Выбор (СИ) - Черникова Любовь (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
— Как же трудно… Кира, это выше моих сил!
Он принялся ее целовать, каждым прикосновением теплых губ, растворяя остатки решимости.
— Тогда иди поскорее. Быстрее отправишься в дорогу, быстрее вернешься. Поезжай верхом, — Кира сдержала тяжкий вздох, на лошадку в конюшне у нее были виды, но ничего не попишешь.
Когда любимый вышел, она прямо голышом кинулась следом, чтобы убедиться, что он не вернется и не застанет ее за сборами. Но Райхо, с лошадью в поводу, не скрываясь, удалялся по дороге, ведущей на орденский большак. Только однажды остановился и достал из котомки заключенный в прозрачную субстанцию лахир, постоял недолго, а затем спрятал и вскочив в седло, дав шенкелей лошади.
Что только вчера они не делали, пытаясь разбить созданную Кирой оболочку. Ничего не вышло. Не брали ее ни огонь, ни холод, ни клинки, ни долото. Кира даже порадовалась, что не заключила в нее самого Райхо.
Впрочем, не вышло у охотницы и повторить подобное, но она не слишком волновалась: «Одни раз уже получилось, смогу и снова».
Кира спешила, стараясь не замечать противный комок, который с утра образовался в желудке. Даже немного тошнило ото всей этой затеи, а предстоящее расставание порождало тупую боль в сердце.
«И как я так быстро к нему прикипела?»
Оправдывать это влиянием дара больше не приходило в голову, да и Райхо ясно дал понять, чтобы любить одной силы мало.
Котомка, в которой уже лежало все самое необходимое, что потребуется в дороге была собрана и припрятана заранее. Кира быстро оделась, завернула в тряпицу полкраюхи хлеба, несколько вареных яиц, холодный кусок мяса, порадовавшись, что умеет разводить огонь щелчком пальцев, а охота, и вовсе, ее стихия. Посетовав, что отцовский нож и верная Полночь осталась в Ордене, задумалась не поможет ли «нежданная радость» их заполучить.
«Плохая идея. Слишком рискованно, да и выдаст меня с головой — взгляд закономерно упал на кольцо: — Приметное, нужно будет раздобыть перчатки».
Киррана задержалась на кухне, и, испытывая неловкость, долго разглядывала россыпь серебряных ложек, но так и не взяла ни одной, решив, что смастерит лук по дороге — в доме на взморье удалось найти жильную тетиву, а немного перьев для стрел она собрала загодя на берегу. Конечно, доброе основание ей самой не сделать, но навыки Защитницы и наука Райхо с лихвой это покроют. Выбрав из десятка ножей, подходящий, сунула его за голенище новых сапог. Прихватив висевший у порога неказистый плащ, заперла двери и ставни, спрятав связку ключей в тайник под крышей, который показал Райхо. Руки дрожали, душу раздирало на части. Половина хотела остаться, другая же прыгала от радости и рвалась в родные края.
— Я вернусь, — приложила Кира руку к двери. — Обещаю! Сделаю все, как надо, и вернусь к тебе, только дождись…
Смахнув набежавшие слезы, с которыми не было никакого сладу, Кира отняла ладонь. На двери остался слегка дымящийся выжженный отпечаток.
— Эй! Тин Хорвейг? Ты, часом, не помер?
Голос донесся точно из глубины, но к концу фразы стал четче — Пасита, наконец, вынырнул на поверхность реальности и открыл глаза. Он все так же сидел в позе цветущего лотоса посреди каземата прямо на голом полу. Судя по тому как затекло тело, прошло много часов. Юный собеседник вздрогнул, видимо, не ожидая, что слова возымеют действие, и едва не уронил полный поднос. Кормить узника было велено только лучшими блюдами, и, похоже, невольный тюремщик, которому выпало такое несчастье, недоумевал.
— Какой сегодня день?
— Так, с-седьмой же. Отдыхают все… — последнее прозвучало с тоской, из чего Пасита понял, парнишка был вынужден остаться в Ордене вместо того, чтобы съездить к родне или просто развеяться в столице.
— Открывай.
Курсант даже растерялся.
— Так, эта… у меня ключа нет, — замотал он головой. — Надо к Настоятелю сходить.
