Морской круиз (СИ) - Помазуева Елена (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Мэтр Броссар замер в полусогнутой позе, а затем медленно развернулся ко мне.
— Что ты сказала? — ошеломленно спросил он.
— Спрашиваю, опознали почерк в письме метрессы Кавье об убийстве консула?
— Клер! — потрясенно выдохнул ворожей и медленно уселся на кровать, заваленную вещами покойного.
— Что случилось? — не на шутку взволновалась я.
— Покажи ещё раз список и одно из писем Монти с его подписью, — нехорошим тоном попросил наставник.
От его ошарашенного вида меня охватило нехорошее предчувствие. Торопливо схватила письмо, лежащее сверху, и отложенный в сторону листок с именами.
— Я могу ошибаться, но это Монти написал приказ об убийстве Геллера, — выдохнул мэтр Броссар.
— Что? Как это? — переспросила не очень умно я. — Но зачем?
— Вот и мне это интересно, — задумчиво отозвался мужчина. — Еще раз, кто у нас в этом списке?
Я зачитала повторно, делая паузу после каждого имени и бросая короткий взгляд на наставника, и ожидая от него реакции.
— Клер, отчего-то мне не по себе после всего этого. Яды я заберу, а ты прихвати список, и отправляемся к капитану, — решительно поднялся на ноги мэтр Броссар. — Необходимо обо всем сообщить Тристану.
Мы направились в каюту капитана, оставив беспорядок после себя. Наставник отмахнулся от моего замечания, что надо бы убрать за собой. Склянки, сложенные в салфетку, слегка позвякивали от каждого шага мужчины, а бумаги я свернула в трубочку, держа их в руке.
— Метресса Атталья, — остановил меня Жиль, — мэтр Атталья просил вас найти и передать, что он ждет в каюте.
Мэтр Броссар недовольно нахмурился, а потом молча протянул руку за свернутыми листами бумаги. Пришлось отдать их ему.
— Иду, — со вздохом ответила Жилю.
Так интересно было вновь поговорить с мэтром Одилоном, но судя по всему, разговор откладывается. Развернулась и направилась в противоположном направлении. Услужливый стюард пропустил меня вперед и шествовал следом.
В какой-то момент меня дернули в сторону, а лицо накрыла ткань. От испуга вскрикнула и вдохнула сладковатый запах дурмана. О, богиня! А потом сознание отключилось.
Я не могла открыть глаза. Туман в голове не позволял полностью очнуться, а голос, раздававшийся казалось со всех сторон, был набатом по вискам. Все плыло, руки не слушались, а ноги будто налились свинцом и пытались утянуть вниз.
Ничего не понимаю! Что со мной?
Всплывали разрозненные картинки. Ворожейный шар, потом мэтр Броссар, обнимающий метрессу Кавье, помогает ей подняться. Кидаюсь к нему, хочу оттолкнуть его руки от мерзавки и встречаюсь лицом к лицу с Этьеном. Его внимательный взгляд проникает прямо в мозг, он видит мои чувства к наставнику и жестко поджимает губы. Мэтр Филипп смеется, сидя на диване, словно забавляется происходящим. Эдит лежит в своей постели бледная и мертвая.
Где правда, а где вымысел? Что в этих видениях реальность? Было это или только должно произойти?
— Пей! — громкий голос, от которого вздрагиваю, раздается рядом со мной.
К губам приставляют чашку с жидкостью. Зубы стиснуты, а горло саднит. Я не хочу ничего пить!
— Пей, сказал! — жесткий голос нависает, подавляет и пугает одновременно.
Невероятным усилием открываю глаза. Сквозь прикрытые ресницы различаю мужское лицо. Этьен? Неужели он меня нашел и пытается спасти? Стараюсь приоткрыть рот, чтобы сделать глоток спасительного средства. Я хочу выбраться из дурманящего забытья.
Черты лица искажаются, зрение играет со мной злую шутку. Теперь лицо мужа потемнело, стало почти черным.
— Пей!
Голос стал другим. Глухие звуки доносятся как сквозь пелену. Черное лицо становится узнаваемым. Мэтр Бланкар. Он целитель, он должен помочь. Только что-то внутри меня сопротивляется. Я ему не верю! Инстинкты кричат об опасности.
— Паралич, — говорит он.
