За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
— Что ты сказал ей? — прорычала она, чувствуя, как разбухают жилы на шее, а кулаки наливаются свинцом. — Это ты ее до такого состояния довел?!
— Не ори, — скорчился эльф, мазнув по ней хмурым взглядом. — Ничего я ей не делал.
— Тогда почему она плачет?!
— Алеор, — негромко позвал Кай, склонившийся над Жужей. В голосе его прозвучали странные нотки.
Эльф обернулся к нему, и Рада буквально полыхнула, будто внутри взорвалось пламя, точно такое же, как несколько секунд назад на равнине за ними. Грубо рванув Алеора за плечо, она развернула его к себе.
— Я с тобой разговариваю, Алеор! Будь добр ответить мне!
— Ты забываешься, — в ледяных глазах эльфа заворочалась плохо сдерживаемая угроза. — Не истери, будто девка дворовая. Все с твоей искоркой нормально. Сейчас проревется и успокоится.
— Алеор! — уже настойчивее позвал его Кай.
Больше всего Раде сейчас хотелось ударить эльфа прямо в его недовольное вытянутое лицо. Он никогда не знал этих чувств, он никогда не любил никого, кроме самого себя. Он жил лишь для смерти и собственной славы, он насмехался над чужим горем ровно так же, как и над чужим счастьем, считая, что имеет право судить.
Что-то глубоко внутри Рады шептало ей, что она сейчас очень жестоко ошибается, что она должна немедленно остановиться, но так долго сдерживаемая усталость, давление этого проклятого похода, неизвестность, боль и ярость смешались в такой тугой раскаленный узел, что сейчас она просто не в состоянии была контролировать себя.
— Что ты сделал с ней? — голос дрожал, горло то и дело перехватывала раскаленная добела рука гнева. — Я доверила ее тебе буквально на несколько минут, и что в итоге? Что ты наговорил ей, что она даже успокоиться не может?
— То, на что тебе никогда не хватило бы смелости, — очень тихо произнес Алеор, глядя прямо ей в глаза. — То, что она должна была услышать хотя бы раз в жизни. — Рада заскрежетала зубами, но выговорить ни слова он ей не дал. Сейчас голос Алеора больше всего походил на леденящее душу шипение гадюки. — Вы здесь все так носитесь со своей добротой, со своим милосердием, со своей Великой Матерью, которая вас так защищает! Вы думаете, что буквально состоите из света и радости, и что весь мир такой же, но это не так! Любой вокруг вас за приличную сумму денег ткнет вас ножом в бок, а если и нет, то будет хлопать в ладоши и с замиранием сердца смотреть, как вам рубят голову на площади! Ему не нужно будет никакого повода для этого и никакого достойного объяснения. Он не будет вдумываться, правы вы или виноваты, ведь в этот момент он чувствует свою власть над вами, он наслаждается зрелищем вашего страдания из безопасности своей мнимой невиновности! — Голос Алеора становился все громче, и слова падали на Раду, будто тяжелые камни. Она внезапно ощутила неуверенность: ее гнев, каким бы праведным он ни был, сейчас делал ее уязвимой, а эльфа — правым во всем. — Любой обворует вас и обманет, коли у него будет возможность. Не потому, что испытывает что-то плохое лично против вас, но потому что считает себя недооцененным и свои интересы ставит превыше всего остального в мире! А когда начнется война, этот самый любой с огромной радостью будет провожать вас на нее, лить горькие слезы из-за вашего ухода, махать вам вслед платочком и усыпать вашу дорогу цветами. А в душе только и думать о том, что не ему там умирать, а вам, и за это спасибо милостивым богам. И этих людей вы со Светозарной хотите спасти? Их вы хотите защитить? — Глаза Алеора сверкнули лютой яростью. — Мне уже поперек глотки стоят все ваши вечные блеяния про доброту, любовь и взаимопомощь! Про то, что кого-то надо защищать и спасать, про то, что оружие, которое действительно могло кого-то защитить, не должно быть использовано в бою! Меня тошнит от вашего самолюбования, ведь вы ничем не отличаетесь от всех остальных! Вы почему-то решили, что имеете право судить о том, что верно и хорошо для других людей, что только ваши слова несут истину и защиту, что только ваша правда убережет мир! Но это не так, Рада! Пока вы будете молиться и поднимать очи небу, пока будете петь свои вечные песенки про Великую Мать и купаться в радости, кто-то должен будет в крови и дерьме по уши делать за вас всю грязную работу, чтобы ничто не отвлекало вас от вашего возвышенного пения! И меня воротит от таких, как вы! — Алеор сплюнул на землю, и Рада ощутила, как немеет все внутри нее, все быстрее и быстрее превращаясь в вымерзший кусок льда. — Каждый раз, когда очередной благостный придурок, выбирает несражение и несопротивление вместо того, чтобы встать и честно принять бой, кто-то другой подыхает за него. Каждый раз, когда кто-то говорит о справедливости и добре, где-то в другом месте этого мира десяток людей лишаются жизни из-за несправедливости и зла. И ты не можешь это изменить, потому что таков мир, а все твои иллюзии на этот счет — это вранье, ложь и слабость, это лень и желание сберечь собственную шкуру. — Он замолчал на несколько мгновений, глядя своими жестокими глазами ей в глаза. А потом тяжело закончил: — Вот это я и сказал твоей искорке, Рада. И я не вижу в этом ничего такого, из-за чего можно было бы так убиваться.
