Сосватать героя, или Невеста для злодея (Девушка для героя, или Как я свахой подрабатывала) - Звездная Елена
— Она согласилась? — тихо спросила, уже зная ответ.
— Она была счастлива, — Джерг судорожно вздохнул. — А уж как был счастлив я. Даже свадьбу в нарушение всех традиций разрешил ей организовать в стиле естественнорожденных.
А вот дальше я слушать уже не желала! Даже вспоминать было больно.
— Девичник — зло проговорил, словно выплюнул, Джерг. — И чертова организаторша праздников…
Я нервно закашлялась…
— Иногда я думал, а что было бы, запрети я то очередное безумство Эрмедин? Возможно, она позлилась бы, но я уже знал, как угомонить этот вулкан страсти… она потом такая нежная и ласковая становилась. Но Эри хотела всем рассказать о своей победе — выйти замуж за самого Лериана Джерга, уже тогда семья планировала мое выдвижение на пост… неважно, на какой пост… — Последовал еще один тяжелый вздох, и ледяным тоном высокородный продолжил: — Организаторша праздников была лесбиянкой! Это я потом выяснил, и родилась она в семье лесбиянок! Не таких, как у вас, Тиа… а настоящих, прогнивших насквозь извращениями лесбиянок!
Ой, мама!
— И эта су… с умом у которой сложности, за одну ночь совратила мою Эри!
— Почему вы решили, что это она совращала? — выпалила я, не сдержавшись.
— Я все видел сам. — Джерг сжал челюсти, некоторое время молчал, затем продолжил: — Эрмедин все время изводила намеками: «Ари мне даже стриптизеров пообещала… Представляешь, у нас будут настоящие стриптизеры!», и я в ту ночь сходил с ума от ревности. Поэтому пробрался на остров ее родителей, затем в летний домик, где и устраивался этот проклятый девичник, и там да… были стриптизеры. Остальные высокородные в полном восторге от выступления даже не заметили меня, но суть в том… что Эри там не было. Я искал ее везде, а нашел… на берегу океана, и эта тварь… обнимала мою женщину!
Я ее просто успокаивала! Эрмедин рыдала в ту ночь, рассказывая мне обо всех запретах, о том, как ее с детства постоянно наказывали, о том, как… запрещали даже любимыми танцами заниматься. Рассказывала и о Лериане, но как-то при встрече с Джергом-младшим я не соотнесла того игривого «Мой Анчик» и этого Лериана Андара Джерга. Это вообще было мое самое первое и самое сложное дело. Высокородная постоянно меняла свои решения и изводила претензиями, придирками и презрением. Стоило мне договориться с одними поставщиками, как приходилось отменять все договоренности и искать новых поставщиков, рестораторов, актеров… Бесконечный вихрь новых желаний и требований! Я практически спать перестала, мне было так важно, чтобы этот, самый первый, заказ прошел отлично. Мне так нужны были рекомендации от семьи Элран… Я просто выложилась тогда вся и без остатка… А Эрмедин хотела все нового, лучшего, феерического. И я справилась, меняя сценарий буквально в последние мгновения, заставляя актеров выступать, хотя они уже мечтали лишь выбраться с острова. Но я справилась. Все было чудесно, и даже родители Элран выразили свое восхищение моей работой и уровнем организации праздника.
И когда я уже уверилась в своей победе, услышала тихое: «Ариадна, можно с вами поговорить?!» Мне нужно было отказаться! Я обязана была отказаться, ведь генно-модифицированные не люди, нам это часто повторяли в университете, но… я поддалась банальному чувству жалости.
