Летние дни в замке Оберн (ЛП) - Шинн Шэрон (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
– Но... с тобой все хорошо? Ты... мне так жаль Эндрю, очень жаль... Могу я что-нибудь
сделать? Для тебя? Для всех остальных?
Она подняла руки, такие болезненно тонкие, призывая меня к молчанию. Казалось, что
солнечный свет лился сквозь полупрозрачную кожу, отражаясь веселыми зайчиками от ее
оков.
– Не надо спрашивать. Не надо говорить. – Восхитительный голос Крессиды звучал
сейчас пронзительно и устало. – Ибо сказать нечего.
– Должно же быть хоть что-то, – прошептала я в ответ.
– Я наполнила ванну, – продолжила она, отворачиваясь. – Что вы хотите сегодня
надеть?
Я выбрала первое попавшееся платье и разделась для купания. Утешится ли она хоть
немного, вернувшись к старому привычному распорядку, который убедит ее, что в мире
еще остался здравый смысл и определенный уклад? Или наоборот, ее возмутит еще одна
жестокая человечка, которой требуется помощь и защита, еще одна беспомощная девочка,
которую она ненавидит всем сердцем? Еще недавно Крессида не ненавидела меня.
Вообще до этой вспышки Эндрю я даже могла сказать, что алиоры в принципе не
145
146
способны на подобные чувства. Но я не понимала, как она могла меня любить. До этого
лета я воспринимала привязанность алиоры как что-то, само собой разумеющееся.
Ванну я принимала в молчании. И одевалась молча, Крессида лишь передавала мне то
мыло, то парфюм, то нижнее белье. Когда же я встала перед зеркалом, небрежным
движением отбрасывая волосы, то в отражении поймала ее взгляд.
– Скажи мне только одно, – попросила я. – Если бы он добрался до Алоры, с ним все
было бы хорошо?
Я уже решила, что она так и не ответит, но продолжала удерживать ее взгляд, и наконец
она произнесла:
– Он не смог бы попасть в Алору с оковами на руках.
– А если бы их не было? Он бы вспомнил дорогу?
Крессида кивнула.
– Алиоры всегда знают дорогу домой.
– А королева? Она излечится от... от прикосновения Брайана?
– Шрамы останутся на ее лице до конца жизни. И она будет бояться мужчин еще
сильнее, чем сейчас.
Я повернулась к алиоре.
– Тогда она должна возненавидеть моего дядю.
– Ей бы очень этого хотелось, – ответила та.
Она не стала вдаваться в подробности, а я больше вопросов не задавала. И,
поблагодарив ее за заботу, медленно двинулась вниз, в утреннюю столовую.
Тот день, а также три следующих за ним, прошли в той осторожности и
неторопливости, которые сопровождают каждого выздоравливающего после серьезной
болезни. Казалось, весь двор чувствовал одно и то же: что-то сродни потери ориентации и
вселяющего страх чувства головокружения. Все двигались медленно, будто страдая болью
в суставах, разговаривали тихо, словно боясь потревожить больных детей. За едой царила
подавленность. Всю деятельность свели к минимуму. Разговаривали кратко, на самые
обычные темы, все чаще обрывая речь на полуслове.
И только Брайан выглядел невосприимчивым к распространившемуся недомоганию.
Широко шагая, входил он в комнаты все с той же яростной силой, смех его разносился по
всему замку. Каждое утро в компании с Родериком он ездил верхом, во второй половине
дня охотился и часто упражнялся в фехтовании в оружейном дворе. Каждый вечер за
ужином выпивал немало вина и смотрел по сторонам с таким счастливым видом, с каким я
вряд ли когда его видела.
За эти три дня Кент ни разу со мной не заговорил.
А свадьба Элисандры должна была состояться уже через неделю.
Глава 14
Этим вечером я отправилась на свадьбу Клуата, нарочно назначенную на неделю
раньше бракосочетания принца. Хотя жених и прислал мне приглашение, он все же вряд
ли ожидал, что я приду. Однако ни за что, даже за все золото замка Оберн, я не пропустила
бы это событие – венец моего первого удачного знахарского заклинания.
