Когда завтра настанет вновь (СИ) - Сафонова Евгения (читать книги бесплатно txt) 📗

— Безвременье?..

— Это было… всё равно что ходить по льду. Льду прозрачному, как хрусталь. Я видел океан времени под своими ногами, но не мог нырнуть в него. Тогда-то моя жизнь и закончилась, — в его отрешённом голосе не было ни печали, ни боли. — То, что ты видишь — призрак, принадлежащий безвременью. Моё тело исчезло, растворилось где-то в пространстве между мирами. Я утратил все способности своего народа: эмпатию, песни стихиям, всё. Могу лишь становиться невидимым и неосязаемым, но это, должно быть, умеет любое привидение. И даже если захочу, я не смогу вернуться обратно — в свой мир, в тот день, когда я шагнул в прореху. Потому что Коула из рода Дри больше нет. Есть один его отзвук, который тоже вскоре исчезнет.

Я потрясённо молчала.

Сама не понимая, отчего вдруг мне стало так жутко.

— Там, где я потерялся, времени нет. И я не знаю, сколько пробыл там, бродя по прозрачной границе, отделяющей меня от мира живых, в поисках того, что меня интересовало. Сперва я бился в эту границу, пытаясь разбить её, разрушить, каким-то образом проникнуть за неё… потом понял, что это бесполезно. И я просто ходил, глядя на человеческие судьбы, разворачивающиеся под моими ногами. Широкие цветные ручьи живых картинок, убегающие к горизонту, смыкающиеся, пересекающиеся, а вместе — сливающиеся в тот самый океан… ваши жизни, от рождения до смерти. Я мог пройти вдоль любого из этих ручьёв и смотреть, как подо мной течёт чья-то жизнь. И в конце концов я нашёл то, что искал. Я нашёл твою жизнь. — По едва заметному движению его пальцев я поняла, что он сильнее сжал ими косяк. — Я три раза просмотрел её от начала до конца. Можно сказать, прожил вместе с тобой.

Ослабевшие ноги сделали невольный шаг назад.

— Три? Но это же…

— Около пятидесяти лет? Верно. Не считая того времени, что я потратил, пока искал тебя. Сначала пришлось найти нужный век — в безвременье меня выбросило рядом с судьбами людей, живших через двести лет после тебя. Когда я нашёл жизни твоих современников, оставалось только идти в этом направлении, среди ручьёв всех жителей Харлера выискивая твой. — Кажется, его это даже веселило. — Да, как ты понимаешь, я пробыл там долго. Но мне было чем заняться.

Я наткнулась на стул, так и стоявший рядом с диваном, на котором всё ещё спал Питер, и подкосившиеся ноги заставили меня сесть.

Даже если то, что он говорил, правда, даже если он повинен во всех моих бедах — было ли его наказание соизмеримо с его преступлением?..

— Когда просмотрел твою жизнь в третий раз… ту её часть, где ты жива и счастлива, потому что она прервалась, когда я утащил тебя на Эмайн, а конец твоей истории разворачивался уже в другом веке, и его искать я не хотел… скорее от безысходности, чем от чего-либо ещё, я снова попробовал пробиться в этот мир. И на сей раз меня пропустили, — сейчас в его голосе не было даже отзвука радости, которую он, должно быть, испытал в тот момент. — Я сумел вырваться всего на несколько мгновений, тут же вернувшись обратно в безвременье, но у меня получилось. Позже я осознал, что грань безвременья расступается, лишь если я отрину все эмоции… что ж, за полвека у меня была возможность этому научиться. У меня было всё время мира, чтобы усовершенствовать тот единственный навык, который мне оставили. Или подарили заново? Возможно, странствовать во времени могут лишь те, кто принадлежат безвременью. — Фейри обернулся: с той же лёгкой улыбкой, вгонявшей в сердце иглу жути и щемящей тоски. — Я пробовал выходить в твой мир снова и снова, и каждый раз мог продержаться в нём чуть дольше, прежде чем меня затягивало обратно в безвременье. И когда я понял, что могу оставаться в реальности достаточно долго для разговора, который я обязан был провести, я пришёл к твоей матери.

Я молча слушала, чинно сложив руки на коленях. То, что Питер мирно посапывал рядом, придавало ситуации какую-то комичность.

Вот только то, что я слышала, было ни капельки не смешно.

