Рубин царя змей (СИ) - Лайм Сильвия (мир книг txt) 📗
— Ты можешь отправлять письма матери, — вдруг проговорил царевич, вырывая Иллиану из плена собственных переживаний.
— Правда?! — ахнула она, чувствуя, что в груди, кажется, что-то лопнуло и растеклось нестерпимо горячим. Слезы все же потекли по щекам.
— Да, — тихо кивнул царевич, осторожно стирая влажные дорожки. — Не плачь. Я обо всем позабочусь. Но помни, что об этом никто не должен знать. Это строго запрещено. Предполагается, что ты можешь передавать секреты мирайского царства людям, а это государственная измена. Но… — Он вдруг улыбнулся девушке и хитро подмигнул. — Царевич я или нет?
Иллиана слушала его, раскрыв рот. А на последних словах, кажется, что-то закричала и бросилась на шею Торриену, явно пытаясь придушить младшего сына царя.
Этим же вечером она отправила первое послание матери, передав его царевичу, а через сутки уже получила ответ, написанный любимой рукой Дариллы Тангрэ. Счастью девушки не было предела. И счастью матери, кажется, тоже.
— Кстати, я выгнал твою служанку, Герхарсию, — проговорил царевич в тот же день, впервые уводя Иллиану в свои покои.
— Правда! А как ты… а почему?..
— Мне стало известно, что это она рассказала Дарьешу то, чего рассказывать не стоило. — Лицо мирая неожиданно стало жестким. — Так что теперь у тебя будут новые служанки. А еще, во избежание дальнейших недоразумений, ты будешь жить вместе со мной.
— В твоих покоях? — выдохнула Иллиана. — И спать?..
— На моей постели, — широко улыбнулся Торриен и хитро добавил с какой-то мальчишеской веселостью: — Под одним одеялом.
Иллиана одновременно смутилась и засмеялась. Впервые царевич мираев представал перед ней вот таким: простым и домашним одновременно с привычной обольстительной дерзостью. Хотелось опять покраснеть, опустить взгляд. А вместо этого она скользнула рукой к мужским бедрам и, не узнавая саму себя, ущипнула мужчину за ягодицу, отвечая:
— Только если во сне ты не пихаешься локтями.
Торриен дернулся от удивления и вдруг громко расхохотался. Схватил на руки Иллиану и помчался еще быстрее вперед по коридору.
— О, милая, я не пихаюсь во сне локтями, я пихаюсь кое-чем другим, — проговорил он, открывая огромную черную дверь с золотым тиснением.
В этот раз Иллиана все же покраснела.
Так они прожили вместе несколько спокойных и счастливых недель, находя радость в общении друг с другом. Иллиана редко выходила из покоев царевича, в основном чтобы погулять на свежем воздухе или даже искупаться в огромном бассейне, который раскинулся прямо во дворе замка. Она подружилась с несколькими хасси, но сама по-настоящему избранницей мирая так и не стала. Они с Торриеном регулярно находили все новые и новые способы, как утолить голод друг друга, не прибегая к обыкновенному сексу. Однако с каждым днем терпеть эти игры, заменяющие настоящее единение тел, становилось все сложнее. О том, чтобы вернуться в Нижний город, не было и речи. Этого не хотела ни Иллиана, ни царевич. И девушка все отчетливее понимала, что в ближайшем будущем ничего не изменится.
А еще Иллиана чувствовала, что влюбилась в царевича мираев абсолютно и бесповоротно. Ей был не нужен никто, кроме него.
Но сегодня она об этом не думала. Солнце светило ярко, но день уже клонился к вечеру. Иллиана сидела на балконе покоев Миллиты и болтала с девушкой обо всем и ни о чем. Они уже давно нашли общий язык и часто проводили время вместе, тем более что это было вполне логично. Другие человеческие девушки во дворце немного сторонились их, ведь статус избранниц царевичей ставил их выше других. А между собой Иллиана и Миллита могли чувствовать себя совершенно спокойно.
Сегодня хасси Дарьеша выглядела странно задумчивой. Она часто теряла нить разговора и периодически то краснела, то бледнела совершенно невпопад. Иллиана рассказывала ей о том, что Торриен показал ей крыло царских художников и теперь ей не терпелось сходить туда, выпросить себе мольберт и что-нибудь нарисовать.
— Пойдешь со мной?
