Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги .TXT) 📗
Остались только сад, ночь, аромат цветов и мужчина, который желал меня. Который любил меня?.. Нет, любил – это не подходит Вирджилю Майсгрейву, королевскому единорогу, развратнику и…
- Я с ума схожу рядом с вами, - услышала я вдруг хриплый шепот колдуна. – Простите, но я хочу ещё.
И прежде, чем я успела возразить или вырваться из его объятий, он снова поцеловал меня. Что-то невероятное происходило этой ночью в королевском саду, потому что не один граф Майсгрейв сошел с ума. Эмили Майсгрейв (или Валентайн, или Бэлл – я уже сама запуталась в себе) тоже будто обезумела. Разумом я понимала, что не хочу этих поцелуев, не хочу этой близости, но руки мои сами обвили плечи колдуна, и я растворилась в его ласках, подставляя ему для поцелуев губы, а потом и шею, и не препятствуя, когда он скользнул рукой в глубокий вырез моего платья, поглаживая и сжимая мою грудь.
Безумие, сладостное безумие…
Закрыв глаза я переживала каждое прикосновение, как небесное откровение. Что же это такое? Очередное колдовство? Маленькая провинциалка попалась на крючок к столичному щеголю?.. Но нет, всё не то… Не так… Ночь, сад, аромат цветов…
Поцелуи графа распаляли, я горела в его объятиях, теряя волю и способность мыслить. Теперь он прижимал меня сильнее, целовал яростнее, я слышала его тяжелое дыхание, иногда он шептал мое имя – задыхаясь, словно умоляя… И я готова была уступить… Уступить прямо здесь, под открытым небом… в саду и ночью…
Неизвестно, чем закончилось бы это наваждение, но осторожное покашливание его разрушило. Вирджиль Майсгрейв обернулся резко, не выпуская меня, и рыкнул:
- Какого черта! Провали… - и замолчал.
- Какая идиллия, - услышала я голос её величества королевы. – Майсгрейв, ты меня пугаешь. Может, прекратишь пожирать свою жену? Мне не нужны жертвы в эту ночь. Пусть даже это будут жертвы любви.
Я выглянула из-за плеча колдуна одним глазом. Прямо перед нами стояла королева в окружении фрейлин. Придворные дамы несли фонарики на палочках, ночные мотыльки бились о стёкла, пытаясь добраться до огня. Глупые создания! Они не знали, что сгорят, когда достигнут своей цели! И такая же глупая Эмили, полетевшая бездумно на пламя колдовского огня… Мне стало жарко и стыдно.
Королева засмеялась, прижимая к груди крохотную собачку, которая таращила круглые глаза-пуговицы. Фрейлины услужливо поддержали свою повелительницу. Засмеялась даже леди Хлоя, которую я заметила в королевской свите. Только смеялись лишь губы красавицы Бельфлер, а глаза смотрели зло.
- Вас и на минуту нельзя оставить без присмотра, - шутливо укорила нас с колдуном королева. - Приберегите свою любовь до дома, дорогие Майсгрейвы, а здесь извольте вести себя прилично.
- Не сдержался, ваше величество, - чуть развязно ответил граф. – Прошу прощения.
Я промолчала, предоставив беседовать им. Потому что мне явно нечего было сказать. Хороша я была сейчас в глазах королевы и придворных. Вчера – невеста одного, сегодня – жена другого. Вчера выговаривала королеве, что она сделала меня игрушкой колдуна, а сегодня едва не отдалась этому колдуну на глазах у всех.
У тебя проблемы не только с памятью, дорогая Эмили. Гораздо страшнее, что у тебя проблемы со здравым смыслом. Но как я ни пыталась воззвать к этому самому смыслу, могла думать только об одном – о горячих поцелуях в ночном саду.
- Приводите себя в порядок, дорогая графиня, - обратилась ко мне её величество, - и возвращайтесь к нам. В прошлый раз вам не удалось посмотреть на фейерверк в вашу честь, и теперь я хочу, чтобы вы полюбовались вместе со мной этим чудесным зрелищем. Майсгрейв, - она шутливо погрозила колдуну пальцем, - надеюсь на твое благоразумие.
- Постараюсь его проявить, - поклонился граф, а когда королева прошла мимо в сопровождении фрейлин, добавил немного тише: - но не обещаю.
Королева услышала и обернулась, снова погрозив ему пальцем. Леди Хлоя тоже обернулась, но пальцем грозить не стала. Зато посмотрела так, что вполне могла убить меня взглядом.
