Курсантка с фермы. Имитация любви (СИ) - Грин Агата (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

Чтобы полететь на Ун со мной.

— Правильно ли я понимаю: ты ушел с тестов, чтобы сопровождать меня на Ун?

— Да.

— Дурак!

— Мне об этом уже сказали. В более жестких выражениях, — центаврианин криво усмехнулся.

Представляю, что подумали центы, проводящие тесты! Перспективный курсант срывается среди ночи куда-то, прерывая проверки. Это выглядит, как сумасбродство… а для центавриан сумасброд – худшая характеристика.

— Немедленно возвращайся! Проходи тесты!

Я даже подтолкнула Ли к перегородке, но он остался на месте.

— Это мой выбор. Тебя невозможно отговорить от полета: значит, я полечу с тобой.

Замигали браслеты: нас пригласили в кабинет. Солд окликнул меня по фамилии, и я сделала знак рукой – мол, сейчас, а сама все смотрела на центаврианина.

Ночью, после того, как ТПТ выпал из моих рук, я поняла, почему Малейв поначалу меня раздражал, возмущал и нервировал. Я так реагировала на него, потому что он задел меня за живое. Позже прибавилось восхищением им, и влечение. Между нами образовалась эо-связь.

Я бы ответила «да» на его предложение о браке, не будь уверена в том, что, если его поставят между выбором: Род или я, или работа или я, он никогда не выберет меня. Потому что идеальный центаврианин чувствам не поддается. Идеальный подумает, и откажется от этой глупой затеи, потому что чувства слишком ненадежны, чтобы им поддаваться.

Но Ли здесь, когда должен быть занятым своими проверками.

И это полностью ломает мое представление о нем.

— Ветрова! – рявкнул потерявший терпение Солд.

Пришлось зайти в кабинет.

Я не представляла, что возможно испытывать сильную радость и оставаться спокойной. Однако именно такое со мной и происходило: я ощущала себя необыкновенно счастливой и в то же время оставалась собранной. Сложился последний кусочек пазла под названием «Ли Малейв», и я обрела, наконец, уверенность, что все у нас с ним получится.

Солд то и дело поглядывал на меня, выражая недовольство тем, что Ли на собеседовании, но я внимания не обращала. Сначала нас собеседовали в одной комнате, всех сразу, затем развели по разным. Как я и предполагала, агент больше расспрашивал меня не про полет на Ун, а про учебу. Он сидел за белым столом и изучал мое личное дело, выделяя в нем некоторые детали и задавая одни и те же вопросы разными словами.

— Через несколько дней вам исполнится двадцать шесть лет, — протянул он.— Вы так молоды, гражданка… Скажите, сложно ли вам учиться в академии?

— Иногда, — ответила я с улыбкой. — У меня проблемы с боевыми искусствами. Трудно конкурировать в этом со старшими.

— Но у вас получается. В чем же ваш секрет?

— В улыбке, — я улыбнулась еще шире, — и в очаровании.

— Еще и психическая устойчивость помогает, правда?

— Конечно.

— Поэтому гражданин Солд выбрал вас для полета на Ун?

— Орионцы известны своей вспыльчивостью, а у меня хорошо получается мирить людей.

— Вы этого добиваетесь только улыбкой?

— Не только, — скромно потупилась я.

Агент улыбнулся (глаза его, конечно же, при этом оставались холодными) и снова посмотрел на экран. Уголок его губ дрогнул, и он спросил:

— Вы росли в резервации. Учились в обычной школе для младших рас. Неужели этих знаний вам хватило, чтобы поступить в Военную академию на факультет разведки?

— Да. Я схватываю на лету, гражданин.

— Сколькими языками вы владеете на данный момент?

— Двумя – общим центаврианским и общим земным.

— А что с наречиями?

— Знаю три официальных центаврианских и одно официальное земное.

— В среднем, младшие владеют одним языком и двумя наречиями. Вы знаете больше. Как так вышло?

— В академии мне сообщили, что, чем больше наречий знает курсант, тем он ценнее для Федерации. А я хочу быть ценной для Федерации.

— Почему?

«Лесть не бывает лишней», — подумала я и сказала:

— Центаврианская Федерации – главный враг спящих.

Агент усмехнулся:

— Ваш отец – герой Союза. Поэтому вы поступили в академию? Мечтаете сражаться против спящих?