Полные губы шевелятся, но я не слышу ни звука. Каким-то образом я начинаю понимать, о чем он говорит.
— Она больше не встанет? — новое лицо нависает надо мной.
Жиль. Наш верный и услужливый стюард. Он вместе с темнокожим Бланкаром?
— И не должна. Тебе ее жаль? — насмешливо изгибаются полные губы целителя.
— Она была добра ко мне, — доносится равнодушное.
— Тогда добей, чтобы не мучилась. Сможешь?
Над лицом передают чашку.
— Мгновенный яд лучше, чем паралич.
— Его не должно было быть, — в голосе Жиля чувствуется паника.
— Индивидуальная реакция на дурманящий дым, — холодный ответ.
Темное лицо отстраняется и мне становится легче дышать. На какое-то время у меня есть отсрочка. Только Жиль смотрит внимательно на мои губы.
— Как же тебя заставить это выпить? — задумчиво говорит он, и я чувствую как внутри все сжимается от неизбежности.
Это не сон. Он, в самом деле, хочет влить в меня яд.
А потом опять провал. Я даже рада на какое-то время потеряться из реальности. А может быть, Жиль каким-то образом смог напоить отравой, и я просто умерла?
Судорога пробежалась по телу, потом еще одна и еще. Мышцы напряжены до предела, хочется кричать. Все тело ломает. «Я жива» — первая мысль. Почему-то шутки по поводу смерти сейчас кажутся глупыми, бездушными, жестокими. Я не хочу умирать, хотя боль скручивает тело в узел. Каждую кость пронизывают неисчислимое количество иголочек. Они рвутся наружу, раздирая плоть. Умирать не просто. Совсем! Страшно. Жутко и больно.
Провал в темноту. Я падаю и забываю дышать.
Свет бьет в глаза. Кто-то накрывает ладонью веки, даря покой.
— Тише, бедовая девчонка, тише, — кто-то шепчет рядом. — Не надо кричать. Это не поможет.
А что поможет? Хочу спросить, но нет у меня голоса.
— Когда узнаю, кто это с тобой сделал, убью.
Я знаю этот голос. Однажды он уже ругал меня во время болезни, а потом меня вылечили. Теперь точно знаю, он меня снова спасет! Надежда появилась и пропала.
— Выпей, — просил он.
Не хочу.
— Надо, Клер. Это обезболивающее, — уговаривает он. — Знаю, у тебя все болит. От этого станет легче. На время.
Последние слова он договаривает еле слышно.
Делаю над собой усилие и разжимаю губы. Прохладный металл касается губ. Несколько капель обжигают язык, горло.
— Умница. Хорошо.
От похвалы становится легче, но только на время. Новая судорога скручивает тело, и сознание снова проваливается в черноту.
Я не знаю, где я и кто я? И не хочу об этом знать. Где-то там далеко я жива, но не могу двигаться, я кричу, но не произношу ни звука.
— Убью. Разрежу на куски. Убью. Отравлю. Сожгу на медленном огне.
Он повторяет угрозы через промежутки времени, словно переводя дыхание и набираясь сил для выплеска злости.
— А Тристан мне поможет.
Пошевелила пальцами и нащупала его руку. Я хочу его успокоить, приободрить. Его ладонь торопливо накрывает мою, потом он дотрагивается до лба.
— Очень хорошо, — бормочет он, — просто замечательно. Яд подействовал как надо.
Яд? Меня все-таки отравили? ОН?
— Теперь я знаю, как действовать, — уверенность в голосе ужасает.
Он решил меня отравить! Сжала кулаки. Это у меня получилось. Еще бы подняться на ноги и уйти отсюда, от него, от отравителя навсегда!
— Три капли дали хороший эффект, — бормочет голос вдалеке. — Теперь осталось продолжить, и мышцы начнут слушаться.
— Ненавижу, — выдыхаю сквозь стиснутые зубы.
— Это взаимно, — не остается в долгу знакомый голос.
И снова чернота перед глазами. Я рухнула в пропасть с мыслью вернуться и отомстить. Не знаю как у меня получиться это осуществить, но я решила цепляться за жизнь изо всех сил.
— Пить, — пошевелила губами.
— Сейчас, — раздался сонный голос.
Где-то послышался звук посуды, а потом к губам прижали ложку. Глотнула, потом еще. Я пила медленно и с удовольствием.