Но на лице Миллиты снова не отразилось никакого энтузиазма. Она опустила взгляд и немного нахмурилась.
Иллиана уже решила, что подруга ее не слушает, но та вдруг ответила:
— Нет, наверно, не пойду. Может, потом.
— Почему? Пойдем, я одна буду чувствовать себя неловко. Представляю, как благородные мираи-художники будут заглядывать мне в мольберт, а у меня там… там…
Она замахала рукой в воздухе, очевидно, придумывая.
— Рисунок? — вяло спросила хасси Дарьеша.
— Обнаженный Торриен! — воскликнула Иллиана, раздражаясь, что не может расшевелить девушку, и добавила: — В образе ананаса!
— Что? — распахнула глаза Миллита.
— Ну наконец-то, — фыркнула Иллиана. — Что с тобой? Почему ты не реагируешь ни на что? Не выспалась? Всю ночь размазывала клубнику со сливками по обнаженному наследнику Шейсары?
Иллиана попыталась улыбнуться, но воспоминания о Дарьеше до сих пор вызывали у нее вспышки отвращения.
Ее собеседница опять покраснела, хотя прежде от таких вопросов она вовсе не смущалась. И внезапно проговорила:
— Я беременна.
— Что? — ахнула Иллиана. — Как это? Тебе же давали эту… траву, чтобы не беременеть?
Та кивнула.
— Да. Но она… видимо, не всегда помогает. Дарьеш любит заниматься любовью в облике Великого змея. А против такого союза отвар работает не на сто процентов. Магия Иль-Хайят благословляет своих детей, если они ложатся с женщиной в истинном обличье. Против магии нет абсолютно действенного средства.
— Подожди, — нахмурилась девушка, чувствуя, как волосы шевелятся на голове. — Ты же хасси? Разве тебе можно беременеть?
— Нет, — покачала головой она. — Беременность означает для нас гарантированную смерть. Хасси не способны выносить мирая.
— Но как же… почему тогда Дарьеш позволил себе такую связь с тобой? — выдохнула Иллиана, чувствуя, как холодеют кончики пальцев, а горло сжимает животный ужас. Представить, что скоро ее подруги не станет, оказалось слишком страшно.
Страшно до тошноты, что и она сама могла оказаться на ее месте…
— Это же Дарьеш, — сморщилась Миллита. — Наследник всей Шейсары, Сапфировый змей и первый сын царя. Неужели ты думаешь, что он станет в чем-то себя ограничивать?
Девушка стиснула зубы и опустила голову. Для такой новости она казалась даже слишком спокойной. Никакой истерики, слез. Ничего того, что должно было иметь место у умирающей.
Иллиана нахмурилась и сжала кулаки.
— А ты уверена, что…
Миллита вскинула голову и резко посмотрела на нее. Так, что у Иллианы все слова застряли в горле.
— Уверена во всем. Особенно в том, что еще ни разу не удалось спасти ни одну беременную хасси, — ответила она с легкой злостью. — Я все узнала.
— А ребенок? — тихо спросила Иллиана.
— Тоже умирает, потому что мать не донашивает его до безопасного для рождения срока.
Несколько секунд Иллиана пораженно молчала, а затем произнесла:
— И сколько у тебя времени?
Миллита вздохнула.
— Около трех месяцев. Потом яд младенца станет настолько силен, что убьет меня. Про выкидыш не спрашивай, — добавила она, скривившись и положив ладонь на живот, будто пыталась инстинктивно защитить нерожденное дитя. — Мираи тщательно оберегают беременных, пытаются поддерживать лекарствами их жизнь до самого конца. Пытаются спасти младенца. Но в случае с хасси это не удавалось им еще ни разу.
Она поджала губы и посмотрела вдаль.
— Знаешь, — сказала она задумчиво после небольшой паузы. — Я бы хотела родить этого ребенка.
— Только он убивает тебя, — все еще ошарашенно проговорила Иллиана, даже не пытаясь сказать что-то осмысленное. Все равно не получалось. Все мысли сковало ужасом.
Миллита вдруг посмотрела на нее, и в глазах ее светилась непривычная серьезность, когда она продолжила:
— Это всего лишь малыш. Он никого не может убивать. Ему, кстати, уже чуть больше месяца. Казис Саримарх сказал, что у него уже даже есть пальчики и бьется сердце. — Миллита вдруг улыбнулась. — Всего месяц… А уже так много…
