.
Лютер улыбнулся, прижавшись к девушке лбом и обхватив ладонями ее лицо, так ничего и не ответив. Он просто улыбался, как дурак, и молчал.
— Так как же ты… — вдруг спросила Диара тихо и немного неуверенно опустила взгляд, — как же ты решил стать человеком? Я ведь видела все то, что ты показал мне. Все твое прошлое. Все промелькнувшие столетия… Их было так много, Лютер. А ведь я не смогла осознать и половины…
Она болезненно скривилась, словно не хотела вспоминать увиденное.
Мужчина вздохнул и задумчиво посмотрел на горизонт. Луна была уже высоко, но небо там все еще имело необычный красный оттенок. Словно черные облака запечатлели в себе вспышки творящейся здесь невероятной магии.
— Я больше ничего не помню, Диара, — ответил он, вновь взглянув ей в глаза.
— Что, совсем??? — ахнула девушка, выпучив глаза так забавно, что Лютер рассмеялся.
— Нет, — покачал головой он, когда она несильно стукнула его в грудь кулаком. — Не совсем. Я помню все наше детство, юность, помню академию и как мы заново познакомились. Помню себя Лаэртом и Лютером. И знаю, что я — не совсем человек.
Улыбка на его лице медленно угасла.
— Знаю, что где-то внутри меня живет древний иллишарин по имени Бьельндевир. Но ничто, связанное с его памятью, мне больше не доступно.
Диара резко выдохнула.
— Не может быть… Ты, наверно, жалеешь, — протянула она виновато, опустив глаза.
Но Лютер коснулся пальцами ее подбородка и заставил посмотреть на себя, покачав головой.
— Зато я помню, что мне ни в коем случае не стоит пытаться вернуть эту память. И поверь, я не буду этого делать ни при каких обстоятельствах.
