Реверанс со скальпелем в руке (СИ) - Шатохина Тамара (читать книги онлайн без .TXT, .FB2) 📗
- Мадам, мсье запретил мне, но… я считаю своим долгом уведомить вас – у мсье общая вялость, он не справляется с тренировками, а еще случаются боли.
Я где стояла, там и села – благо что-то подходящее оказалось рядом.
- Уточните, пожалуйста, Андрэ, тут нужны подробности.
- У мсье боли в области поясницы и паха, но больше – поясницы.
- И как давно… боли?
- Боли в паху довольно давно… многие годы, еще со времен ранения. Но потом они утихли. Возможно, все дело в лечении травами, которое прописал мсье Дешам?
- Возможно. А сейчас… мсье мочится без трудностей? А дефекация… по большому, то есть, он ходит? Андрэ, мне нужно знать всё.
- Мочится, но… вяло, мадам. С остальным, насколько знаю, порядок.
- Почему я-а… ничего такого не замечала – ни слабости мсье виконта, ни упадка сил? - потерянно тянула я.
- Мы старались не тревожить вас, - потупился Андрэ.
- Ваш мсье…! И вы тоже! – кипела я, - срочно снарядите гонца в Безансон. А лучше - двух, чтобы наверняка. Пускай они вдвоём… а я напишу письмо Дешаму. Уже пишу, а вы ищите людей.
«Дешам, миленький! Насколько я помню, в ваших медицинских инструментах был в том числе и металлический такой уретральный катетер. У Рауля трудности с мочеиспусканием, пока ещё разрешимые, но вы должны понимать всю опасность. Я подозреваю воспаление простаты, хотя возможны и более серьезные вещи, но пальпировать себя он однозначно – НЕ ДАСТ! Сразу оговорюсь – то ранение, как причину проблемы, не считаю основной из возможных. И он похудел, Дешам – только это я и заметила, но этот… мужчина! Он нашел и здесь объяснение, постаравшись меня «не тревожить», по словам Андрэ. Немедленно! Прошу вас – немедленно не пришлите катетер – нет! Он просто не допустит меня к своему мужскому органу, когда… если вдруг это понадобится. Сами, Жак! Приезжайте сами как можно быстрее – вопрос жизни и смерти!!!! Возможно, нужен будет опий. В больших дозах. Ваша Мари.»
Через два с половиной месяца в сентябре Рауля не стало. Скорее всего – онкология… о вскрытии, само собой, речи не шло. Но я пальпировала потом… Эти месяцы выпали из моей жизни – их просто не стало. Я спала всё это время у него. Если он был в сознании, а не в наркотическом опьянении, мы говорили – много и о многом. Признавались друг другу в любви, благодарили за неё. Я рассказывала о своём мире – о всех его прелестях и недостатках. Я уверяла его, что смерти нет, а есть просто умирание. А потом – новая жизнь, где мы с ним обязательно встретимся, иначе быть не может.
- И я найду вас… поможет солнце. Мне указало на вас солнце. И полюбил я вас сразу… внезапно. Вы верите, Мари?
- Верю… и люблю так же сильно, Рауль. Мы обязательно будем вместе – иначе просто нельзя! – уверенно улыбалась я ему. А потом шла в горы… лес, как можно дальше и выла так… казалось – просто не выживу. Потому что будущая встреча после смерти сейчас казалась далёкой и неважной по сравнению с годами, которые предстоят мне без него. Но там ждал муж, и я возвращалась.
- Вы опять плакали… - огорчался он – страшно похудевший и изжелта-бледный, с обеспокоенно блестевшими черными глазами. И любимый мною до безумия.
- Странный вы человек, - обнимала я его, - естественно, я плакала и буду ещё – я женщина! Так мы облегчаем себе страдания.
- Только не страдайте по мне слишком сильно, - улыбался он.
- И не собираюсь! Мы с вами скоро встретимся, чего тут страдать?
- Только не спешите слишком сильно, любимая, - беспокоился он.
- А это уже, как Господь управит, Рауль, - соглашалась я.
Мы обсуждали будущее Франсуа – только вдвоём и вместе с ним. За эти месяцы, в свои тринадцать, мой сын резко, сразу как-то повзрослел. Если он не сидел возле отца в минуты его просветления, то фехтовал с Андрэ или уходил в горы с Дешамом. А я забросила всё – себя, дом, Ло и занималась только мужем. Но он так и не дал мне ни разу поменять под собой бельё, обмыть, проверить допотопный катетер, который может быть и скорее всего только продлял его мучения в последний месяц… Гордость этого мужчины, казалось, доходила до маразма! Но думать так было обидно для него, и я смирялась – рядом были Дешам и Андрэ.
