Самая главная злодейка (СИ) - Ильина Ольга Александровна (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
исключительно какими-то своими военными делами, а не тем, что ее
семьи не будет рядом в столь важный день. Даже мать, и та
предпочла общество своей старой подруги подготовке к столь
важному дню в жизни собственной дочери.
— Лицемеры! — негодовала принцесса, собираясь высказать
свое фи в глаза венценосному родителю, но тот оказался занят и в
этот день, и на следующий, и в день перед балом. Не нашел даже
пяти минут, чтобы с ней поговорить и объяснить отсутствие
родственников, даже Тейка, и та знала больше, но не спешила
делиться с ней информацией, а Сэм не могла пересилить себя и
попросить. Все это ужасно раздражало и приближало тот момент,
когда нервы могли сдать, а защита ослабнуть настолько, что
ненавистный дар снова вырвется наружу. И все же, последней каплей
стало не раздражение от постоянного пренебрежения близких, а еще
один подарок — чья-то жестокая шутка, заставившая ее впервые за
много лет испугаться собственного дома и людей, что ее окружали…
211
***
В ночь перед похоронами мне отчего-то не спалось. Я все
ворочалась в постели, комкала одеяло, а в голову лезло столько
разных мыслей…
За последние дни я так много всего узнала и о себе, и о других.
Привычное вдруг стало чужим, близкие показали себя с иной, не
очень приятной стороны, а мне самой хотелось какой-то
стабильности, ухватиться за что-то простое и незыблемое, что
никогда не сможет измениться. И я ухватилась за память о маме.
Ведь она когда-то тоже жила здесь, ходила по тем же коридорам,
смотрела на те же портреты, и лестница была той же, и темница, куда
ее бросил отец, узнав, что она была беременна… не мной. И в такой
момент мне очень захотелось пройтись по старому, уставшему дому,
такому же угрюмому и закрытому, как и его хозяин. Он вздыхал
скрипом лестницы, недоверчиво присматривался прохладным
сквозняком, ласки от него не дождешься, конечно, но поговорить он
хотел. И я могла послушать его рассказы с помощью дара, только мне
нельзя. Эвен, да и Инар выразились ясно. Они-то да, но дом шептал
все громче и громче, наверное, предчувствуя что-то.
В какой-то момент мне вдруг показалось, что он знает что-то
такое… что это последний шанс для него рассказать, а для меня
выслушать. И я решилась, пошла за зовом дома вниз по лестнице, и
еще ниже, туда, где когда-то были темницы для неугодных, открыла
старую, давно проржавевшую дверь, вошла. Фонарь мне был не
нужен, полукровки видят лучше людей. Мне хватило тонкой полоски
света в коридоре, чтобы без труда разглядеть старые, голые стены,
лежанку, и мышь, копошащуюся в углу. Стоя там я еще сомневалась,
боялась, что дар снова сыграет со мной злую шутку, но дом шептал,
что здесь безопасно и я поверила, прикоснулась к холодной кладке
необработанного камня, закрыла глаза, сосредоточилась и пошла за
тихим, скрипучим голосом дома, а в следующее мгновение услышала
до боли знакомый рык деда. И рычал он на маму.
— Ты опозорила наш дом, ты опозорила меня. Завтра я вызову
лекаря, и он выведет эту дрянь из тебя.
Мама вскинулась при этих словах, побледнела и зашипела, как
разъяренная кошка харашши.
— Дом Аганитовых клинков опустился до убийства детей?
— Ты же опустилась до связи с этим скотом, — огрызнулся дед.
212
— Полукровки не скоты. Они часть нас. Мы сотворили их.
— Они — ошибка природы. И твое отродье тоже ошибка. Если
ты не хочешь исправить ее, то я сам это сделаю.
— Я никогда тебе этого не прощу.
— А я никогда не прощу тебя. Моя единственная дочь, моя
любимая дочь…
Она заплакала, а он ушел, даже не оглянувшись.