— Тогда я ещё не мог контролировать точный момент времени, в которое меня выбрасывало. Каждый раз это был какой-то эпизод твоей жизни, но какой — заранее я не мог сказать. В тот раз меня выкинуло той весной, когда тебе исполнялось тринадцать. Впрочем, для меня не было особой разницы, когда говорить твоей матери то, что я должен был сказать. — Фейри опустил руку, просвечивавшую, словно белая калька. — Я пришёл к ней и рассказал ей правду. Всё, что случится, когда тебе будет семнадцать. А потом ушёл обратно в безвременье. И был уверен, что на этом всё закончится.

Части паззла складывались в моей памяти, придавая прежде незначимым деталям совсем другой смысл. Нашему внезапному переезду из Динэ, отбитому у меня желанию петь, отрицательному отношению к любым молодым людям, проявлявшим ко мне интерес… А фейри молчал, задумчиво глядя не то на меня, не то на точку над моим плечом: казалось, он потерял нить разговора и теперь вспоминает, о чём только что говорил.

— А потом появилась эта тварь, — неожиданно просто произнёс он. — Накануне того дня, в который когда-то я утащил тебя в прореху.

— Но… откуда ты знаешь, что она — страж?..

— Она возникла на моих глазах. Там, в безвременье. Материализовалась из пустоты. И, как ты понимаешь, у неё никогда не было тела. Потому для расправы с тобой ей и требуются чужие. — Фейри неторопливо подошёл к окну. — Никому не дано менять прошлое: последствия этого слишком велики. И тварь появилась, чтобы восстановить ход истории, что я создал изначально. В тот день, когда я утащил тебя на Эмайн, ты исчезла из этого мира, больше не принимала участия в его жизни — и если бы ты осталась в нём, если бы осталась жива… это вызвало бы изменения во всём океане времени. Во всех потоках, что текли после тебя. Соответственно, ты должна была исчезнуть снова. А поскольку утаскивать тебя на Эмайн было уже некому, тварь попыталась убрать тебя другим способом.

«Нечто куда большее»… так ты говорил об этой твари, Донн? Что ж, страж времени, пожалуй, подходит под это описание.

Я уже успокоилась. Недоверчивое смятение, овладевшее мной в первую минуту, уступило место спокойствию, сковавшему разум и чувства ледяным кристаллом. Но я знала, что эмоции рано или поздно вернутся. Скорее рано, чем поздно.

И до этого времени мне необходимо было узнать ещё кое-что.

— Убрать, то есть убить, — недрогнувшим голосом уточнила я. — Меня и маму.

— Нет. Только тебя. То, что ты считала проклятьем, то, из-за чего умирала твоя мать… тварь здесь ни при чём. — Фейри смотрел в оконное стекло, за которым растворялись в ночи фиолетовые чернила предрассветной темноты. — Никому не дозволено знать о времени слишком много. Я рассказал ей о той реальности, которой уже не существует, рассказал то, чего не положено знать ни одному человеку. Время умеет лечить свои раны без всяких стражей, — а будущее меняется, когда кто-то заглядывает в него, ведь знание об этом будущем уже меняет всё, что ты делаешь после. Твоя мать знала о том, чего уже нет. Стало быть, она тоже обязана была исчезнуть. Это она и делала, когда из неё тихо уходила жизнь… по сути, с ней происходило то же, что и со мной, просто немного по-другому.

— И ты тоже исчезаешь поэтому?

— Нет. Я исчезаю потому, что той реальности, откуда я пришёл, уже нет. Мы ведь не встретились с тобой, верно? Следовательно, тот Коул из рода Дри, который знал тебя и вернулся назад во времени, искупая свою вину, больше не существует. Есть лишь тот Коул, который прогулялся в Харлер, встретил вместо тебя какую-то другую девушку и благополучно вернулся обратно на Эмайн. Возможно, вместе с ней. Возможно, без неё. Но, так или иначе, резона возвращаться назад во времени у него больше не было. — Фейри пожал плечами. — В одной реальности не могут существовать два варианта одной и той же личности. Изменения в наших судьбах породили новые потоки наших жизней, которые мгновенно заместили предыдущие. Моя жизнь исчезла из океана времени, уступив жизни того, другого Коула, который не встретил тебя, — а от меня остался лишь отзвук, застрявший в безвременье. И стоит мне выйти в реальный мир, туда, где течёт время, как меня начинает… растворять. Медленно, но верно. Последствия того, что меня уже не должно существовать. Окончательное моё исчезновение — вопрос времени.