Если свекровь - ведьма - Касмасова Лилия (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Его глаза слегка сощурились:
— Да. К счастью, не имею. — Он подошел к столу и взял оттуда мобильный телефон. Показал его мне: — Вот что я забыл. — Потом кивнул на деньги: — Сделай для них рюкзак. Легче будет нести.
Я ужасно на него сердилась, но идея была отличная. И большой рюкзак удивляет людей меньше, чем большие сумки.
Он хотел было уже выйти из кабинета, потом остановился и сказал, не поворачиваясь, тусклым голосом:
— Мне жаль, что ты поссорилась с женихом, — вышел и захлопнул за собой дверь.
Ах, так! Ему жаль? Он ведь назло? Что он имел в виду? Или ему на меня на самом деле наплевать? Тогда зачем же он на берегу, полчаса назад… Он же целовал меня… Но он же не сказал, что меня любит! А значит, вполне возможно, что вовсе и не любит! Ну, мало ли, понравилась немножко, а целоваться парни всегда не прочь. Но вот признаваться, что любит, он и не собирался! И никакой любви ко мне не чувствует! А я-то вообразила, дура! И с Мишей из-за него поссорилась.
Ну ладно, будем честными, с Мишей вышла стычка не из-за него. Миша сам по себе тот еще… в общем, все они скоты, как говорилось в одном фильме. Тот скотина, и этот скотина. Ни чувств у них нет нормальных, ни эмоций. Это мы, девчонки, из-за них переживаем, а они: «Ладно, не эта, так другая». И все дела.
Вот и я не буду больше думать ни об одном из них. Лучше деньги упакую. Сколько ведьминской силы во мне останется — еще неизвестно, может, хватит только на то, чтобы вилки в ложки превращать.
Я превратила покрывало в рюкзак с первого раза. Но на всех кармашках красовалось это идиотское сердечко с его именем. Мне захотелось поджечь этот чертов рюкзак, чтобы и никаких следов от моей глупой мимолетной влюбленности не осталось!
Я представила, что этот рюкзак — военной окраски, что он из камуфляжа, и никаких там ни узоров, ни цветов, ни сердечек и быть не может! Ура. Получилось! Вместо нормального розового цвета рюкзак стал бурым, в ужасных болотно-зеленых пятнах.
Ха. Зато никаких тебе Денисов! Я подняла рюкзак со стула, открыла замок… О нет! Это еще хуже! Теперь это был не простой рюкзак, это был рюкзак музыкальный! Как только я расстегнула молнию, он прошептал, причем со страстным придыханием: «Денис, Денис, Денис…» Я быстро закрыла замок. С одной стороны неплохо, похоже на сигнализацию. С другой стороны! Это же рюкзак-маньяк какой-то! Или это я маньячка ненормальная? Не могу перестать думать о Бондине ни на минуту! А ведь он, скотина, меня не любит! «Не любит!» — уговаривала я себя. И не смей даже фантазировать, что он в тебя влюбился! Это был флирт! Ничего не значащий! Но почему, когда я сказала, что он не имеет к моей личной жизни никакого отношения, он так посмотрел… будто ему стало ужасно больно.
Ни фига ему не больно! Это мне так показалось! Это все мое воображение, оно как дикая лошадь — уносится непонятно куда!
В общем, я запихнула рюкзак в шкаф. (Ну и пусть его когда-нибудь обнаружат родители Мелиссы или она сама, плевать! Пусть что хотят себе, то и думают! Подписи моей тут нету!) И решила сотворить новый.
Мне никак не удавалось сосредоточиться на колдовстве, потому что меня переполняла обида. Бондин оскорбил меня ни за что ни про что. Миша тоже хорош, сбежал с первой попавшейся стервой. Все они…
Наконец получилось. Сотворила. Большой рюкзак в радостных розово-желтых разводах. А по ним салатовым расписаны словечки: «Скоты. Скотины. Скотинки». Ну ладно, так лучше.
Тут в дверь робко постучали.
— Да! — крикнула я. — Войдите!
Заглянула Орхидея:
— Мы там собрались чай пить с тортом. Ты не хочешь с нами?
— Хочу, — сказала я. — Сейчас приду.
Орхидея скользнула спокойным взглядом по куче долларов (видимо, ведьмы постоянно наколдовывают богатства и для нее это привычная картина) и спросила:
— Собралась что-то покупать?
— Ага, — я неопределенно повела рукой, — дом там, машину…
— Нужные вещи, — покивала Орхидея. — Тем более для семейной жизни.
