Волчья Радуга - Жаринова Елена (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Это где-то здесь, — обернулась Катя.
— Да вон, я уже вижу, — ответил Василий, карабкаясь на пригорок. — Давай руку.
Высокий холм, к которому они подошли, был весь усеян цветами. На высоком кресте висел портрет отца Георгия, спрятанный в застекленную рамку, и два венка — от родных и от прихожан. Катя положила пионы на песчаную насыпь, и все трое застыли в молчании. Только сыпался дождь с неба и с берез, да опадал жасмин.
— Вася, ты у матушки Анастасии был? — тихо спросила Катя.
Василий кивнул.
— Она держится молодцом. Вот что значит — верующий человек. Я рассказал ей все.
— И она поверила?
— Более того. Она сказала: «Я всегда чувствовала, что Гошенька родился для великих дел». Они с отцом Георгием задумывали ребенка усыновить, так теперь она сама собирается. Я обещал на будущий год снова приехать.
— А когда ты уезжаешь? — спросила Катя.
— Сегодня вечером. И не надо иронизировать, — сказал Василий, ловя Катин лукавый взгляд. — Я, между прочим, боюсь очень.
— Брось, — махнула рукой Катя. — Я уверена, что у вас с Наташей все получится. В последнее время моя уверенность ни разу меня не подводила.
— А вы когда? — спросил Василий.
— А мы завтра.
— С билетами обошлось?
— Да, я все устроила. До Питера доберемся, а там что-нибудь придумаем. В конце концов, это все такие мелочи по сравнению с тем, что мы живы и… любим друг друга.
Девушка нежно коснулась плеча Яно, чувствуя, как кружится от любви голова — так же, как и все последние дни. Молодой человек заботливо вытащил из ее кудрявых волос мокрый лепесток жасмина.
— Смотреть на вас — радость, — восхитился Василий. — Даже не верится.
Катя смущенно усмехнулась.
— Надеюсь, что мама тоже так считает. Я позвонила ей, как только добралась до телефона. Сказала, что влюбилась в парня из Твери и собираюсь за него замуж. И мама на это заявила, что не позволит прописать «лимитчика» в свою квартиру. Но тут же добавила: «Свадьбу Лев Михайлович возьмет на себя». Они с отчимом наконец-то помирились. А папа все еще живет у нас. Знаешь, я собираюсь ему рассказать нашу историю. Мне кажется, он поверит. А нам с Яно понадобится помощь и поддержка.
— На меня вы можете всегда рассчитывать, — заявил Василий. — Ты же помнишь: Чип и Дейл придут на помощь.
После этих слов молчаливая грусть повисла в воздухе: в память о потерянных навсегда друзьях.
— Почему Иван сказал, что родные не будут его искать? — спросила Катя.
— Так у него родных-то нет. Он же детдомовский, разве я тебе не говорил? — удивился Василий. И отчаянно заморгал: — Что за напасть! После дождя эти мошки житья не дают. Да что ты плачешь-то?
Катя, оправдываясь, тоже пробормотала что-то про дождь, а потом уткнулась лицом в плечо Яно. Василий повернулся к молодому человеку:
— Ты теперь будешь Хранителем Грани с этой стороны?
— Нет, — улыбнулся Яно. — Хранитель — это она. Это справедливо: ведь Катя — потомок Хранителя. И, кроме того… С той стороны Хранитель — тоже женщина. Может быть, теперь судьбы обоих миров изменятся к лучшему? Ведь ни Фаргита, ни темной королевы Фенлана больше нет в живых.
— Так ты, приятель, больше не превращаешься в волка? — с любопытством спросил Василий. — Тебе самому не жаль? Я вот даже немного скучаю по тебе пушистому — ты совершенно изменил мое мнение о колках.
Яно счастливо рассмеялся:
— Самое интересное, что мне действительно… Не то чтобы жаль, просто как-то не по себе. А ведь я столько об этом мечтал. Но очень трудно что-то менять. У меня ведь теперь совсем другая жизнь. В этом мире я словно заново родился…
Катя кивнула.
— Точно, он как новорожденный. Ты себе не представляешь, Вась, сколько мне с ним еще маяться. Сегодня утром я его застукала, когда он препирался с диктором из «Вестей». Понимаешь? Разговаривал с телевизором! Чучело средневековое!
Но в Катином голосе звучал не упрек, а материнское восхищение. И по ее взгляду, брошенному на смущенного Яно, было видно, что она не прочь «маяться» с ним и дальше.
Сам Яно почти не принимал участия в разговоре. Он всеми чувствами постигал мир, которому предстояло стать его новым домом: вдыхал аромат мокрой листвы, ощущал прохладу дождевых капель, вслушивался в птичьи голоса, любовался красотой женщины, пробуя на вкус ее румяные губы. Но пока он знал об этом мире очень мало — только то, что успел увидеть. Да и Катя не спешила оглушать его потоками информации. Поэтому главным чувством была для него любовь. Он полюбил этот мир с первого взгляда, не требуя взаимности, заранее принимая все и соглашаясь со всем.
— Пора идти, — засуетилась вдруг девушка, подставляя ладонь дождю. — Кажется, льет все сильнее. Нам после таких передряг только не хватало подхватить элементарную простуду. Василий, ты же выпьешь с нами чаю перед отъездом?
— Подожди-ка, а Ключ? — спохватился вдруг Василий. — Ты забрала Ключ у лесной Хозяйки? Даже если он действует не так, как мы думали, за такими вещами нужен глаз да глаз.
Катя вытерла слезы и положила руку на грудь.
— Он остается у меня на память о Фенлане. Если он не умеет открывать миры, по крайней мере, сможет стать моим талисманом.
— На память о чудесах? — подмигнул Василий.
— Ну, чудеса у меня теперь всегда с собой, — улыбнулась Катя. — А вообще… Жаль, что мы не в школе и нам не зададут писать сочинение на тему «Как я провел лето». Вот бы бестселлер получился!
— А кто тебе мешает? — серьезно сказал Василий. — Бросай свои переводы и сочиняй сама. Можешь меня взять в соавторы. Или вот его.
Катя широко раскрыла глаза: похоже, такая мысль не приходила ей в голову. Она задумчиво посмотрела на небо, по которому величаво плыли дождевые облака.
— А что? — проговорила она, чему-то улыбаясь. — Может быть, может быть. По крайней мере, я теперь точно знаю, что нет ничего невозможного.