— Хотелось бы внести свою лепту в правое дело.

— И гражданство получить, — добавил мужчина.

— Да. Я выросла на Горунде и с детства считаю себя гражданкой Федерации.

— Чем вам так не угодила Республика Земли?

— Ничем. Я просто люблю Горунд.

— У вас есть наследственные заболевания?

— Нет.

— Астрофобия?

— Нет.

— Вы хорошо осведомлены о культуре орионцев?

— Да.

— Вы связывались по ГСПИ с кем-либо с других планет?

— Нет.

— Но ваши братья периодически заказывают сеансы связи по ГСПИ.

— Да. Мой младший брат сейчас живет в трудовой колонии ЦФ.

— Почему?

— Представил поддельное свидетельство о потенциальной полезности.

— Какая жалость, — абсолютно неискренне протянул агент. — Сын героя подделывает документы…

— Он просто молодой и глупый.

— Вы не намного старше, гражданка Ветрова.

— Женщины взрослеют раньше мужчин.

Агент откинулся на спинку стула и окинул меня внимательным взглядом.

— Вы имели контакт с представителями не гуманоидных рас?

— Да, с хауми. На практике, с которой я недавно вернулась.

— Испытывали ли вы неудобства или скованность при общении с хауми?

— Нет.

— Это был ваш первый контакт с иной расой?

— Да.

— Вы испытывали неприязнь к какому-то отдельному хауми?

— Нет.

Мужчина улыбнулся, на этот раз по-настоящему.

Я напряглась: такая улыбка значит, что он меня на чем-то подловил.

— Считается нормой ощущать внутренний дискомфорт при первой встрече с представителем не гуманоидной расы. Энергетика человека специфична, как и энергетика, к примеру, инсектоида. Если человек не чувствует смутного беспокойства при общении с носителей другой энергетики, это вызывает подозрения. Так вы чувствовали дискомфорт при общении с хауми, гражданка?

«Блин-блин-блин!» Зачем я солгала? Ведь на самом деле я нервничала, находясь рядом с хауми. В них было и человеческое, и кошачье, и это сбивало с толку. Так что же делать? Что говорить?

— Нет, — ответила я. — Смех у них жутковатый, да и нечасто встретишь двухметрового говорящего кота… но дискомфорта при общении не было. Больше восхищения, если хотите знать.

— Странно. Обычно младшие плохо сходятся с другими расами.

— Но не у каждого младшего психическая устойчивость.

— Из-за психической устойчивости вы считаете себя особенной?

— Каждая женщина считает себя особенной, — я загадочно улыбнулась, но это не произвело на агента впечатления. Совсем забыла, что на собеседование явилась в простенькой рубашке и скучной юбке, не накрасилась и была бледна даже под загаром – напоминанием о планете Хауми. В таком виде не впечатлить старшего.

Агент склонил голову и начал заполнять на панели документы.

Он понял, что я лгу. А то, что я курсантка академии и при том младшая –подозрительно. Так что не видеть мне визы, если не сделаю что-то прямо сейчас. Нельзя подводить Солда. И, тем более, нельзя подводить Ли, который ушел с проверок ради собеседования.

— А вы согласны с тем, что каждая женщина считает себя особенной?

Мужчина поднял на меня глаза.

— Какое это имеет отношение к делу, гражданка?

— Никакое, — протянула я. — Мне просто интересно было услышать ваш ответ.

— Флиртуете?

— Нет. Проявляю интерес к представителю другой расы. Любознательность – не самая плохая черта, не находите? Особенно для тех, кто получил посредственное образование. Знания ведь не только в школе получают, но и в повседневной жизни, при общении. Поэтому мне не было страшно общаться с хауми. Я видела в этом общении только преимущества.

Ответ я закончила еще одной легкой улыбкой, хотя нервы были натянуты, как струны.

— Вы все-таки флиртуете.

— Немножко. Чтобы расположить вас к себе.

Агент улыбнулся.

Глава 23

Не успела я выйти из кабинета, как была отведена в сторону взбудораженной Круек. Апранка начала забрасывать меня вопросами, но отвечать толком не давала: перебивала своими впечатлениями о собеседовании. Вальдола стояла поодаль; судя по всему, поболтать с ней по душам у Круек не вышло, поэтому апранка так на меня накинулась.