Артефакт для практики (СИ) - Хегбом Юлия (книги .txt) 📗
Эвери смотрел на нее и в его глазах отражался страх, паника, отчаяние и… изумление.
— Неужели настолько боишься? — спокойно подумала Лена, а вслух спросила: «Может, тебе будет легче, если я заставлю тебя спать? Тогда боли от применения иероглифа «очищения» ты чувствовать практически не будешь…»
— Эльэна, он поставил магический оберег, ты не должна была его коснуться! Это непроницаемый барьер! Тебя бы отшвырнуло в сторону, если бы ты попробовала его преодолеть! Как у тебя получилось коснуться Эвери? — изумлённо спросил Рагнар.
Лена пожала плечами — она ведь даже не поняла, что за иероглиф применил Эвери. И почему его магия не сработала, она знала не больше, чем Рагнар. Пожалуй, даже меньше Рагнара, ведь он хотя бы знал, что за иероглиф применил Эвери.
Так как темноволосый эльф так и не ответил на её вопрос, а продолжал с ужасом наблюдать за нею, Лена вздохнула, и прошептала темноволосому эльфу: «Спи». Несколько мгновений она наблюдала, как возмущенный взгляд Эвери медленно тускнеет, а веки закрываются. Когда дыхание эльфа выровнялось, и стало глубоким (вместо сердитого сопения), Лена поняла, что эльф уснул.
Зато Эрик и Курт продолжали наблюдать за её действиями. Эрик попытался отползти в дальний угол камеры, видимо надеясь на то, что занимаясь Эвери и Куртом, Лена не обратит на него внимания, по крайней мере, до того момента, как разберётся с первыми двумя пациентами, и на лице Эрика появилось такое же выражение сдерживаемой ярости, которое он пытался скрыть за внешней невозмутимостью, какое было у него тогда, когда Лена лечила Рагнара. Лена догадывалась, что если бы Эрик сейчас мог сделаться невидимым, он бы с радостью воспользовался этой возможностью. Курт же, в отличие от брата, не собирался сдерживать свое негодование — так как он понял, что эльфийским Лена не владела, он перешёл на всеобщий, на этот раз яростно потребовав, чтобы она сняла с него «кокон», так как он «не заразился». Это если сформулировать кратко, опустив в его проникновенной речи все ругательства. Наконец, сообразив, что на Лену его ярость не произвела ровно никакого впечатления, Курт потребовал от Рагнара, чтобы он остановил свою Избранную, которая игнорирует то, что ей говорят, и потребовал от неё вести себя в рамках приличия, если Рагнар хочет и дальше оставаться его другом.
Лена хмыкнула, так как под «вести себя в рамках приличия» Курт подразумевал, что Лена должна оставить его в покое. Кельпи-дракон был совершенно уверен, что заболели лишь его брат и Эвери о чём и сообщил Рагнару. Рагнар виновато посмотрел на Лену, пробормотав, чтобы она «вела себя в рамках приличия». Спорить с кузеном он не стал, понимая, что дракон, показавший, что ему страшно, теряет уважение других драконов. Поэтому показная ярость — единственный способ защиты от того, что вызывает страх. Рагнар слишком хорошо помнил, что именно чувствовал сам совсем недавно. Курт изо всех сил пытался самостоятельно снять «кокон», хотя и Рагнар, и сам Курт, и даже Лена прекрасно понимали, что это невозможно.
— Курт, я сниму «кокон» если ты успокоишься, и разрешишь тебя осмотреть, — Лена подошла почти вплотную к кельпи-дракону. Его яростный взгляд во многом напоминал взгляд Рагнара, когда он не желал подчиняться «дурацким», с его точки зрения, распоряжениям Лены. Пусть Курт не был похож на своего кузена, но пронзительно-сердитый взгляд драконьих глаз со зрачками- веретёнами завораживал. Не будь Лена сама сильным магом, она бы исполнила приказ кельпи-дракона моментально. На это, видимо, и был расчёт. Единственное, что Курт не учёл — Лена уже имела опыт общения с драконом из клана чёрных драконов. Поэтому подойдя вплотную, и заглянув в глаза дракону, Лена коснулась его руки и с милой улыбкой произнесла: «Спи»!
Приказу более сильного мага, да ещё и заранее наложившего заклятие «кокона», Курт сопротивляться не смог. Но Лена успела увидеть, как вспыхнули яростью глаза кельпи-дракона, который, прежде чем уснуть, понял, что Истинная Рагнара его провела.