Но дом не хотел мне показывать маму, он хотел рассказать о
деде, зашептал, зашумел и увел меня прочь из комнаты в коридор,
где стоял, прислонившись к стене, сломленный и несчастный дед. Он
не сказал ни слова, ушел, поднялся по лестнице, но дом не отпустил
меня следом за ним, решив показать неожиданное: как дед крадется
ночью по этому самому коридору к маминой двери, вставляет ключ в
замок, поворачивает его и, постояв у двери несколько секунд, уходит.
— Он выпустил ее, — мысленно ахнула я, а дом уже спешил
показать мне новое воспоминание.
Я узнала кабинет деда и даже вздрогнула, подумав, что
мужчина, сидящий за столом реален, но нет — это было
воспоминание, и дед в нем был немного моложе. Он читал что-то,
хмурился, но, кажется, прочитанное его радовало. Я подошла
поближе, чтобы посмотреть, что же его так занимает, но он уже
отложил письмо и активировал мыслелов.
Всмотревшись в магическую проекцию, я снова ахнула. Ведь
там, в чужих воспоминаниях была я — маленькая семилетняя
девчушка, копающая землю в огороде нашего старого дома детской
лопаткой. А когда из дома вышла мама в переднике, я чуть не
задохнулась. Как и дед. Он коснулся проекции, словно мог потрогать
ее в реальности, с таким непередаваемым выражением лица, не
оставляющим никаких сомнений, что он любил мою маму, и кажется,
любил и меня.
Видение сменилось, и вот уже заметно постаревший и
осунувшийся дед сидит за тем же столом и… о ужас! Он плачет.
Меня от его вида аж оторопь взяла. Но, кажется, я догадалась, почему
он плакал — это были те страшные дни после Кровавых песков.
И снова дом зашептал о другом, и показал мне другое время и
снова деда, а напротив него… Эвена?
— Не думал, что когда-нибудь услышу от вас такое. Вы
просите, чтобы правящий Дом взял вашу внучку под свою опеку?
— Я хочу, чтобы она жила во дворце.
— Надоело возиться?
213
— Я не могу в достаточной степени ее защитить. Вы можете, —
поджал губы дед на наглую колкость Тени повелителя. — Флемора…
Эвен напрягся.
— Вам что-то удалось узнать?
— Нет, Клементина молчит. А эти подонки не спешат делиться
секретами. Они заявляют, что девочка просто переутомилась,
испугалась одиночества и заблудилась. А они вовремя не смогли ее
обнаружить.
— Хорошо. Мы подумаем над вашим предложением.
— Я знаю, что моя внучка дорога принцессе Алатее…
— Чего вы хотите?
— Академия. Думаю, там им обеим было бы хорошо и
безопасно.
— Вы же не хотели отдавать ее туда?
— Не хотел, но… здесь для нее слишком опасно.
— А второму деду вы отдать девочку не хотите?
— Он не просил, — замкнулся дед. — И нет, я не хотел бы,
чтобы она жила с ним.
— Причина?
— Предпочту оставить ее при себе.
Это были последние слова, что я услышала, дом снова зашептал
о другом. И на этот раз позвал меня на лестницу, уже к моей комнате.
Ночь, кажется, это та самая ночь, когда я вернулась из дома
Парс с моим цветочком кардамис. Дед вошел в мою комнату, а я
спала, долго смотрел с каким-то странным, непонятным выражением
лица, а потом неожиданно протянул руку и погладил меня по
волосам. Я даже опешила, нет, это не то слово, которое могло бы в
полной мере описать мои чувства. Дед позволил себе настоящую
живую ласку. И он проявил нежность ко мне, к внучке, которую
ненавидел? Или делал вид?
Я еще долго стояла у двери после ухода деда, пребывая в легком
ступоре, пока не увидела, как дверь в мою комнату снова открылась.
Оттуда вышел дэйв в длинном, мерцающем в темноте балахоне с
