Украденная беременность (СИ) - Лактысева Лека (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Врач бригады СП куда-то звонил:
— Везем пациентку, черепно-мозговая травма, рассечена кожа головы в затылочной области справа. Сознание затуманенное, на вопросы почти не отвечает. Беременность по документам двадцать восемь — тридцать недель, преждевременные роды. Готовьтесь встречать.
У врача, видимо, что-то спросили и он продолжил докладывать:
— Да, сердцебиение плода прослушивается, учащенное…
Лукьянов из всех этих фраз понял только одно: ребенок в животе Фаины жив. Пока жив.
— Фая, родная, посмотри на меня, — начал звать он. — Открой глаза, пожалуйста.
Веки молодой женщины дрогнули:
— Больно, Федь… ребенок…
— Ребенок жив, родите, мамаша, не переживайте, — вмешался врач.
— Это я виноват, не уберег тебя и нашу малышку… прости меня, девочка! — Лукьянов уже не в силах был молчать. Отчаяние накатывало, накрывало его с головой. Он бы уже утонул, если б не надежда, что все еще может обойтись. — Держись, родная, пожалуйста! Я не могу потерять еще и тебя!
— Ты не виноват, — вновь закрыв глаза и морщась от схваток, отозвалась Фаина, — я сама… вышла. Знала, что нельзя…
— Ты тоже не виновата, родная, — Федор вдруг понял: если Фая потеряет ребенка, то никогда себе этого не простит, и это будет куда страшнее, чем его собственное чувство вины. — Настоящая виновница получит срок. Я об этом позабочусь!
***
В больнице Фаину освободили от верхней одежды и укатили куда-то в глубь приемного отделения, туда же мимо Федора торопливым шагом проследовали один за другим несколько врачей.
— Вы не переживайте, мужчина, сейчас вашу жену посмотрят на УЗИ, снимок черепа сделают, всю помощь окажут, — попыталась утешить его медсестра, заполняя историю болезни Фаины Филимоновой. — Потом выйдут и обязательно вам сообщат результаты.
Лукьянов посмотрел на женщину диким взглядом — как он может не переживать?! Как ему вообще пережить эти часы, пока решается судьба Фаины, еще не родившегося ребенка, и его, Федора, судьба — тоже?
Он даже никак не может повлиять на происходящее! Единственное, что еще сделал — это предупредил врачей, что оплатит любое необходимое лечение, найдет и купит все нужные лекарства, лишь бы спасти любимую женщину и долгожданное дитя.
Прошло около часа, прежде чем Лукьянова, по-прежнему одетого в футболку, домашние штаны и обутого в кроссовки на босую ногу, провели в палату временного пребывания, куда поместили Фифу.
Молодая женщина полностью пришла в себя. Чтобы зашить рваную рану на голове, медикам пришлось состричь ее чудесные длинные волосы. У Федора закололо в сердце, когда он увидел забинтованную голову любимой, вдруг запавшие щеки и круги под глазами… Подошел, присел на стоящий рядом стул, сжал холодную ладошку Фаи.
— Ну вот, мужчина, смотрите, — заговорил дожидавшийся Лукьянова врач. — Травма головы у вашей жены не опасная, все кости целы. Легкое сотрясение мозга, конечно, доставит неприятных ощущений, но быстро пройдет.
Фаина напряглась, застонала от очередной схватки, невольно сжала до боли пальцы Федора.
— А что с ребенком? — глядя на доктора, тревожно спросил Лукьянов.
— У вашей жены начались преждевременные роды, но семимесячные детки рождаются вполне жизнеспособными, тем более девочки — они вообще живучие, — принялся разъяснять еще один врач, на которого до этого Федор не обратил внимания. — В общем, не переживайте, папаша, все будет в порядке!
Фаина, которую как раз немного отпустило, замерла, метнулась испуганным взглядом к лицу любимого мужчины, у которого фраза «все будет в порядке» раньше всегда вызывала приступ флешбека…
«Сейчас начнется», — подумала обреченно.
Федор на миг застыл. Остекленел глазами. Потом вдруг тряхнул головой, вдохнул поглубже и вернулся в действительность:
— Значит, вы уверены, что все обойдется? Мои девочки в безопасности?
Фифа прослезилась от облегчения: как все же хорошо, что Федор прислушался к ней и избавился от своих припадков!