Глава 45
Насколько же проще было лечить людей, — устало подумала Лена, — Кроме Аллена и трёх из его братьев, пациенты были без сознания, и приходили в себя уже после лечения.
Рагнар её восклицание оставил без комментариев. Он чувствовал себя не в своей тарелке, явно и сочувствуя Курту, но также понимая, что Лена поступила правильно.
— Драконы же… драконы сопротивлялись болезни дольше… или просто заболели позднее, — поправила себя Лена мысленно, — И к тому же в их драконьей культуре распространены требования к умению терпеть боль и быть бесстрашными.
Но и Рагнар, и его кузены были домашними мальчиками, привыкшими, что всё их проделки заканчивались хорошо, заранее уверенные в том, что им все сойдёт с рук, избалованные абсолютной, безграничной любовью своих эльфийских матерей, любовью, без каких-либо требований и ограничений, они оказались не готовы к тому, что окружающий их мир — не просто жесток, а порой — беспощаден.
Черный дракон-полукровка, Император свободных городов, задумчиво рассматривал магический узор на своих сапогах, и в сторону Эрика старался не смотреть. Рем, наоборот, широко распахнув глаза, такие же, как и у Рагнара, со зрачками-веретёнами, наблюдал за тем, что делает Лена.
Эрик же… кажется, он смирился с тем, что Лена его тоже заставит уснуть.
Он закрыл глаза, и старался дышать ровно, но когда Лена подошла к нему вплотную и положила ладонь на его лоб, прошептал на всеобщем: «Пожалуйста, не надо заставлять меня спать, Эльэна. Рагнар сумел это выдержать, значит это можно выдержать. Просто делайте, что собирались. Я выдержу.»
Лена вздохнула, ей было бы проще заставить спать всех троих своих пациентов, но решила, что раз кельпи не желает, чтобы ему навязали магический сон, и решил, что лучше уж терпеть боль, чем полностью отключиться по требованию чужой магии, значит, имеет право поступать, как считает нужным.
— Ты уверен? Мне придется связать тебя, а «кокон» ненамного лучше, чем магический сон, — просто сказала она.
— Уверен, — Эрик совсем не выглядел уверенным, но, похоже, магический сон пугал его ещё сильнее, также, как и Рагнара в своё время.
Видимо, были у Эрика «скелеты в шкафу», которых он боялся сильнее, чем боли. Кельпи-дракон вздрогнул, когда Лена начертила у него на груди иероглиф «кокон». Затем распахнул глаза, но смотрел не на Лену, и не на Рагнара, а в потолок, словно видел что-то невидимое всем остальным.
Иероглифы «подпитывающее» и «равновесия», которые Лена сделала тройными, Эрик проигнорировал, все также разглядывая лишь ему одному понятное «нечто» на потолке.
А когда Лена создала иероглиф «очищение» и замешкалась, не решаясь причинить ему боль, кельпи перевел взгляд с потолка на Лену и устало произнёс: «Эльэна, чего Вы ждёте? Я не могу беспристрастно наблюдать за тем, что Вы сейчас должны сделать сколь угодно долго. Я — дракон, пусть и не чистокровный, но и у драконов есть предел терпения. Не пытайтесь исчерпать его.»
— Сейчас! — выдохнул Лена, толкнув иероглиф «очищение» в грудь кельпи-дракона.
Эрик не выдержал и закричал. Правда, почти сразу оборвав крик и сцепив зубы.
Рагнар втянул сквозь стиснутые зубы воздух, словно он до последнего мгновенья делил сознание с Эриком и почувствовал, насколько ему больно. А может, просто вспомнил, что чувствовал сам, когда Лена пыталась остановить действие проклятия грязного огня.
Держать «кокон» было уже не нужно, и Лена сразу сняла действие связывавшего кельпи иероглифа — не хватало ещё того, чтобы Эрик посчитал, что она слишком долго держала его связанным.
Унижение, которое испытал кельпи-дракон из-за того, что его демонстрация мужества несколько поблекла, когда он закричал от боли, заставило его зашипеть. Лена помнила, что такое шипение дракона говорит о том, что сей представитель этих гордых созданий находится в крайнем раздражении.
Эрик, правда, почти сразу успокоился, но всё равно, в глаза Рагнара он старался не смотреть, а сразу отвернулся к стене, пробормотав почти неслышно: «Спасибо, Эльэна».