— Сходи, — милостиво кивнув, согласился тин Хорвейг и, со скрипом поднявшись, присел на каменные нары. — Эй! Еду-то отдай! — чувствуя зверский голод, окликнул он не в меру ретивого курсанта, так и норовящего утащить всю снедь с собой.
Парнишка убежал, оставив Паситу с двумя переполненными подносами — завтрак и вчерашний ужин. В орденском подземелье было прохладно, и пища не успела за ночь испортиться, крыс же и прочей живности здесь отродясь не водилось. Несмотря на лютую боль в мышцах и неудобство, он улыбался — впервые с тех пор, как отключился в проклятом храме Киаланы. Хорошо, что от разрушительной ярости и гнева, клокотавших в груди, спас подарок Керуна, впитав всю мощь дара без остатка. Благодаря этому Защитник, вопреки обыкновению, смог сохранить внешнее спокойствие, но, полыхающее в стальных зрачках, рыжее пламя испугало окружающих. Настоятель лично пришел за ним и сильно удивился, когда Пасита добровольно согласился спуститься в казематы. А вот услышав сдавленно звучащие слова о Райлеге, старый хрыч вдруг принялся старательно юлить, и тин Хорвейг уверился: «Махаррон определенно что-то знает». А, значит, и правда, стоило не разводить войну, а подождать.
— Кира…
Тин Хорвейг едва не возненавидел девчонку, представив, что та могла добровольно отдаться другому. Потом, слушая болтовню курсантов, которые поначалу спускались к нему по двое, сделал вывод, Киррана пропала или же ее, и правда, похитили. Махаррон даже организовал поиски, вот только странно, что про Райлега так и не было сказано ни слова. Пасита же теперь уверился, кто именно оглушил его тогда в лесу, и чей голос он услышал в храме: «Невероятно, но готов поклясться собственным достоинством, это мой старый друг, которого все вот уже больше десятка зим считают мертвым».
Защитник за один вечер многому научился, а понял еще больше. Глубочайшее ощущение утраты, постигшее его в первые мгновения, открыло истинную ценность того, что он на деле чувствовал к Кирране. Пасита понял, девчонка для него точно язычок пламени, а сам он — почти утративший зрение слепец, который все же еще способен различать источник света во мраке. Как для того — это надежда, что зрение вернется, так и для него самого Кира стала тем якорем, который прочно держал его готовую сорваться в пучину душу, на стороне света: «Я все равно сделаю все, чтобы быть рядом…»
Взаперти нашлось время подумать, а дар Керуна помог постичь глубокую медитацию. День за днем, ночь за ночью, Пасита по наитию искал свой огонек, и вот, наконец, получилось. Точно с внутреннего взора пелена спала, и Защитник теперь знал, где Кира.
«Куда же ты так торопишься? От кого бежишь и зачем?»
В том, что она отправилась на север сомнений не было, а вот одной единственной догадки хватило с лихвой.
— Глупая девчонка, — Пасита вздохнув, сжал кулаки.
Настоятель все не шел и не шел. Видимо, или парнишка не решился потревожить главу Северной башни, или же по какой-то причине Махаррон не собирался его выпускать.
— Ладно, недосуг мне, — тин Хорвейг поднялся, заняв положение напротив зарешеченного выходаи сладко потянулся.
Стряхнув с рук что-то невидимое, до хруста размял шею. Сосредоточился, мгновенно входя в боевой транс, а затем резко распахнул полыхающие пламенем глаза.
Парнишка, который его сегодня кормил, как оказалось, подошел к заданию ответственно и даже соизволил вернуться. Теперь он, вытаращив зенки и открыв рот, наблюдал, как Защитник перешагивает через пузырящиеся лужицы металла — все, что осталось от толстых, в два пальца прутьев.
— Недосуг мне ждать, — пояснил снова Пасита, и приобняв оторопевшего курсанта за плечи, направился к выходу. — Какие новости?
— А-а… Э-э-э…
— К Настоятелю не пустили, или струсил?
— Н-нет! — возмущенно мотнул тот коротко стриженной головой. — Я с-сходил!
— С рождения заикатый?
— Н-нет! — тот даже приостановился.
— Тогда говори толком, — Пасита снова увлек его за собой.
— Ходил я! Да только Настоятель Махаррон занят. Они с Настоятелем Агилоном в кабинете заперлись.
— Угу. Бывай! — Пасита хлопнул парнишку по плечу и ускорился. — Это хорошо, что заперлись. То, что нужно.
