Случайные люди (СИ) - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Эге-гей, — сказала я осторожно. Голос сорвался с губ глухо и тут же исчез в рыхлой темноте вокруг. Я выдохнула, пробормотала: — Ничего-ничего, сейчас придем, вон там что-то…
Меня мазнуло по лицу мокрым, я вскрикнула, замахала ладонью, стирая прикосновение, заозиралась. Свет был так же далеко, и вдруг исчез, погасла искра, и осталась только темнота, в которую понемногу вползли звуки. Сначала шаги и глухой стук копыт. Потом шорох, когда меня задевало по голове и плечам холодным и влажным. Потом — шелест. Дождь.
Я, держа ладонь перед лицом, тянула коня вперед, перла, наклонившись, как против ветра. А скоро дунул и ветер — в лицо. Как дома всегда был в лицо, к метро я шла или от метро. Мокрый, рваный, пахучий. Как в парке, когда вытащился гулять, а денек предательски обернулся непогожим… как в Лесу, когда Мастер творил из одеял плотные плащи, и мы укрывали головы от мороси.
Меня дернуло назад, сердце, и так в темноте настороженное, скакнуло, как заяц, я отскочила в сторону, меня не пустило, я рванулась и услышала треск. Потянула юбку. Так и есть, зацепилась… а, туда ему и дорога, этому наряду для красоты, а не для жизни. Я, скользя по ткани рукой, ощупью нашла крючковатую ветку, которая так предательски вцепилась в парчу, крепко взялась около нее, потянула. Потом дернула изо всех сил и чуть не села на палую листву.
Под ногами лежала листва, по деревья полз мох, тут и там торчали кустики, а небо закрывали деревья, то и дело роняя с листьев капли мне на голову.
И тут же запахло гарью, словно запах ожидал, чтобы сначала появилась "картинка". Я принюхалась, завертела головой. Откуда?..
— Ты чуешь? — спросила я коня. — Воняет. Откуда, как думаешь?
Конь поддевал носом кустики и пробовал на вкус. А овса-то я и не захватила, подумала я. Так что правильно, правильно, приучайся любить подножный корм. Но только не сейчас. Я потянула его за поводья, направилась среди деревьев туда, откуда, как мне казалось, пахло сильнее. Потом спохватилась, подвела коня к дереву, долго уговаривала сжалиться и постоять смирно, задрала юбки чуть не на голову, сунула ногу в стремя, подпрыгнула, другой ногой уперлась в дерево, вцепилась в луку, подтянулась и уронила себя поперек седла. Позорище… На Лиуфе проехаться мне не давали, я не бывала ранена так, что не могла идти, и не была королевой, которой первой положены все блага, так что в нашем маленьком походе шлепала пешком. И к лучшему, думала я, кое-как устраиваясь в седле боком. Как узнали бы, что на лошадь я забиралась один-единственный раз, в деревне — засмеяли б. А потом решили, что никакая я не благородная, потому что разве может быть благородный не обучен верховой езде? И звали бы не "леди", а "эй ты, пошевеливайся с обедом".
Со спины коня было видно дальше, и черную стену я заметила заранее. Обгорелые деревья царапали воздух и друг друга скрюченными ветками, звук от копыт по черной земле стал другой. Пахло как после пожара: гарью и мокрым. Я закрыла нос ладонью.
Конь прянул в сторону, чуть не приложив меня о дерево, я ойкнула и забормотала: тихо, тихо, куда ты, беспокойная скотина. Догадалась, наконец, плотно взять поводья. Пригляделась. У дерева валялся обгорелый труп в орочьих доспехах. Я прикрыла нос плотнее, отвернулась. На Марха Мэлора похож, только тому заметно меньше досталось, а тут… я глянула снова. Шлема на трупе не было, волос тоже, а из-под лопнувшей плоти проглядывали кости черепа. Наверное, по черепам сразу понятно, орк или человек, подумала я глупо, но не обрывала себя: лучше отвлечься. У них разные лица… у местных археологов не жизнь, а малина, откопал стоянку и сразу понял, чьи предки тут селились. Есть ли у людей и орков общий предок? А у людей и эльфов? Они похожи на лицо, а остроухость вряд ли видна по черепушке. Или видна?
Я встряхнула головой, убрала со лба влажную челку. Кашлянула в кулак. Черная полоса простиралась, насколько хватало взгляда. Я оглянулась назад. Зеленый лес был еле-еле виден. Скоро совсем пропадет, и везде будет горелое и мертвое. Я закусила губу. Теперь главное — не ходить кругами.