— Почти наверняка, — кивнул Лукьянову тот, второй доктор. — Если не случится непредвиденных осложнений. Ну, а теперь, когда вы посмотрели на жену, мы переведем ее в родильное отделение. Можете пройти вместе с нами до его дверей, чтобы запомнить дорогу.
— Да, конечно, — Лукьянов погладил Фаину по щеке, шепнул ей ласково «я с тобой, родная!» и поднялся, давая понять, что готов идти куда надо.
— Люблю тебя, — вдруг сказала ему Фифа.
Лукьянов вздрогнул, сдернул с переносицы очки, прикрыл ладонями вмиг увлажнившиеся глаза. Он так долго ждал, так хотел услышать от Фаины эти слова! И вот услышал — сейчас, в такой момент… Неужели Фаина прощается с ним, неужели у нее есть предчувствие, что они больше не увидятся?!
Уезжать из больницы он отказался — так и дежурил почти до утра под дверями «родилки», прислушиваясь к доносящимся из-за дверей звукам: шагам, разговорам, стонам и крикам рожающих женщин…
Здесь Федора и нашел Терминатор. Он приехал не с пустыми руками: привез боссу нормальную одежду и доклад о том, что видеоматериалы, на которых видно, как Светка толкает Фаину в грудь, уже переданы следственным органам.
— На Журавскую заведено уголовное дело по статье «умышленное причинение тяжелого вреда здоровью», а это до восьми лет общего режима, — известил он босса. — Понимаю, Андреич, что это слабое утешение, но, во всяком случае, бывшая супруга исчезнет из твоей жизни навсегда, мы об этом позаботимся.
— Хорошо. Боюсь, если бы я увидел ее еще раз — живой бы она от меня не ушла, — невольно сжимая кулаки, признался Лукьянов.
— Еще раз придется увидеть — на суде. Так что готовься морально, босс.
В этот самый момент из дверей родильного отделения вышел уже знакомый Федору врач — усталый, хмурый — махнул рукой, приглашая подойти. Лукьянов приблизился, чувствуя, как обмирает у него все внутри.
— Ну вот, папаша, как мы вам и обещали, все прошло хорошо, у вас родилась дочь, вес два шестьсот тридцать, здоровая семимесячная девочка. Мать тоже чувствует себя удовлетворительно, так что можете ехать домой отдыхать.
Федор пошатнулся — напряжение, сковывавшее все его тело, схлынуло слишком резко. Терминатор схватил Федора за плечо:
— Ну-ну, ты это, Андреич, давай мне тут не падай в обмороки, словно красна девица!
— Не упаду, — буркнул Лукьянов и обратился к врачу: — Я могу их увидеть?
— Они сейчас отдыхают, но в порядке исключения, так и быть… только постарайтесь их не будить.
…Федора провели в отдельную палату — он с трудом припомнил, как отдавал кому-то какие-то купюры и подписывал документы на платные услуги. В палате стояла высокая больничная кровать. Спящая на ней измученная женщина с забинтованной головой выглядела на широком матрасе особенно маленькой и хрупкой.
Рядом со взрослой кроватью обнаружилась детская кроватка, больше похожая на лоток или тележку на колесиках.
Федор приблизился, склонился над прозрачным пластиковым ложем, разглядывая новорожденную девочку. Ее ярко-розовое личико выглядело насупленным: бровки сурово сдвинуты, губки сжаты бутончиком.
«Злишься на маму с папой, доченька? Не надо, не злись… мы тебя в обиду больше не дадим, — произнес мужчина мысленно. Говорить вслух он не смог бы, даже если бы захотел: горло сдавило спазмом, на глазах, которые он не сомкнул ни разу за ночь, проступили слезы. — Добро пожаловать в этот мир, малышка…»
45. Светлана
26 февраля 2016 года. Один из Московских следственных изоляторов
Светка лежала на убогом комковатом матрасе под куцым казенным одеяльцем и продолжала стучать зубами — холод и страх так глубоко влезли, въелись в ее нутро, что казалось, от них уже не избавиться никогда. Уснуть женщина даже не надеялась. Как тут уснешь, если, стоит закрыть глаза, как перед ними начинают мелькать жуткие картинки?
…Вот она подхватывает на руки Карли — главное доказательство того, что Лана Журавская имеет куда больше прав находиться в доме Лукьянова, чем эта… пузатая дрянь. Как она смотрела на нее, Светку! Пренебрежительно, самоуверенно! Сколько наглости и презрения было в ее словах — «а-а, так вы — бывшая жена Федора?»