Не желая затмить невесту и ее свиту, я облачилась в миленькое, но не слишком
вычурное, зеленое платье. Но, войдя в обеденную для слуг, расположенную в дальней
части замка и выходившую прямо на конюшни, обнаружила, что и горничные, и кухонная
челядь, и лакеи, и конюхи в особых случаях умели довольно изысканно принарядиться.
Сама комната, с низким потолком и слабо освещенная дешевыми свечами, была
заставлена простыми деревянными скамьями и едва не битком набита людьми. Священник
за самодельной кафедрой оказался тем же, кто раз в неделю читал проповеди
мелкопоместному дворянству. Хотя выглядел, против обыкновения, чуть менее суровым.
146
147
Возможно, он полагал, что дворяне нуждаются в более глубоких размышлениях над
своими пороками и грядущей расплатой. Но сегодня он был приветлив и выражал полное
одобрение.
Я тихонько пристроилась на последней скамье и внимала церемонии – краткой и весьма
радостной, которая завершилась словами: “Возлюбите Господа своего… возлюбите друг
друга… возлюбите ближнего своего”. Новобрачные поцеловались, и толпа взорвалась
одобрительными возгласами, рукоплесканиями и стала судачить о будущем пары. Я
улыбалась и хлопала вместе со всеми, и по крайней мере на миг почувствовала, как
ослабли на сердце оковы уныния. Все-таки людям порой удавалось обрести счастье, пусть
даже мнимое; видимо, совсем отчаиваться не стоит.
Религиозная часть церемонии окончилась, и молодожены по традиции торжественно
прошествовали сначала по боковым проходам между рядами скамеек, затем по
центральному. Гости осыпали их деньгами, медными и серебряными монетами, которые
позже соберут подружки невесты и в мешочках, вышитых ее самыми близкими
наперсницами, преподнесут жениху. Я тоже бросила несколько медных монет, но не в них
заключался мой подарок. Пока никто не обращал внимания, я развязала маленький
мешочек с саше из анютиных глазок, необычавки и нариандера – любовь, верность и мир
– и вытряхнула измельченные в пудру травы одновременно с монетами, так что мое
заклинание подберут вместе с деньгами. Большего подарка я сделать не могла.
Как только процессия завершилась, все вокруг пришло в движение. Дюжие молодые
конюхи и крепкие стражники, поднатужившись и весело бранясь, таскали и складывали
скамьи одна на другую вдоль одной из стен. Кухонная прислуга понеслась наружу
наполнять корзины едой и напитками и раскладывать деликатесы на столе у алтаря.
Слышно было, как где-то настраивает струны музыкант. И я решила, что мне пора
уходить.
– Леди Кориэль! – раздался позади меня голос. Я обернулась и увидела улыбавшегося
мне Шорро. Одет он был во все черное с серебром, вдобавок свежевымыт и чисто выбрит
– чего за ним ранее не наблюдалось. – Клуат ни за что не поверит, что ты пришла к нему
на свадьбу! Впрочем, как и его невеста, она ведь даже не верит, когда он называет тебя
другом. Тебе нужно пойти и поздороваться с ними.
Вокруг счастливой пары плотно сгрудились гости. У меня не было желания ни с боем
пробираться сквозь них, ни дожидаться своей очереди.
– Не хочу мешать, – ответила я.
Шорро совершенно беззастенчиво завладел моей рукой.
– Чепуха! Клуат обрадуется тебе, точно охотничий пес. Ну же, без тебя ему свадьба не
свадьба.
Итак, я позволила Шорро протащить меня сквозь толпу. Я бормотала какие-то
извинения, однако никто не обращал на них внимания, меня пропускали просто так, по
доброте душевной. Судя по лицу, Клуат и правда был рад моему приходу: его суровые,
угрюмые черты озарила радостная благожелательность.
– Леди Кориэль! Вы здесь! – воскликнул он и отвесил непривычно низкий поклон. За
спиной послышалось перешептывание: мое имя передавалось из уст в уста, и я заметила,
как некоторые, узнав меня, приветственно склонили головы.
– Ох, не надо, прошу вас, – запротестовала я. – Однако Клуат! Вид у тебя потрясающий!