Словно оглушенная, Рада стояла и смотрела на него, и смысл слов эльфа очень медленно достигал ее сознания. Его гнев в разы превышал ее собственный, его слова ранили так больно, так глубоко, что вся ярость моментально слетела с Рады прочь, будто смытая ледяным душем. И как бы ни шатался сейчас мир под ее ногами, как бы ни стремилась Рада хотя бы кончиками пальцев ухватиться хоть за что-нибудь привычное, а только сейчас она чувствовала, что Алеор прав. Не во всем, далеко не во всем, но прав. Она и сама думала что-то подобное, просто не так жестко, как он. Не так прямо, как он. Хоть с самой собой-то будет искренней. Не так прямо и не так честно, как он.
А еще более горячей волной ее накрыл стыд, такой сильный, что Рада не в состоянии была больше смотреть в лицо Алеора и опустила глаза. Он сказал, что презирает таких, как она. Ее брат, ее самый близкий и единственный друг. Рада понимала, что это могло быть сказано в запале, сгоряча. Она только сейчас осознала, насколько сильно устал сам Алеор, таща их вперед все это время, подбадривая их, следя за тем, чтобы они не унывали, чтобы у них всегда была мотивация двигаться дальше, переводя на себя все их возможные скандалы и склоки. В конце концов, все они были совершенно разными людьми с разными характерами и жизнями и последние недели вынуждены были постоянно находиться в обществе друг друга, делить тяжелый путь на всех, приспосабливаться. И Алеор только и делал, что брал на себя всю их усталость и раздражение, раз за разом заставлял их срываться на нем самом, чтобы они могли спустить лишний пар и продолжать путь. А вместо того, чтобы понять это, оценить и помочь ему, Рада только и делала, что ровно как и все остальные срывалась и сливала на него всю свою усталость. Крохотный муравей точит корни даже самого большого дерева. Старая мелонская поговорка как всегда пришлась кстати.
Пусть и брошенные в сердцах, слова Алеора ударили глубоко, так глубоко, как она и сама даже не ожидала. И вместо гнева вызвали глубокое раскаяние и стыд.
— Прости меня, брат, — хрипло проговорила она, с трудом проталкивая слова через пережатое горло. — Мне не следовало… — дальше Рада говорить уже не могла, да и не знала, что сказать.
— Ничего, — бросил эльф, разворачиваясь и отходя прочь, и Рада вновь содрогнулась.
Будто последний камушек, самый болезненный, на груде того битого кирпича, что сейчас прижимал ее к земле и был ее собственной гордостью, с такой легкостью разбитой на куски эльфом.
Подотри сопли. Вряд ли сейчас ее внутренний голос был мягче голоса Алеора. Ты чувствовала, что не стоит выходить из себя, ты прекрасно это знала, но ты не послушалась. Ты хотела что-то доказать и получила ровно столько, сколько заработала. И если ты хочешь хоть чего-то добиться, то возьми себя в руки и сделай из этого вывод. В следующий раз не будешь драть глотку попусту.
