Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья (читать книги без регистрации TXT) 📗
— Госпожа Маринер, — ко мне обратился главный среди полицейских, имя напрочь вылетело из головы. — Сейчас мы будем выносить тело, и на сегодня все. Скажите, вам есть, где переночевать?
— Она останется со мной, — твердо заявил Себастьян и прошептал уже только мне: — Теперь я точно тебя никуда без присмотра не выпущу. Будем жить вместе, и никаких возражений.
Я была только за. Обеими руками. Но на всякий случай предупредила:
— Дом обставляю я, а ты только соглашаешься и говоришь, что тебе все нравится.
— Так и знал, что есть подвох, — проворчал он, но в голосе слышалась улыбка.
И любовь.
Эпилог
Грегори не только не стал отрицать убийства Томаса Инсара, но и признался в махинациях с моим обвинением. Это помогло восстановить мою репутацию, а под давлением бунтов студентов (за что я им невероятно благодарна) меня восстановили в должности ректора Академии Темных Чар. Правда, самому Грегори это признание окончательно изменило судьбу: мало того, что его уволили с поста ректора Военного Университета, так еще и посадили. За убийство и привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности ему дали четыре года, хотя должны были больше: срок сократили из-за сотрудничества со следствием, а также благодаря спасению моей жизни.
Останется ли в Вандее Грегори после освобождения или нет, неважно: он уже не сможет вернуться в мою жизнь.
В день, когда прошел суд, я перевезла последние вещи из своего дома к Себастьяну. На этот раз прощаться со зданием, которое я называла домом, было проще по одной простой причине: дом там, где сердце. А оно сейчас безраздельно принадлежало Себастьяну.
Но интерьер я все равно сменила, устроила капитальный ремонт, несмотря на кучу дел: к счастью, с магией и нанятыми за двойную плату рабочими это сделать было легко. Себастьян не возражал, только посмеивался и как мантру постоянно повторял «мне нравится».
Отношения между академиями налаживались. Светлые уже привыкли к нашему с Себастьяном роману и принимали меня довольно дружелюбно. А вот с темными было сложнее, потому что у нас сейчас были сложности.
Пусть амбициозный, хитрый и опасный, Том все равно не мог действовать в одиночку. Я не могла понять, чем ему помешала, что он решил убрать меня из академии. Причина была, и о ней Том не стал рассказывал перед смертью. Вернувшись на должность, я перетряхнула всю академию и поняла, что его подвигло.
Я была категорически против взяток в любой форме, и это было правильно. Но не все преподаватели со мной соглашались: оказалось, еще во время работы предыдущего ректора они привыкли к негласной прибавке в виде покупки оценок или учебных мест, и моя политика им страшно не понравилась. Но выдать себя они не могли. Том, поступивший в аспирантуру еще до моего появления, был одним из тех, кто брал взятки.
Он решил взять все в свои руки и сместить меня с должности. Когда не удалось сделать это на административном уровне, он втерся в доверие и стал моим помощником, дожидаясь проявления слабости. И вот, видимо, понял, что время пришло, и попытался меня убрать. Когда и это не получилось, Том подставил меня и сам стал управлять академией, получив поддержку большинства преподавателей.
Именно этих преподавателей я сейчас проверяла с особой тщательностью и оказала их причастность. Список меня шокировал. До такой степени, что Берте пришлось отпаивать меня коньяком.
Семьдесят процентов преподавателей принимали взятки у студентов. Доказательства на каждого я нашла и предложила уйти по-тихому. То, что одним из них был старый идиот профессор Нерибас, меня не удивило. Куча преподавателей, заведующий хозяйством, декан факультета темной магии… И даже Ричард Верделет, которого я считала другом. Он брал взятки, но не деньгами, а кое-чем похуже. Наверное, именно поэтому студентки его любили чересчур сильно.
Кормак, когда услышал о Ричарде, долго ругался. Даже рвался ему морду набить, но я уговорила его не делать подобных глупостей. Он притворился, что прислушался ко мне, а я — что поверила.