Разноцветные фонарики качнулись, превратились в разноцветные пятна – и исчезли в зарослях кустарника. Только тогда я заставила графа разжать руки и выпустить меня на волю.
- Надеюсь, вы пошутили насчет того, что ничего не обещаете, - я приглаживала волосы, поправляла ворот платья и опять краснела, вспоминая, как этот ворот оттягивала рука графа. Собственно, не только оттягивала, но ещё и нырнула за него. – И надеюсь, что всё это было лишь частью вашего плана – пустить всем пыль в глаза, изображая счастливых новобрачных.
Граф пробормотал что-то вроде «ну, вобщем…» и смахнул листочек жимолости с моего плеча.
Заботливый!..
- Леди Хлоя видела ваши геройства, милорд Единорог, - я не смогла не уколоть графа. – Похоже, ваша пассия расстроена.
- Это было жестоко с моей стороны, - сказал он, и я удивленно подняла на него глаза. - То, что я устроил тогда, Эмили – это было жестоко. Но у меня не было выбора.
Я не сразу поняла, что он говорит о той ужасной сцене, которую заставил меня наблюдать – когда он и красавица Бельфлер предавались безудержной плотской любви. А проще говоря – сношались, как кролики, ничуть не заботясь о морали.
Граф выглядел… пристыженным, и это удивило и смутило меня ещё больше, чем когда он умолял меня о поцелуях и любви. Но я не позволила себе проявить слабость. Нельзя быть мотыльком, летящим на огонь. Конечно, пламя манит – оно загадочно, красиво и опасно. Но мотылькам надо думать о собственных крылышках, а не о загадочной красоте.
- У вас был выбор, - сказала я жестко – Вы могли бы рассказать мне все сразу, а не унижаться до уровня животного. Если бы вы сказали правду, я бы тут же уехала. Я бы не посмела бросить на вашу семью такое пятно – брак с незаконнорожденной.
Сейчас у него тоже был выбор. Сейчас он мог признаться во лжи и рассказать правду.
Но колдун нахмурился и спросил:
- Зачем вы говорите такое? Клянусь, я никогда не упрекну вас в этом.
Неверные слова, господин граф. Я ни в чем не виновата, чтобы вы упрекали меня. Поборов жгучее желание назвать его лжецом, я ответила:
- Не упрекнули вы, упрекнули бы другие. А вы называли меня мошенницей, если помните. Прекрасно зная, что моей вины нет.
- И вы не можете мне этого простить и мстите.
Он казался огорченным, но я не испытала из-за этого умиления. Лжет мне в лицо, а потом разыгрывает вселенскую печаль.
- В чем вы видите мою месть, милорд? – я постаралась небрежно усмехнуться, но смешок получился немного нервный. - Но вы правы, мне трудно простить это. И забыть. Думаю, в чем-то моя мама была права. Иногда забвение – лучшее, что может с нами произойти.
- Вы хотели бы забыть нашу с вами встречу? – спросил колдун глухо.
- Да, - твердо сказала я, и это, действительно, было моей маленькой местью. – Хотела бы. Но и не хочу одновременно. Я хотела бы избавиться от той мерзости, что вы выплеснули на меня, но не хочу об этом забывать. Чтобы не изменить моего к вам отношения.
- И как вы ко мне относитесь, Эмили?
Короткий вопрос – и я растеряла всю свою воинственность.
Мы с графом стояли в душистых зарослях жимолости, и он смотрел на меня, а я смотрела под ноги, изредка поднимая и сразу же опуская глаза.
- Можете ответить? – повторил он.
- Сейчас – нейтрально, - сказала я, по прежнему изучая травку под ногами. - Когда стану свободной – буду думать о вас даже с благодарностью. Но не просите большего, милорд. Вы застали меня врасплох, и я…
- Я понял, не продолжайте, - произнес он угрюмо. – Вернемся к королеве, чтобы опять нас не обвинили в нескромности.
Когда мы вернулись, королева сразу это заметила и подозвала нас, поманив пальцем.
- Скоро начнется фейерверк, - сказала она с улыбкой, - будьте рядом со мной, миледи Майсгрейв. Мне хотелось бы с вами поболтать.
Не успела я поклониться в знак согласия, как придворные отступили на несколько шагов. Вирджиль поколебался, но тоже отошел, и вид у него был крайне недовольный.
