Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна (онлайн книга без TXT) 📗
— И позволишь ему умереть?
Тяжело было ответить. Очень тяжело.
— Если он виноват.
— Хорошо, — согласился он. — Надеюсь, после этого ты успокоишься, перестанешь смотреть в прошлое и оглянешься в будущее. В будущее со мной. Потому что я люблю тебя, Эля. Уже очень давно.
— Даже больше, чем свою бывшую?
В ответ он усмехнулся.
— Когда-нибудь, я расскажу тебе эту историю, и ты поймешь, как сильно я тебя люблю, — туманно ответил он, ласково провел ладонями по спине, затылку. Скользнул губами по виску, щеке, нашел губы и заставил позабыть обо всем на свете. Ненадолго. Всего на миг. На сладкий миг наслаждения.
Глава 34
Фальшивка
Я поняла, почему бабушка и хранительница навестили нас утром, когда вошла в свою комнату, а на меня бросился большущий, пушистый кот с громким криком:
— Элька!
Ё-мое, да это же Крыс. Его противный голос я ни с каким другим не спутаю.
— Крыс?! Ты шкурку сменил?
— Так, как ты захотела, так и сменил.
— Я захотела? — удивилась я.
— Ага, — хмыкнул Крыс и пристроился на моих коленках. — Недели две назад, я преспокойненько жевал сыр в банке, а потом бух! И я кот. Теперь от сыра воротит, зато странно привлекают бывшие сородичи по дому.
— По какому дому?
— Так по этому. Я их знаешь как построил. А теперь вот сожрать тянет. Шкурка так себе, конечно, но куда лучше, чем быть крысой или рыбой. Теперь я и ответить могу. Рожу всяким обзывателям так расцарапаю, мало не покажется.
— Крыс, я так скучала.
— И я, — признался хвостатый и обнял меня своими порядком выросшими лапами, прямо как человек. — Но, ты это… у меня больше не забалуешь. Второго обучения в том дурдоме я не переживу.
— И не говори, — откликнулась в ответ и поведала своему ушастому обо всем, что без него тут происходило.
Крыс порадовался сданному экзамену, нахмурился, когда рассказала о Дирееве, а вот о Егоре упоминать не стала. Боюсь, что ему вся эта история не понравится. И, теперь он не хуже Агнессы может мне жизнь подпортить. Если прежнего Крыса можно было в банку посадить, хрен выберется, а Агнессу в ванне запереть, то Крыс — кот, замучает всех. В том, что он по-прежнему голосистый я успела убедиться при приветствии. Да и когти эти оптимизма не внушают.
А вечером Диреев принес мне досье. И открыв его, я поняла, что Егора подставили. На самой первой странице была фотография.
Девушка, слегка прикрытая простыней. Она лежала на животе, лицо повернуто в бок, глаз почти не видно. Светлые волосы рассыпаны по подушке. И знакомая татуировка на руке, которая сейчас не светилась, превратившись в обычную синюю краску. И номер. А рядом их совместная фотография с какой-то вечеринки. И тот же слегка презрительный взгляд. Я бросилась к Дирееву. Не застала его в комнате, тогда решила найти бабушку, но и ее в комнате не оказалось. Зато оба обнаружились внизу.
— Вот вы где. Нам надо поговорить.
Я рассказала им все. От и до. Как увидела свое свечение в зеркале, но у убитой его не было, как мы встретились в туалете, и эта психованная девица копировала меня. Но главное, татуировка пачкалась. Что совершенно невозможно, если ты истинная искра. Я проверяла на Эспе, на Омаре. Но они, казалось, не слышали меня.
— Милая, послушай, в инквизиции не дураки сидят, понимаешь? Они все проверили. Они были в его номере одни. Никто посторонний туда не входил и не выходил. В отеле везде камеры. И записи никто не менял.
— Я не говорю, что убил не он, я говорю, что она не искра. А значит, никакой смертной казни быть не может.
— Эля, это недоказуемо.
— Я расскажу на любом суде, что встречалась с ней, что и как она делала.
— И любой суд докажет, что ты говоришь это, чтобы спасти бывшего.
— А разве это отменяет то, что я не лгу? Бабуль, ну, пожалуйста. Сделай что-нибудь. Останови все это безумие. Пусть они проведут еще одно исследование.
— Это невозможно, Эля.
— Да почему нет?
— Потому что тело девушки уже кремировано.
