Некоторые девушки кусаются - Нейл Хлоя (версия книг TXT) 📗

Джефф прищелкнул языком и обратился к брюнетке из Северной протоки:

— Касси, милочка, но ты же выше этого.

Касси, смущенно пожав плечами, уставилась в пол.

— Мелайна, — повернулся он к блондинке из Западного рукава, — ты должна его бросить.

Мелайна шмыгнула носом и дернула головой, отбрасывая с лица прядь волос:

— Он сказал, что я хорошенькая.

Джефф грустно улыбнулся и развел руки. Мелайна мгновенно прыгнула в его объятия и радостно вскрикнула, когда Джефф сомкнул руки. Потом он похлопал ее по спине и стал что-то шептать на ухо. Мэллори с любопытством искоса взглянула на меня.

Я могла только пожать плечами в ответ. Кто знал, что малыш Джефф на такое способен? Может, это особенности отношений между оборотнями и нимфами? Надо бы справиться в «Каноне».

— Ну вот, — наконец сказал Джефф, подталкивая Мелайну к подругам, — все кончено. — Он сложил руки на груди и окинул взглядом группу. — Мы больше не будем сегодня тревожить мистера Мерита? Я уверен, он разобрался в ваших проблемах и обязательно доложит о них мэру.

Джефф в поисках поддержки обернулся к дедушке, и тот важно кивнул:

— Все в порядке, девочки?

Нимфы еще немного пошмыгали, смахнули с лиц оставшиеся слезы, но в конце концов все согласно кивнули. Прощание было таким же громким, как и спор. Зазвучали визгливые извинения, приглашения на маникюр-педикюр и спа-процедуры, потом все стали обниматься, поправлять порванную одежду и макияж. (Как ни удивительно, но ни у одной женщины не потекла тушь, — видимо, речные нимфы пользуются только несмываемой косметикой).

Вскоре они совершенно успокоились, окружили Джеффа, осыпали его поцелуями и ласковыми словами и выбежали за дверь. Мы с Мэллори через окно наблюдали, как они защелкали мобильными телефонами, расселись по изящным машинам и умчались в ночь.

Мы все повернулись к Джеффу, а он уже нажимал большими пальцами кнопки на клавиатуре своего телефона.

— Сегодня ночью проводится турнир по «Варкрафту». Кто-нибудь участвует?

— Как долго живут оборотни? — спросила я у Катчера.

Он озадаченно моргнул:

— Сто двадцать — сто тридцать лет. А что?

Значит, он еще молод, хотя, по человеческим меркам, в двадцать один год считается вполне взрослым.

— Знаешь, когда он повзрослеет, он будет ужасно хорош.

Джефф поднял голову и помахал телефоном.

— Серьезно, кто хочет поиграть? — спросил он, глядя на меня с надеждой в широко распахнутых глазах. — У меня есть наушники.

— Вот именно, когда повзрослеет, — проворчал Катчер, выхватил у Джеффа телефон и спрятал его к себе в карман. — Давай-ка поедим, Эйнштейн.

После запоздалых объятий и приветствий дедушка пригласил нас в столовую. Там ожидал накрытый стол, достойный короля — или копа, двух вампиров, оборотня и двух волшебников. В окружении зеленых салфеток с приборами стояли блюда с зелеными бобами, маисом, картофельным пюре, тушеной тыквой и макаронами с сыром. Между ними расположились корзинки с булочками, а на буфете выстроились десерты — слоеный пирог с кокосовой стружкой, блюдо шоколадных пирожных и тарелка с бело-розовыми кексами.

Но главное место, безусловно, занимало овальное блюдо с самым большим мясным хлебцем, который я когда-либо видела, обильно политым кетчупом.

Я радостно вздохнула. Да, я любила поесть и ела все, что передо мной ставили, — пинта крови, выпитая накануне, достаточное тому доказательство, но мясной хлебец, приготовленный по особому рецепту деда, был моим любимым блюдом.

— Укушу любого, кто прикоснется к мясному хлебцу раньше, чем я положу себе порцию, — предупредила я, грозя пальцем ухмыляющимся друзьям.

Дедушка положил мне руки на плечи:

— С днем рождения, милая. Я подумал, что съедобный подарок ничуть не хуже любого другого.

Я кивнула, не в силах сдержать улыбку.

— Спасибо, дедушка, — ответила я и обняла его, прежде чем выдвинуть стул.

