Академия нечисти, или Череда беспощадных квестов (СИ) - Орлова Тальяна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

Кое-что меня очень тревожило: враги могли наслать туман ночью, когда никто не был готов. Охрана слегла первой, они больше бойцы, чем маги. Но сложно себе представить, что наш великолепный ректор тоже попался. Настолько крепко спал, что разрушения собственных границ не почувствовал? А еще: почему враги его не убили? Ведь если придется вернуться сюда за Инираном, то ректор — самое серьезная наша защита. Уже понятно, что всех подряд они уничтожать не собирались — так же было и в первом нападении, но кто же оставит в живых главное и чуть ли не единственное препятствие?

Я и веки ему растягивала, и в зрачки заглядывала — но признаков похожего заклинания разглядеть не могла. Он будто постарел лет на десять, на висках появились седые пряди, но притом выглядел здоровым и дышал ровно. Просто не выходил из забытья даже тогда, когда очнулся самый слабый студент.

Квест 30: Смириться с чужими жертвами

Как и предсказывали лекари, господин Шолле проснулся сам — на два дня позже, чем вышел бы из заклинания самый слабый из магов. И этим самым подтвердил их другую, более ужасающую догадку.

Я как раз была в палате Инирана, когда туда прибежала Нора и сообщила новость. Мне приходилось много времени проводить рядом с принцем, чтобы помочь восстановить резерв. Эльфы тоже могли этим заниматься, к чему их и обязали, но принц закатывал глаза к потолку и резко высказывался на этот счет:

— Зачем ты пришла сюда, Халланси? Чтобы я высосал твой резерв до донышка?

— Как это? — ужасалась эльфийка. — Но лекарь сказал, что я даже головокружения не почувствую! И мой резерв восстановится полностью уже к завтрашнему дню!

— Конечно, он так сказал! — ухмылялся Иниран. — Им кто важнее — я или ты? Беги, Халланси, эти бесы тебя в расход пустят, даже не оглянутся!

— Но… как же?.. А как же твое восстановление?

— Тиаллу ко мне тащи, у нее нет никакого резерва. Расскажи ей о том, как тебе страшно. Только о тебе забочусь, милая.

И меня находили везде, пересказывая в разных словах подобные диалоги. Эльфы, и без того воздушно-возвышенные, изображали передо мной обмороки и взывали о пощаде. Мол, каждому известно, что принцев резерв огромен, как яма бездонная, но только со мной ничего не произойдет. Иди, Тиалла, спасай весь факультет, раз взялась за эту миссию — тебя ж никто не просил. Ни на лекциях, ни в библиотеке, ни в столовой я укрыться не могла. И если первые еще уповали на мое милосердие, то последующие просто хватали за локоть и насильно тащили в лазарет.

А там, понятное дело, Иниран делал вид, что о-очень удивлен моему визиту.

— Опять ты? Ладно, ложись рядом, раз пришла.

Вздыхала, пододвигала кушетку и брала его за руку. И что уж говорить, это работало, мы еще в подвале выяснили. Теперь он уже не засыпал от усталости, стоило ему хоть немного пройтись, не бледнел, когда садился, и всякую ерунду был готов молоть. Принц, наверное, продолжал притворяться только лишь затем, чтобы вытащить меня из библиотеки и снова уложить рядом с собой.

Я каждый раз закрывала глаза и изображала крепкий сон. С третьего раза это перестало помогать. Иниран ложился на бок, не выпускал мою руку и шептал весело:

— Тиалла, а если бы я не был высочеством, то ты бы призналась вслух, как сильно меня любишь?

Ответила, не открывая глаз:

— Совсем не люблю. Не путай настоящее чувство и легкую симпатию.

— Ла-адно. Тиалла, а если бы я не был высочеством, ты бы призналась вслух, как сильно я тебе нравлюсь?

— Ты теперь не можешь читать мои эмоции. А тогда перепутал симпатию с жалостью.

— Мо-о-ожет быть. Тиалла, а если бы…

— Хватит. Дай поспать, раз учиться не даешь. У меня возникли подозрения, что ты давно здоров.

— Если бы я был давно здоров, то ты бы сейчас не на отдельной кушетке лежала, — он усмехнулся. — А лекари за ширмой бы в окна повыпрыгивали, чтобы не стать случайными свидетелями.

— Если бы ты был здоров, то за такое я бы залепила тебе пощечину!

— Так залепи! Давно пора закрыть все старые вопросы и открыть новые.

— То есть ты здоров? Я могу уйти?