— Как удобно, — хмыкнула я. — Хорошо, а номер? Номер на ее руке?
— Этот номер зарегистрирован в инквизиции. Она была искрой. У нее был даже свой хранитель.
Вот так. Каждый мой довод разбивался об их аргументы. Что бы я не говорила, что бы не пыталась доказать, везде встречалась с глухой стеной отказа. И вдруг поняла.
— Тебе все равно. На руку даже. Вам обоим.
— Ты чушь сейчас несешь, ты знаешь? — встрял Диреев.
— Может быть. Но его убьют. А вы ничего не хотите делать.
— Глупая, мы же о тебе заботимся, — поддержала бабушка.
— А обо мне не надо заботиться. Я как-нибудь сама справлюсь, — ответила я и ушла, полностью разочарованная разговором.
Они оба не хотят меня слушать. Все решили для себя, но я так не могу. Я не могу просто сидеть здесь и ждать, когда невиновный умрет. Когда он умрет. Поэтому я не думала, просто набрала номер Виктора и побежала наверх, собирать вещи.
Единственным препятствием был Крыс, который увидел мои метания по комнате и страшно удивился:
— Элька, ты что это такое делаешь?
— Прости, Крыс, но тебя это не касается, — ответила я, взмахнула рукой и отправила его… в Мексику. К Эспе. Он даже понять ничего не успел. Прости, Крыс, но в этом деле ты мне только помешаешь.
Я знала, что Диреев догадается. Но не думала, что все будет так.
— Что ты задумала, Эля?
— Пожалуйста, не держи меня.
— Нет. Ты сейчас распакуешь вещи, и забудешь о своих глупых мыслях.
— Он твой брат.
— Он сделал свой выбор.
— Как ты можешь, после всего, что я рассказала?
— Я повторяю. Он сделал свой выбор уже давно. Когда перешел черту с тобой.
— Причем здесь это?
— При том. Думаешь, ему на суде это не припомнят? Одну искру он уже лишил сил, почему бы не использовать вторую?
— Она не искра, сколько еще повторять? — закричала я.
— Они об этом не знают. И простого слова мало, Эля. Нужны доказательства. У тебя они есть?
— У меня есть память. А в вашей чертовой инквизиции есть специалисты.
— И ты готова на это? Ради него?
Диреев сейчас выглядел так, словно я его ударила. Ну, почему он не понимает, почему мучает меня?
— Ради тебя, я бы сделала то же самое. И ради Кати, Олеф, бабушки.
— Хм, спасибо, что приравняла меня к своим друзьям, — обиделся он.
— Ну, прости, что не могу быть твоей бессловесной, покорной девушкой. Прости, что не умею, да и не хочу подчиняться.
Он не понял. Ничего не понял. Увидела по заледенелому взгляду. Ненавижу его таким. Ненавижу ссориться. Но иначе не могу.
— Я не дам тебе уйти, — неожиданно преградил путь Диреев. Я поняла. И, кажется, сейчас, придется применить на практике все то, чему он меня учил. При чем на нем же. На этот раз я начала первой. Ударила, а он попытался схватить, выскользнула, перебежала через кровать и кинула в него ночник. Хотела бы я, чтобы это походило на игру, только сейчас мы играли по серьезному. И били друг друга также больно. Точнее я била, а он пытался меня скрутить. В какой-то момент у него получилось.
— Перестань. Я не хочу причинить тебе боль.
— Ты уже ее причинил.
— А сколько раз ты мне боль причиняла? Напомнить? Начиная с того момента, когда отдалась моему брату.
— Что ты несешь? Мы тогда даже не были знакомы.
Он не ответил. Резко отпустил и сказал:
— Уходи. Беги к нему. Но если ты сейчас уйдешь… нас больше не будет.
Я задохнулась от боли. Как он может? Раздирать меня по живому. Я же… люблю его. Не сразу. Не в один миг, не наш первый раз, и даже не неделю назад я поняла это. Вчера, когда он рассказывал о себе, о своей семье, своей боли, когда открывался мне, я вдруг поняла, что хочу разделить его боль, хочу подарить тепло, нежность, хочу быть рядом. Просто быть с ним.
Но Егор… я буду себя ненавидеть за то, что из-за слабости, из-за каких-то старых обид позволю ему стать крайним. И как же это иронично. Почти год назад я потеряла любимого, теперь снова из-за него, я тоже теряю.