Эх. Не будет у меня, наверное, никакой семейной жизни. Но Орхидее я этого говорить не стала. Узнает в свое время, как и вся Мишина семья.
Орхидея ушла, я быстро спрятала пачки в рюкзак, оставила его в углу у дивана и пошла в гостиную. Там никого не было, а с кухни доносились оживленные голоса.
Орхидея вернула комнату в первоначальное состояние: вместо гигантской тарелки снова был ковер, обрывки бумажных цепей исчезли. И даже столик она починила.
Но вот кое-что она не заметила и не убрала.
Когда я проходила мимо дивана, то едва не упала, наступив на бутылку Хорошо, ухватилась за мягкую спинку.
Бутылка из темного стекла была целой и закрытой. Я подняла ее. Внутри бултыхалась пенная жидкость. А на желтой иностранной этикетке поблескивала красная надпись «Victoria».
О! О!!!
Так значит, не из-за меня драка, да?
Я разулыбалась довольно. Значит, все же неравнодушны! Оба!
На кухне горели три яркие, под железными конусами, лампы над простым деревянным столом. Вся мебель была этому столу под стать — что-то вроде деревенского интерьера.
Посреди стола возвышался свадебный торт. А вокруг стола сидела вся компания. Орхидея говорила что-то утешительное Мелиссе. Миша поглядывал на них и, вздыхая о чем-то, попивал чай. Бондин болтал с Николаем о каких-то кипарисовых рощах, в которых нахальным образом поселились гномы и выстраивают себе там целые деревни, вместо того чтобы идти в горы и добывать митрил.
— Бездельники, — качал Николай головой. — Сущие бездельники. Может, департамент отрядит их ко мне — на ледорубные работы?
— Они же теплолюбивые, — отвечал инспектор. — Лучше из Норвегии или Финляндии выпиши.
Я прошла к столу, поставила на середину пиво и сказала в сторону Бондина и Миши:
— Вот, в зале валялась. Вы вроде очень пить хотели.
Они оба молча уставились на бутылку.
Инспектор развернулся и исподлобья взглянул на меня:
— Ну что, упаковала?
— Угу, — сказала я, присаживаясь на свободный стул рядом с ним.
Орхидея выглядывала из-за торта, чтобы рассмотреть бутылку. Потом захихикала. Николай улыбался украдкой в бороду.
— Что упаковывала? — поинтересовался Миша угрюмо.
— Деньги, — ответил за меня Бондин.
— Человеческие? — спросил Николай.
Я кивнула:
— Американские. Мне надо… про запас.
Мелисса уже две минуты пялилась на бутылку (хорошо, что она в браслете, а то пиво бы, наверное, вскипело и стрельнуло пробкой, как шампанское), а теперь сказала с презрением:
— Какая меркантильность.
И вовсе не меркантильность, просто нужны же человеку деньги… Мелиссе хорошо, она всю жизнь ведьма. Получает все что хочет, и даже больше. Хотя… Мишу вот захотела, да не получила.
— Житейская мудрость, — сказал Бондин.
Он меня защищает? Хм, как мило. Может, я и прощу его когда-нибудь.
Орхидея подвинула мне чашку с чаем и спросила у Мелиссы:
— Ну, начнем кушать торт?
Та ответила:
— Можно я сама его разрежу, как было бы… — и она смахнула несуществующую слезу.
— Конечно, деточка, — жалостливо сказала Орхидея.
Какая комедия.
Мелисса с широким ножом в руке приступила к нарезке нижнего этажа торта.
— А фигурки съедобные? — спросила я.
— Разумеется, — дернула плечом Мелисса. — Жениха должна съесть невеста, а невесту — жених. На счастье.
— Но так как мы не на свадьбе… — сказала я и взяла фигурку невесты, — то можно попробовать.
Я свирепо отломала фигурке голову. Безголовую невесту поставила обратно на торт, а голову попробовала. Ничего, съедобно. Белый шоколад, похоже.
Бондин невольно хохотнул. А Миша нахмурился.
Мелисса же чуть в истерике не забилась. Шлепнула на очередную тарелку кусок торта так, что ошметки крема улетели на стол. Схватила с верхушки торта фигурку жениха и положила себе на тарелку. А потом уже продолжила раздавать торт.
Ха. Кукольного жениха заграбастать ты еще можешь. А вот Мишу — нет.
Торт оказался вкусным. Какие-то слои безе, легкий сухой бисквит, шоколадная крошка. Да. Надо заказывать свадебные торты только в салоне Бабы-Яги. Торты. Мне тут и один-то заказать не светит.