Мои друзья расселись вокруг стола. Мэллори рядом со мной, Катчер занял место на одном конце овального стола, дедушка — на другом, Линдси и Джефф, чье лицо излучало хищную радость от предвкушения ужина, сели друг напротив друга. А потом возникла пауза, вызванная, как ни странно, поведением Катчера. Он закрыл глаза, опустил голову и с серьезным видом прочитал коротенькую молитву, благословляющую трапезу.

Подняв головы, мы улыбнулись друг другу и начали опустошать тарелки.

Это был настоящий домашний ужин. Семейный ужин, который так редко мне доводилось видеть. Джефф сказал что-то смешное. Катчер тоже ответил шуткой. Линдси спросила Мэллори о ее работе. Дедушка поинтересовался моими успехами. Разговор не прерывался, пока мы накладывали на тарелки мясо и овощи, посыпали все это перцем и солью, пили холодный чай, заранее налитый в стаканы. Наконец все разложили на коленях салфетки, подняли вилки и начали есть.

Когда в больших блюдах остались только крошки и раздаточные ложки, когда мужчины откинулись на спинки стульев, словно пресыщенные коты, Линдси отодвинула свой стул, встала и подняла бокал.

— За Мерит! — сказала она. — Пожелаем ей мира и радости на следующий год, много денег и хороших парней-вампиров.

— Или оборотней, — добавил Джефф, поднимая свой бокал.

Катчер возмущенно закатил глаза, но тоже отсалютовал выпивкой. Все присоединились к пожеланиям Линдси, и у меня на глазах выступили слезы. Пока я смущенно ерзала на стуле — и доедала третью порцию мясного хлебца, — Мэллори притащила огромную коробку, завернутую в розово-лиловую бумагу с единорогами и увенчанную большим розовым бантом. Она поставила коробку на пол у моего стула и сжала мои плечи:

— С днем рождения, Мер!

Я улыбнулась ей, отодвинула стул, чтобы поставить коробку на колени, и сорвала бант. Потом настала очередь оберточной бумаги, и я бросала скомканные обрывки на пол, одновременно высказывая комплименты по поводу художественного вкуса Мэллори. Наконец я открыла коробку, вытащила слой упаковочной бумаги и заглянула внутрь:

— О Мэл!

Это была черная кожа. Мягкая лоснящаяся кожа. Я еще дальше отодвинула стул, поставила коробку на сиденье и вытащила пиджак. Прекрасный черный кожаный пиджак с оранжевым воротником. Похожий на пиджак для езды на мотоцикле, но без всякой символики. Похожий на тот, что носил Морган в клубе Наварры, и шикарный, каким только может быть пиджак из черной кожи. Я еще раз заглянула в коробку и обнаружила там черные кожаные брюки. Облегающие брюки, от которых у Джеффа наверняка глаза вылезут на лоб.

— Там есть еще одна вещица, — сказала Мэллори. — Но возможно, ты не захочешь вытаскивать ее прямо сейчас.

У нее озорно блеснули глаза, и я, слегка смутившись, опять полезла в коробку.

Эту часть туалета весьма условно можно было назвать лифом, поскольку больше всего она напоминала полоску из спандекса, которую я надевала на тренировках. Это был кожаный прямоугольник, вероятно предназначенный, чтобы прикрыть грудь, и с несколькими шнурками на спине. В нем было не больше десяти дюймов, и лиф прикрывал гораздо меньше, чем показывал.

— Наряд вампира-гота, — сказала Мэллори, заставляя меня поднять голову.

Я кивнула, радостно рассмеялась и закрыла коробку с брюками и «топом».

— Когда ты сказала, что купишь мне на день рождения черный костюм, я решила, что речь идет о том, который ты уже подарила. — Я улыбнулась. — А это уже сверх всяких ожиданий.

— Да, я помню. — Мэллори встала, обошла вокруг стола и взяла у меня пиджак, чтобы помочь его примерить. — И не думай, что ты не осталась мне должна.

Мэллори подержала пиджак, пока я просунула одну руку в рукав, потом вторую, и наконец застегнула молнию.

Рукава и плечи были скроены таким образом, чтобы сохранить свободу движений, что будет очень полезно, если в будущем мне придется размахивать мечом.

Джефф одобрительно присвистнул, и я приняла несколько соблазнительных поз, скрестив перед собой руки, словно для обороны.

Это был совершенно новый для меня стиль. Но как бы то ни было, мне понравилось. В коже блефовать гораздо удобнее, чем в строгом деловом костюме.