— Давай прямо, — сказала я коню. — Умеешь прямо? Вот и давай, на тебя вся надежда.
Конь переставлял ноги и обходил трупы. Их было неожиданно много. Не соблюдали технику безопасности при работе с огнем? Ай-яй-яй. Я нервно хихикнула, отвела взгляд от очередного мальчишки, который хотел, видно, убежать, но не смог, и последние секунды полз, пальцы взрыли в земле борозды. Охо-хо…
У следующего трупа из груди торчал сук, а соседний болтался в полуметре над землей, схваченный гибкими ветками за шею. Лес сопротивлялся. Но остановить не смог, горелая полоса стелилась на метры и метры, а тела стали попадаться гуще. Армия шла вперед, заваливая противника трупами. Отличная тактика, у нас тоже работала. Я зло сжала зубы. И этот че… орк мне влечивал про любовь к народу.
Впереди затрещало, я втянула голову в плечи, спряталась за шею коня. Черт, черт, а если они оставили тут отряд или пару? Наверняка искали нас, и не нашли, но вдруг не ушли совсем? С другой стороны, что им делать в пустом Лесу?
С третьей стороны — завалы разбирать. Прошло много дней, но вдруг они все еще тут трутся? Или решили сделать тут перевалочный пункт или что-то такое… идет война, в конце концов, военачальники захватывают территорию, а не только гоняются за беглой королевой.
Черт. Черт. Я подняла голову, прислушалась. Треск стих, а потом окреп снова, приблизился, накатился на меня, и на голову упала вонючая гарью вода. Я замотала головой, принялась отряхиваться. Ветер тревожил деревья, они скребли мертвыми ветками друг о друга. У меня по спине пробежал холодок. И не только оттого, что окатило.
Конь остановился. Я отодрала челку ото лба, тронула его пятками.
— Ну что ты, уже устал, что ли?
Конь дернулся влево и вправо, фыркнул, замотал головой. Я присмотрелась.
Постаралась дышать ртом, хотя в Лесу они… эти… это… не пахнет. Хорошо, что не пахнет.
— Пойдем, — сказала я сдавленно, погладила коня по гриве. — Пойдем тихонько. Вперед. Ты боевой конь, а? В замке все должны быть боевые кони. Ты привык.
Он послушался, видимо, вспомнил свои военные подвиги. Мы двигались медленно: с наскока бы не перепрыгнули, будь я хоть трижды жокей, и галопом этот вал не преодолеешь.
А это был вал. За ним виднелись зеленые деревья, он закрывал их, казалось, до половины. Как накатившая на дамбу волна. Тела, тела, целые и нет, и кровь уже не из каждого в отдельности, а словно сверху плеснули из общего бака. Обгорелые и проткнутые корнями, вплетенные в живую изгородь ветвей.
Как это все ясно и разумно: война и ее причины, и ее последствия, и "наши победили". До первой настоящей фотографии. Не экипаж на фоне танка, не окопы и уж точно не парады, а поле, нормальное такое ровное поле, и там лежат трупы. Много. А сверху ясный денек, и я по этому — похожему — полю ходила, когда родители брали меня за город, бегала и сбивала пуховые одуванчиковые головки. И тихо, некоторые фотографы так умеют, чтобы было не только видно, но и слышно: тихо, армии уже ушли, война ушла отсюда, а трупы лежат. Непонятно, чьи. Неважно совсем, чьи. Где-то там, в столицах, подписывают договоры, а это чертово поле из летних каникул завалено недавно живыми. Может, они из деревни рядом, а может, совсем издалека. Теперь они уже никуда не маршируют, и каждый был такой же, как я, ему хотелось домой, и он наверняка не думал, что останется на этом поле. И тихо, и солнце, и лето. От этого берет жуть почище, чем от документального кино про взрывы и взятие стратегических высот.
В лесу было тихо, только скрипели голые деревья за спиной и шелестели зеленые впереди. Конь карабкался на баррикаду, подковы скребли по доспехам, хрустели чем-то (я старалась не думать) и чавкали.
— Простите, — прошептала я.
Конь принялся спускаться, задрав круп. Я впилась в луку седла и старалась не кувырнуться через его голову. Пришлось пригнуться, чтобы не собрать головой с листьев всю воду. Оглянулась назад, быстро отвернулась. Простите, ребята, не хватает у меня духу.