Теперь я набирала практически весь новый штат. Кого-то лично приглашала из Салема, кто-то после аспирантуры в других университетах континента сам пришел к нам. На собеседовании сразу предупреждала, что взяток не потерплю. Все знали об этом громогласном скандале и были согласны со мной — по крайней мере, на словах. Но на этот раз я буду внимательнее.
Очень часто я приходила к Себастьяну в академию. Его личная библиотека оказалась чрезвычайно интересной. Я еще раз пересмотрела книги про драконов и поняла свой промах: на мертвом языке слово «истинная пара» звучала точно так же, как и «спутник жизни». Именно поэтому в первые разы я не придала значение. Так официально подтвердилась моя идея про истинных.
На третье испытание эликсира прилетел Авенир. Они с Ингваром поговорили наедине и, видимо, сын сумел убедить отца в своем решении, потому что Ингвар вновь пробовал эликсир.
— А что будет, если его истинная не существует на данный момент? — напряженно спросил Авенир, скрестив руки на груди и пристально наблюдая за сыном.
Мы отошли подальше, предоставляя Ингвару пространство для обращения. Авенир хмурил брови, но не сопротивлялся, доверившись сыну.
— Тогда эликсир просто не подействует, — я пожала плечами, покосившись на Авенира. — Но этого не произойдет, потому что Ингвар уже чувствовал ее. Просто она слишком далеко, пришлось усилить действие напитка кровью Ингвара.
— Кровь драконов имеет невероятно сильные свойства, — заметил Авенир. — Надеюсь, вы ничего усиливающего действие в эликсир не добавляли?
Я похолодела.
Вейтемора. Двойная доза.
Ингвар в десяти метрах от нас поднес флакон ко рту.
— Стой! — крикнула я, но было поздно: Ингвар залпом опустошил флакон, выпив эликсир до дна.
Уже в следующее мгновение послышался треск ткани, и дракон, с силой взмахнул крыльями, с ревом оторвался от земли. Сильный порыв ветра отбросил меня в сторону, и упала бы я на сырую землю, едва скинувшую полог снега, если бы Авенир вовремя не схватил меня за руку.
Пока мы приходили в себя, дракон был уже далеко.
— Летите за ним, — задыхаясь от волнения, велела я. — Проследите, чтобы Ингвар никому не навредил.
Авенир согласно кивнул и, обратившись в дракона, последовал за сыном. Вскоре две драконьи фигуры в небе уменьшились до точек, а потом исчезли в облаках.
Я медленно подошла к месту превращения Ингвара и присела на корточки. Дрожащие руки потянулись к клочкам ткани, всего минуту назад бывшей дорогой одеждой. Ингвар не контролировал свое обращение, поэтому не создал магический карман, куда драконы прячут одежду на время приобретения второго облика.
Уже тогда, за неделю до возвращения Авенира, я понимала, что случилось: вейтемора под воздействием крови дракона усилила эффект до колоссальных масштабов. Инстинкт, призывающий Ингвара овладеть своей истинной парой, затмил сознание полностью, и неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы вернуть его.
— Как девушка? — сразу же спросила я, когда Авенир вернулся через неделю, уставший и осунувшийся.
— В шоке, — вздохнул вождь драконов, потирая переносицу. — Ингвар не сменял облик дракона. Прячет ее в горах, не подпускает никого близко. Бедняжка истощена и напугана, мы даже объяснить толком ничего ей не можем, Ингвар тут же бросается в атаку.
— Прошу прощения, — извинилась я.
Авенир, усевшись в кресло в моем кабинете, отмахнулся.
— Уберите траву, усиливающую эффекты, из эликсира, — попросил он. — И посоветуйте, что нам делать с озверевшим Ингваром.
Мы, конечно, помогли. И вскоре Авенир отблагодарил Вандею, внеся щедрое пожертвование в обе Академии, Светлую и Темную.
На этот исследования завершились. Мы с Себастьяном праздновали параллельно с другим поводом: переезд Эржебет и Рэндала. Они не стали долго думать и, продав все имущество, легко покинули Вормесс. Вскоре мы с Эржи вместе выбирали предметы внутреннего убранства комнаты, но на этот раз для нашего с Себастьяном дома и для их с Рэндалом новенького особняка.