— Нет, конечно! Злая ты, Тиалла, жестокосердная. Но ты лежи, лежи рядом, вообще от меня никуда не уходи.

— Ты все-таки эгоист. Так любишь играть на чувствах.

— На чьих чувствах я играю, если я тут пострадавшая сторона?

— Эльфийской принцессы, конечно.

— Ха! Как будто я сам ее выбрал. Меня хоть раз в жизни спросили, чего хочу я? Вот ты спроси, все равно без дела лежишь.

— Я твой резерв пополняю, но он, кажется, уже в норме. Не буду я спрашивать.

Однако Инирана остановить было невозможно — он все еще шептал, но теперь более эмоционально:

— Там даже дискуссий не велось. Твоя магия подходит моей больше, я уверен, но ты не сможешь обеспечить нам поддержку эльфов в случае войны. Почему ты делаешь вид, что это мой выбор?

— Я ничего не делаю, Иниран. Я просто лежу.

— Нет, ты пополняешь мой резерв, который еще не в норме. Но я тебе скажу, чего хочу я. Хоть ты и не спрашиваешь.

— Есть какой-то способ заставить тебя замолчать?

— Есть один, но ты не согласишься. Или согласишься, но тогда мы на поцелуях уже не остановимся, и лекарям за ширмой станет очень неловко.

— Иниран! Давай лучше расскажи, чего ты там хотел, а тебя не спрашивали!

— Обфеячиться. В смысле, перестать быть идолом, а стать феем. Снял бы портки и умчался в леса — подальше от этого всего. Ты со мной?

— Что именно? Портки снимать? — я невольно смеялась, но старалась это скрыть — решит еще, что такие разговоры мне нравятся. — Фейская магия передается только по женской линии. У тебя никаких шансов.

— Нет, ну, а почему бы нам хотя бы не попытаться? Зарази меня, обфеячь. Есть один вариант… О, Нора, ты давно здесь?

Я распахнула глаза и покраснела оттого, что подруга могла что-то услышать и неправильно понять. Но она явно была сосредоточена на другом:

— Господин Шолле проснулся, — сказала очень серьезно, без тени радости. — Лекари были правы.

Через пять минут мы уже вбегали в знакомую спальню. Лекарь отошел, профессор Дарий помогал поддерживать ректору поднос. У того очень заметно дрожали руки от истощения. Но все же он был жив. Увидев меня, улыбнулся:

— Тиалла, проходи, девочка. Да, все не слишком хорошо, но не делай такое лицо. Нора, открой шторы, пожалуйста, мне не хватает света.

Я села на стул рядом с постелью. Ректор глянул на Инирана и прищурился:

— Новенький? — повернул голову к профессору. — Напомните, синий — это колдовской факультет?

— Колдовской, господин ректор, — сухо ответил тот.

Я ошарашено перевела взгляд на лекаря, тот только кивнул — дескать, все именно так, как они прогнозировали. Но я, кажется, до последнего надеялась, что все каким-то образом разрешится. Спросила осторожно:

— Магический резерв выжжен? Но ведь я помогла восстановиться Инирану! Возможно, помогу и ректору?

— Нет, Тиалла, — лекарь покачал головой. — Он сам его выжег, дочиста. Без всякого остатка, за который можно было бы зацепиться. Теперь господин Шолле обычный человек. Хотя это не отменяет его знаний по множеству вопросов, но…

И вдруг господин Шолле удивил бодростью голоса:

— Да, так и было, я помню! Когда они напали, я понял, что один не справлюсь. И уйти уже не смогу. Но только я знал то, что было нужно нападавшим. А есть такие методы допроса, в которых ничего не утаишь. И тогда я решил, что просто вытравлю из памяти что-то очень важное. Но если бы во мне осталась хоть капля магии, то они смогли бы ее восстановить. Вряд ли это было простым решением… Так зачем я это сделал?

Я обернулась. Принц стоял возле двери, закрыв глаза и опустив голову. И его было жаль в этот момент не меньше, чем некроманта. Бывшего некроманта. Один из сильнейших магов всего государства выжег в себе магические силы дочиста, чтобы не выдать тайну — где находится Иниран. Или точнее, чтобы не поставить под угрозу всю династию, если не будущее всего мира. И жив, и внешне почти не изменился — только осунулся и постарел, но сейчас представляет собой совершенно иную сущность, чем раньше. Потому враги его и не убили, теперь господин Шолле никому не угроза. Длительное противостояние ректора и принца закончилось вот так, подобного никто не ожидал. И я понимала немую злость Инирана, и понимала, почему он молчит и не поднимает взгляда.