А дальше — песчаное побережье, платье Эрмедин в качестве покрывала… она настояла, я садиться не хотела, и история жизни, от которой у меня на глазах были слезы. Она даже жениха своего не любила, но хотела утереть нос всем, а еще… «Он как большая добрая собака. И предан мне, как пес. Пес, понимаешь?! Я говорю что-то, а он с такой любовью смотрит и ловит каждое мое слово… Тошнит уже! Тряпка!» А ведь я тогда жалела ее… действительно жалела. И этого «пса» презирала вслед за Эрмедин. А высокородная говорила, говорила и говорила… Нельзя было ее слушать! Нельзя было ее жалеть… Но самое страшное — я не имела права демонстрировать сочувствие! У генно-модифицированных сочувствие проявляют только близкие члены семьи или любимые. Иначе может произойти эмоциональная привязка — и все! И я знала об этом… Знала… но тогда, там, обнимая эту несчастную девушку, лишь немногим меня старше, я перестала ее воспринимать генно-модифицированной, для меня это была просто девушка. И каков же был контраст — мы сидели на берегу спокойного океана, две невесты… Только я была счастлива и считала дни до момента, когда Киану произнесет «моя жена», а Эрмедин добилась того, к чему стремилась, и, победив, поняла, что проиграла. Она уже не хотела быть женой, не хотела принадлежать «тряпке», которого даже не уважала, и не хотела жить в рамках жестких ограничений. А может, она боялась будущего… я не знаю. И не узнаю уже никогда. Тогда и там, поддавшись глупейшему чувству жалости, я обняла ее за плечи, как обняла бы, успокаивая, мама. И я несла какой-то бред про то, что на свадьбе жизнь не заканчивается. И про то что если он ее так любит, то Эрмедин просто стоит сказать о своих чувствах и отменить свадьбу. Уже был практически рассвет, я устала и продрогла, а еще очень хотелось спать… и тогда я сказала: «Знаешь, каждый из нас жертва настолько, насколько себе позволяет. Смотри, солнце встает. Начинается новая жизнь, и только тебе решать, какой она будет. Ты чудесная девушка, Эрмедин, очень красивая и талантливая, перед тобой весь мир. Просто шагни навстречу миру, и все изменится». До сих пор помню эти слова… как же я себя за них ненавижу! А высокородная вскинула голову, посмотрела в мои глаза и прошептала: «Кажется, я люблю тебя…» Далее последовала попытка поцелуя, которая завершилась неожиданно — на нас бросился какой-то нестабильный генно-модифицированный.
Я сбежала за подмогой в дом. А потом просто улетела, чувствуя нарастающую панику. Я знала, что с Эрмедин все в порядке… Только после того, как увидела, что она возвращается с пляжа, приказала водителю взлетать. И надеялась, что на этом все и закончится. Что девушка просто сказала это на эмоциях, ведь и я часто говорила своим мамам «я люблю тебя», и даже папе… Он у меня такой замечательный оказался. А сердцем чувствовала, что совершила страшную ошибку. И это же сердце чувствовало что-то еще. Что-то странное. Какое-то невероятное чувство потери преследовало меня с того страшного утра. Нельзя было ее жалеть… нельзя.
— Тогда произошел мой второй приступ нестабильности, — прервал молчание Джерг. — Последнее, что я помнил, это как моя Эри целует ту тварь… А когда пришел в себя, мы стояли с Эрмедин по пояс в воде. Она вытирала кровь из рассеченной губы, я с ужасом осознал, что это я ее ударил, и не мог понять, за что. Понял, лишь когда она заговорила. «Ты тряпка, Лер, ты жалкий пес. Свадьбы не будет, не хочу связывать свою жизнь с ничтожеством!» И после этих слов Эри спокойно вышла из воды. Подняла свое платье, быстро надела… она всегда быстро одевалась, и неторопливо пошла навстречу бегущим к нам людям. Она нашла свое очередное «нельзя»…
И вот сижу я, без вины виноватая, и в ужасе смотрю на Лериана.
— Жалеешь меня? — высокородный криво усмехнулся.
— Нет! — поспешнее, чем следовало бы, ответила я. — Ни в коем случае… А что было потом?
— Хотел убить ту организаторшу, — хрипло произнес высокородный, — как же сильно я хотел ее убить… Юлиан запретил.
Вот спасибо ему!
— Скрыл от меня имя, данные и личное дело той розовой насквозь…
— Именно он? — недоверчиво спросила я.
— Да, — Лериан посмотрел вдаль. — Тогда он объяснил это тем, что моя невеста сломала жизнь девчонке, которой и так по жизни доставалось, и мне следует разбираться с Элран, а не с естественнорожденной. Он был сам не свой и сильно изменился с того дня. Отменил брачную договоренность с семьей Нафард, много было странностей… тогда. А сейчас… сейчас я понимаю, что все это было планом Юлиана — он ненавидел Эрмедин. Девица была явно подослана им же, и после инструктажа, а Юлиан знаток психики высокородных, она просто совратила Эри. Как еще можно объяснить тот факт, что организаторша увела ее подальше от всех и даже раздела… Сама она была полностью одета!