В последний день он отказался от опия и терпел ради возможности говорить с нами – через боль и страдания.
Последними его словами было: - Солнце… солнце…
Я только кивала, не в состоянии открыть рот, чтобы не зареветь раненым зверем, но он этого уже не видел.
- Это агония… уйдите, - велел мне Дешам, когда, проводив кюре, я опять села рядом с мужем, только чтобы услышать эти слова. Будто получив разрешение на уход с последним причастием и сказав мне их, он окончательно впал в беспамятство. Я держала его за руку… его пальцы оставляли синяки на моем запястье, тело выгибалось и тянулось… Дешам выгнал меня:
- Убирайтесь вон, Мари, или я вас просто вышвырну! Я побуду с ним до конца. Выйдите немедленно! Вспомните – там его сын и ему тоже плохо.
Я ушла.
Хоронили Рауля… я не очень это помнила. Наверное, как положено. Дальше был поминальный обед, а потом я ушла «отдохнуть» и дня два провела в прострации. Я просто не верила – мозг не воспринимал. Знал, помнил, но не всеохватывающе, не безусловно… Меня не трогали и правильно делали – это время нужно, раз душа его требует. Иначе я выла бы, рыдала, вспоминала и рассказывала всем, каким он был хорошим… а кому это нужно? У них своего горя выше крыши. В конце концов я оделась, умылась и как-то выползла.
- У нас проблемы, Мари, - с ходу привел меня в чувство доктор, - я не отправлял гонца в Монбельяр, но это вопрос времени – вести дойдут сами. И тогда у вас отберут Франсуа.
И я вдруг поняла, что это возможно. И даже – скорее всего. И, как к любимому племяннику, относиться точно не станут. А с другой стороны…
- Мадам, я этого не желаю и вас не оставлю… во всяком случае до своего отъезда на учебу, - раздалось из отцовского кресла. Сын был здесь – сидел и внимательно нас слушал. И Андрэ тоже. Я подошла сзади и обняла Франсуа. Он взял мою руку и поднес к губам, прошептав потом:
- Вы уже с нами, мама…
- А как иначе? Простите женскую слабость, нужно было прийти в себя. Жак, прошу вас? Что вы предлагаете? – беспокоилась я,
- Нужно просить о формальном опекунстве высокопоставленное лицо, которое смогло бы противостоять герцогу Вюртембергскому.
- И кто это, по вашему мнению? – терялась я.
- Из того, что нам доступно - только герцог де Роган, - спокойно объяснил Дешам, - их Дома равны, но у нашего герцога преимущество – он французский подданный.
- А чем может грозить такое опекунство? – уточнила я.
- Спокойством и безопасностью? – пожал он плечами.
- Нужно ехать к нему?
- Я поговорю с ним предварительно. И сообщу вам.
- Тогда действуйте, Жак, буду бесконечно вам благодарна. Но, пожалуйста, вначале узнайте цену такой помощи. Мне кажется, просто так даже де Роган не станет ввязываться в неприятности, - помолчала я, вспоминая, что собиралась еще сказать.
- Да… у нас еще одно и это тоже важно - Рауль не учил меня хозяйствованию на бумаге. Я не разбираюсь в налогах и податях. А значит могу пустить по ветру всё, чего он достиг вместе с Ло. Не хотелось бы - это наследство сына. Наверное, нам нужен хороший управляющий? А то может вы сами переедете сюда вместе с женой – навсегда? Мне кажется, вам здесь нравится. Годы идут… будем держаться вместе.
- Спасибо, мама... Я тоже приглашаю вас, мсье Дешам, - отозвался Франсуа.
- Я подумаю, посоветуюсь как лучше, Мари… Франсуа, – кивнул Дешам, - но честный управляющий – редкость.
- К сожалению, Жак. А то я оставила бы Ло, когда Франсуа поступит в военную школу и уехала в Безансон – как тогда. Хотя… что я, на самом деле, могу? – попыталась я скрыть гримасу улыбкой, но, наверное, не получилось.
- Не смейте ни в чем винить себя! - злился доктор и я поняла, что сейчас и его нечаянно обвинила.
- Простите, Жак, но не оставляет мысль, что я могла что-то сделать – в самом начале. Предотвратить. И еще…
